Королева карантина

На самом деле, я был уверен, что вот-вот наконец найду ее и заключу в оберегающие объятия, чтобы никогда больше не отпускать.

В моем организме не было ни капли спиртного. В моей голове не было ни единой случайной, отвлекающей мысли. Я воплощал монстра, каким меня вырастили. Каждый испорченный, ужасный момент моего детства был специально разработан, чтобы превратить меня в идеального зверя для выполнения этой работы. Я был смертоносен, кровожаден и полностью сосредоточен на одной цели.

Я возвращал свою девушку. Несмотря ни на что, она вернется в мои объятия к тому времени, как взойдет солнце, и я буду поклоняться ей до конца своих дней так, как умеет только демон.

Я натянул пару черных перчаток, скрывая остатки своей плоти под темной тканью, и согнул пальцы, чтобы убедиться в том, что мне удобно ими пользоваться.

Я проскользнул в боковой переулок справа от здания, используя темные промежутки между уличными фонарями, чтобы в тени подобраться поближе к исследовательскому центру.

Заведение хорошо охранялось, но только от людей, которые не знали, что творят. У меня не было намерения входить через парадную дверь, где ждали охранники. Я не был гребаным любителем. Меня обучали искусству преступной деятельности с детства, и я был чертовски хорош в этом.

Я быстро прокрался по узкому переулку, вдыхая запах дыма в воздухе и поглядывая вверх на вентиляционное отверстие, которое выпускало его с третьего этажа. Запах был слегка клиническим, и я на мгновение нахмурился в сторону поднимающегося дыма, прежде чем продолжить выполнение плана.

У меня не было ни времени колебаться, ни лишних мгновений. Моя девушка была внутри этого здания. Я чувствовал это в глубине своей омраченной души. Мое сердце билось в глубоком и страстном ритме, который мог быть только ответом на ее. Она была близко. Она должна была быть.

Я остановился в тени, глядя на гладкую стену рядом со мной, заметив вентиляционное отверстие кондиционера именно там, где сказал Сэйнт, после того, как ему удалось заполучить в свои руки чертежи этого места. Двумя этажами выше и запертый до чертиков. Не то чтобы это меня остановило.

Когда мне было четырнадцать, мой дядя Найл начал брать меня с собой, когда отправлялся на задания, требующие некоторой скрытности. Этот ублюдок был великим мастером взлома. У него даже была репутация в некоторых кругах, утверждавших, что он может проходить сквозь стены. Все знали, что если Найл О'Брайен хочет твоей смерти, то выхода нет. Ты просыпался ночью, а он нависал над твоей кроватью — с удавкой, топором или кувалдой в руке, в зависимости от его настроения, — и ты уходил из этой жизни, окровавленный и молящий о пощаде, которую не стоило даже ожидать.

Достаточно сказать, что после такого учителя, как он, я мог без проблем проникнуть в это место.

— Охранники закончат патрулирование через семнадцать секунд, — сообщил голос Сэйнта через динамик у меня в ухе.

— Знаешь, большинство людей на самом деле не придерживаются твоих правил анального секса, — тоже пробормотал Блейк по связи, и я почти ухмыльнулся, когда Сэйнт огрызнулся на него в ответ. Почти. Но во мне не осталось ничего светлого для того, чтобы улыбаться, пока моей девочки не было рядом.

Потребовалось немного усилий, чтобы вскарабкаться к вентиляционному отверстию, но я быстро взломал его, как только оказался там.

Я крякнул, втаскивая себя в шахту, мои плечи коснулись холодного металла, когда я протиснул свое широкое тело в тесное пространство.

— Я в деле, — пробормотал я, засовывая отмычки обратно в карман и начиная ползти вперед на животе.

— Без театральности, — прорычал Сэйнт, это была скорее команда, чем предупреждение, и я зарычал на него в ответ, как животное, которым я и был.

— Придерживайся исследовательской части этого плана, — пробормотал я. — И оставь тяжелую работу профессиональному преступнику.

— К заднему входу подъезжает грузовик, — прервал нас Монро, и я практически мог видеть его суровое лицо учителя, когда он сжимал челюсть во время нашей перепалки.

Я не обращал на них внимания, пока остальные следили за зданием, и все они, дожидаясь меня, двигались к запасному выходу.

Мне не пришлось ползти слишком далеко по вентиляционным отверстиям, остановившись у первой решетки, которая выходила в один из белых коридоров внутри здания. Из-за позднего часа освещение было приглушенным, но место не было полностью пустынным даже глубокой ночью. Здесь круглосуточно работали люди, отчаянно пытавшиеся создать вакцину, которую ждал весь мир. И у нас была чертовски хорошая идея о том, что — или, скорее, кого — они использовали для ее создания.

Но к черту это. К черту весь мир, если ценой его спасения была она. Она стоила больше, чем любой другой ублюдок на этой несчастной планете, и я никогда не собирался извиняться за то, что верил в это. Она была для меня всем. Возможно, это было эгоистично и жадно, но мне было все равно, потому что моя любовь к ней заключалась в этих вещах и даже больше. Если создание этой вакцины требовало жертвы, то пусть это будет кто угодно, только не она. Пусть это будут все, кроме нее. Потому что без нее, насколько я понимал, не было бы мира. По крайней мере, не тот, в котором у меня было бы хоть малейшее желание существовать.

Я выдернул решетку, закрывающую вентиляционное отверстие, и спрыгнул в темный коридор, бесшумный, как привидение.

Откуда-то из глубины коридора донесся отдаленный звуковой сигнал, который продолжался повторяющимся тоном, но в остальном на этом этаже казалось тихо.

Камера видеонаблюдения смотрела на меня из дальнего конца коридора, но я проигнорировал это — Сэйнт уже позаботился о системах наблюдения за нами, и я все равно был одет во все черное.

Мои пальцы дрогнули от желания начать обыскивать комнаты на этом уровне здания в поисках каких-либо признаков присутствия моей девушки, и я стиснул зубы, борясь с необходимостью сделать это. Я должен был придерживаться плана. Я разочарованно вздохнул, заставив себя отвернуться и направиться к двери, которая вела к аварийной лестнице в задней части здания.

Я проскользнул внутрь затемненной лестницы, тусклое красное освещение позволяло мне видеть каменные ступени, когда я быстрым шагом спускался по ним.

Мои шаги были бесшумными, когда я передвигался, мое дыхание контролировалось, именно так, как научил меня Найл. Даже когда на кону была жизнь моей девушки, я не собирался проявлять небрежность. Особенно, когда на кону была ее жизнь. Навыки, которые я заработал кровью, стоили каждого мгновения страданий с моей стороны, если бы они были равны ее жизни сейчас, и я бы ее не подвел.