Королёва - королева демонов

Свет потух. Дверь закрылась, и все стихло. Какое-то время я просто лежала и присушивалась к каждому шороху. Рядом с кроватью пыхтела виверна. И, пожалуй, больше никаких посторонних звуков. Камак предупредил, чтобы без Кайла и Квавы не совалась никуда. Ну, так я и не собиралась. Недодракошка точно лишней не будет. Вряд ли из нее мощная защита, но сейчас и у меня силы нешуточные. Магия женщин Хассеров всегда была сильнее, чем у мужчин.

– Ну, что, Квава, ты готова к приключениям? – тихо прошептала я, когда убедилась, что Марта и Лия крепко спят.

– У-у-у! – едва слышно, но утвердительно, отозвалась виверна.

– Тогда вперед!

Соскочив с кровати, послала ментальный зов, который использовал род матери Нинель. Я не знала этой женщины, но ее любили те, кто стал мне дорог: Рей и Нинель. Слишком долго на жене шиена Лигейроса висело клеймо самоубийцы. Пора положить этому конец.

По коридорам Академии пробирались короткими перебежками. Виверна проявляла чудеса сноровки. От прежнего неуклюжего малыша не осталось и следа, дракон не отставал, не мешал и издавал звуков намного меньше, чем я.

До башни добрались без приключений. С опаской поднималась по витой лестнице на самый верх. Рядом пыхтела виверна, клацая когтями по каменным ступеням. Я обходила это место стороной. Интуитивно опасалась, хоть и не помнила всего случившегося. Нина Королева не бывала здесь никогда, но не Нинель Лигейрос. Девушка пришла сюда за ответами в тот самый день, который стал для нее последним.

Его увидела сразу. Он стоял, опершись на каменный парапет башни, а ночной ветер развевал полы длинного, черного плаща. Прямо, как в триллерах моего мира. Не хватало лишь тревожной музыки за кадром.

– У-у-у! – сообщила о нашем прибытии из-за моей спины Квава, но я точно знала, что ректор меня почувствовал давно.

Хассер не обернулся. Лишь еще сильнее выпрямился, расправив плечи. Я молчала, и он заговорил первым:

– Значит, все вспомнила. – Это был не вопрос – утверждение.

– Да, - не стала спорить.

– Я знал, что этот день настанет. Ждал и боялся. – Его голос охрип.

– Сейчас ночь, - заметила я. – А если боялся, значит было чего.

– Да, ты не глупышка Нинель. Магия без мудрости и жизненного опыта не дорого стоит, но может причинить немало бед.

– Зря ты так думаешь. Я и Нинель – одно целое. Она живет во мне, и Лигейрос это сразу понял.

– Рей всегда был мудрым, но в отношении Норы и Нинель очень часто оставался слеп. Любовь застилала ему глаза, - вздохнул Хассер.

– И поэтому ты решил их ему раскрыть, убив всех, кто был ему дорог? – ухмыльнулась я, а виверна, чувствуя мой настрой, угрожающе заурчала рядом.

– Я не убивал никого, хотя и выглядели смерти странно. Скажи, память Нинель вернулась полностью?

– Да. Как будто…

– Что последнее видела девушка?

Я напряглась. Нинель Лигейрос ощутила свой ментальный дар на утро, после жаркой и страстной ночи с Дейвом Агейро. В то же утро блондин благополучно забыл девушку. Точнее, не забыл, нет. Он сделал все, чтобы ее жизнь в Академии стала невыносимой. Но хотела ли шиена умереть? Нет! Она хотела жить, ощущая внутри новые, растущие с каждым часом, возможности.

Ее удивил тот факт, что магия огня совсем не подчинялась, а ментальный дар лип и ластился, как кошка. А потом… Потом Нинель вспомнила о дневнике матери, который нашла в странном тайнике перед самым отъездом в Академию. Разбирать мелкий почерк, листая ветхие страницы, ей тогда не хотелось, и она просто сунула тетрадь в один из сундуков. Сейчас, шиене не терпелось узнать о своих новых возможностях, хотелось вернуть любимого. Она надеялась отыскать в записях матери ответы.

Но, чем дальше читала Нинель, тем страшнее ей становилось. Рей Лигейрос стал первым мужчиной Норы, но полюбить она его так и не смогла, хотя уважала и ценила, была верной женой, но не проявляла особого интереса к делам. Впрочем, мать Нинель ни к чему особого интереса не проявляла. После консуммации брака в ней проснулся ментальный дар. Достаточно сильный. Но разве стала Нора учиться управлять им? Разве оценила подарок судьбы? Нет. Она плыла по течению и использовала свои возможности только на бытовом уровне, что неимоверно раздражало ее брата – Серпия Хассера.

Он знал, что повинуясь клятве рода, сестра сохранит в тайне дар. Но как же его это бесило, ведь у ректора Академии не было и четверти того, чем обладала сестра. А потом и вовсе случилось нечто такое, что трещину между братом и сестрой превратило в бездонную пропасть. Заболел и слег Харвел – глава шиенгарата Хассер. Лекари только разводили руками, не в силах ему помочь. От старости нет лекарств, тут не поможет даже магия. Перед самой смертью отец словно помутился рассудком, решив оставить все наследство сильнейшему из своих детей – Норе Лигейрос. Его не заботило ни то, что она женщина, ни то, что носит имя другого рода. Серпий негодовал, Харвел был непреклонен.

Шиен Хассер умер на руках у сына, так и не изменив решения. Нора приехала на похороны, и тогда брат с сестрой впервые сильно разругались. Нора выкрикнула ему в лицо, что не нуждается в наследстве отца, грозилась наложить на себя руки, Серпий настаивал на том, что воля покойного, какой бы странной она ни была, должна исполниться. Девушка не желала ответственности, боялась ее и бежала. Шиена стояла на своем, до хрипа в горле, пылая яростью. Никогда в жизни она не проявляла такой стойкости и твердости характера. Волю Харвела не озвучили, на утро сестра уехала, Серпий принял шиенгарат. Нинель не понимала поступков матери, ей они казались совершенно странными и нелогичными, но скупые строки дневника не проливали много света на мотивы ее поступков.

Вскоре в жизни Норы возник молодой красавец, единственный представитель своего рода, шиен Милдор Терриш. Между женщиной и мужчиной вспыхнула такая страсть, в которую я, как женщина с довольно большим жизненным опытом, поверить никак не могла. Нора, как и ее дочь, рисовала чудесно, и почти все страницы дневника были в портретах Милдора. Но если любовь деревенской мышки к прекрасному кавалеру еще можно было объяснить, то, что нашел в Норе столичный повеса и первый красавец ашассов, оставалось загадкой.

Записи обрывались на моменте, когда шиена Лигейрос ожидала приезда любимого, волновалась и считала часы до встречи. Так совпало, что и Серпий Хассер решил поговорить и помириться с сестрой в это же самое время. Обе встречи состоялись, а ночью Нора приняла яд. Какой из двух визитов так повлиял на женщину, никто не знал, но Нинель почему-то во всем винила шиена Хассера.

В тот роковой вечер, она призвала ректора на башню, чтобы бросить в лицо свои обвинения. Он возражал, пытался убедить девушку в своей невиновности, но она лишь больше распалялась. Серпий наступал, Нинель отступала. В какой-то момент, когда он почти настиг Нинель, ее ноги коснулись парапета. От неожиданности шиена покачнулась, не удержалась, завалилась и полетела вниз. Последнее, что видела девушка – испуганное лицо Хассера.