Королева мстить желает

И опять я восхитилась Фростом. Он так всё преподнёс, будто действительно заботится о людях, а не ловит преступников.

— В изоляторный лагерь возьмите только самое необходимое: сменную одежду, личные банные принадлежности. Постелью и питанием вы будете обеспечены. Кроме того, изоляторный лагерь размещён в казармах столицы. Войска уже ушли. Территория будет закрыта для посещений во избежание распространения заболевания. На входе в лагерь вас попросят сдать все имеющиеся артефакты. Некоторые магические предметы могут влиять на целебные зелья. Поэтому убедительно просим не приносить артефакты с собой изначально. Оставьте их дома, — дополнил речь Милон.

Какой гул поднялся среди людей, словами не передать. Кричали, охали, шептались. Апогеем стали тычки в заболевших. Их буквально выталкивали из толпы. И хотя основная масса аристократов выглядывала либо из окон домов, расположенных вокруг площади, либо из окон карет, на которых прибыли по сигналу, но были и те, что оказались в центре толпы. Вот им-то и досталось от разгневанного населения. И ведь простые люди оказались не глупее некоторых, сразу смекнули, что к чему. Поэтому и не было растерянности, сожаления или заботы. Нет, их толкали достаточно грубо, избавлялись от грязи. По крайней мере, со стороны смотрелось именно так.

Мне даже было страшно уходить. А вдруг кто-то начнёт артачиться, а толпа на них ополчится? Они же могут и насмерть забить. Разъярённая толпа ещё и не на такое способна.

— Миледи, не переживайте, всё будет в порядке, — проговорил Ифор, заметивший мои метания.

— А вдруг их забьют? — поделилась я своими переживаниями.

— Побрезгуют, — тихо сказал Ифор, но я не успела ему хоть что-то ответить, потому что практически одновременно заговорил Милон:

— Вы же почти всех их судить намерены? Так с чего такие переживания?

— К вашему сведению, не всё можно понять только лишь по документам и переписке. Очень многое обсуждается лично и не имеет письменного подтверждения. А это значит, что каждый из них свидетель друг против друга.

— Возможно. Они ведь могут и молчать, — пожал он плечами.

— А это зависит от дознавателя. Если дознаватель не может выбить показания, пусть идёт в патрульные.

На это ему нечего было ответить.

— И что дальше? — спросил Фрост, когда мы, не сговариваясь, подошли к его кабинету. Почему все направились за ним, включая меня? Не знаю, у меня нет ответа.

— Изначально я планировала написать письма правителям Икерии и Анузы с просьбой личной встречи. Я всё ещё надеюсь избежать битвы.

— Вы для этого приехали?

— Да.

— Зря. Я отправил десятки писем с просьбами о переговорах. Даже предлагал некоторые поблажки в договорах. Не согласились.

— А они у вас просили поблажки?

— Во время заключения договора, но мы отказались тогда.

— И как давно это было?

— В прошлом году.

— То есть вы сами решили предложить им поблажки?

— Да. Больше никаких трений с Икерией у нас не было. Мы посчитали, что стоит пойти им навстречу, тогда и войны избежим.

Мы уже вошли в его кабинет. Все, включая Ифора. Только остальные не участвовали в разговоре.

— Вы сделали глупость, — тяжело вздохнула я.

— А вы, я смотрю, во всём разбираетесь! — произнёс он недовольно. — Думаете, что всё знаете? Что мы ничего не делаем? Я не спорю, вы действительно значительно отличаетесь от Элен. Но тот факт, что вас привела сюда сама Богиня, не говорит о том, что мы ничего не стоим.

— А я этого и не говорила. И пока я вижу именно полную вашу некомпетентность. У вас дыры во всех областях. Начиная с внешней и внутренней политики и заканчивая образованием и магами. Вы настолько бездарно распределили обязанности между собой и работаете совершенно несогласованно, что слов нет. Не удивлюсь, если каждый из вас считал, что что-то должен сделать другой, а в итоге не делалось ничего. Результат мы можем наблюдать воочию.

— Да вы не представляете, сколько здесь всего. Невозможно уследить за всем. К вашему сведению, идеальных правителей ещё не было.

— Не нужно идеальных. Нужно достойных. Основные вопросы втроём-то можно контролировать.

— Возмож…

— Хватит, — подняла я руку, — это неконструктивный и пустой диалог. Каждый из нас останется при своём мнении, поэтому давайте прекратим.

— Брат, она права. У нас нет времени на ссоры. Их и так было достаточно, — вступил наконец-то Милон.

— Хорошо. Что ещё вы хотели? Мы только что запустили такое…

— В первую очередь мы действительно изолируем заболевших. Мы правильно поступили. А хочу я всё-таки написать письма.

— Как хотите. Пишите. Толку не будет, — махнул он рукой.

— Миледи, мы правда уже писали много писем и Икерии, и Анузе. Последние очень долго уверяли нас в том, что не собираются вести против нас военные действия. Только пару месяцев назад они посмеялись над самоходными каретами, вашими каретами, и пригрозили, что сотрут в порошок нашу дешёвку.

— Дешёвку? — выдохнула я удивлённо.

— Так они выразились. Дело в том, что у них тоже есть самоходные кареты. Но они работают на чём-то другом и значительно дороже. Они пока и не запускали их в массовое производство.

— Милон, это тонкости. Что именно вы хотели им написать, миледи?

— Попросить о личной встрече. Пусть даже прямо на поле боя перед битвой. Если нужно, я выйду к ним.

— Миледи, — охнул Ифор. Да-да, с ним мы не обсуждали такое. Просто мне вспомнилась история моего мира или фильмов я пересмотрела.

— И что же вы им скажете? — уже не зло, а устало спросил Фрост.

— Сначала надо встретиться с ними.

И опять что-то внутри не дало мне сказать про метку, которую они даже в храме не заметили.

— А от меня что нужно тогда? — хмыкнул Фрост. И сейчас в своём кресле он смотрелся безумно уставшим. Сдувшимся. Но желание пожалеть тут же было задавлено на корню.

— Ваши подписи под письмом со всеми причитающимися печатями. Я хочу, чтобы они сразу видели — это решение не одного из нас, а всех вместе. Это даст нам шанс, что они задумаются.

— Что это даст? Все прекрасно знают, что за внешнюю политику отвечает Фрост. С ним они и ведут всегда переговоры, — подал голос Бабен.

— Вот именно. Все знают, что вы разделили обязанности и не советуетесь друг с другом. Вы разобщены. И ваши люди тоже теперь не единый народ, граждане страны. Знаете, в чём разница?