Королева сердец зомби

— Это не значит, что ты непобедима. — от его вздоха несколько прядей волос заплясали над моим лбом. — Я буду жалеть о номере семь всю оставшуюся жизнь, не так ли?

— И, вероятно, часть твоей загробной жизни тоже.

Он фыркнул.

— Да ладно. Теперь моя очередь показать тебе кое-что. — он повел меня наверх, в первую комнату слева.

Кто-то зашевелился на матрасе, и я замерла. Кто…

— Жаклин, — сказала я, едва не сгибаясь от облегчения. Еще одна охотница была найдена.

Даже во сне она узнала меня, повернув голову на звук моего голоса. Спутанные волосы окружали избитое лицо. Один ее глаз был черно-синим, опухшим, а губа — рассечена по центру. Кожа, обычно имевшая здоровый оливковый цвет, теперь была бледной. Она выглядела ужасно, но выжила. А значит, она выздоровеет.

— Где Джастин? — спросила я. Ее брат-близнец никогда от нее не отходил.

— Еще не нашли.

«От наивысшего восторга до глубочайшей печали».

— Коли-поли! — позвала девочка.

Я повернулась, когда Джулиана бросилась в распростертые объятия Коула. Его выражение лица смягчилось, став почти… нежным.

Я все еще не ревновала. Может быть. У него были друзья-девушки, а у меня друзья-парни, и в этом не было ничего романтического. Ничего плохого в этом не было. Но между этими двумя было что-то. Определенная связь.

Определенная связь, которую он держал от меня в секрете. Почему?

Однажды Вероника похвасталась «тузом в рукаве», который гарантированно разрушит мои отношения с Коулом. В то время я не придала этому значения. Туз? Да ладно. Теперь я не смогу думать о чем-то другом.

По крайней мере, Джулиана была слишком взрослой, чтобы быть ребенком Коула. (Да, я признаю это. Тайный ребенок был моей первой догадкой).

Они начали о чем-то перешептываться, и я не решалась присоединиться. Не хотела мешать, но и стоять в стороне мне тоже не нравилось.

Коул провел костяшками пальцев по шрамам Джулианы. Она усмехнулась, ничуть его не стесняясь. Она знала, что ее любят и принимают такой, какая она есть.

Я направилась к кровати, намереваясь сесть рядом с Жаклин. Но Коул заметил меня, несмотря на то, что, казалось, был полностью поглощен Джулианой, потому что мягко притянул меня к себе. Его рука обвилась вокруг моей талии, и я оказалась прижатой к нему. От него исходило больше тепла, чем обычно, и оно набросило на меня сеть, заманивая в ловушку.

Но сейчас я была добровольной пленницей. С удовольствием вдыхала его сладкий запах… фруктовых конфет, которые он ел, когда никто не видел… и прижималась к нему, к этому парню, который стал не только моим щитом от всего мира, моим убежищем в любую бурю, но и моим якорем. Он поддерживал меня на земле.

— Ты знакома с моей девушкой, Али? — спросил он Джулиану.

Она мгновенно превратилась из милой в грозную.

— Да, и я была недовольна. И мне не стоит напоминать, что тебе обычно не нравятся блондинки. Я имею в виду, разве вы с Гэвином не кувыркались с брюнетками? Что произошло? Каждому нужна цель.

Ладно. Вау.

— Грязный рот, — вздохнул Коул.

— Да, — сказала Джулиана, кивнув. — У меня такой.

Он помахал пальцем перед ее лицом.

— Ты не должна говорить «кувыркались». Ты еще даже не должна думать об этом.

— Мне четырнадцать, и я не ребенок. — она уперла руки в бока. — Ты бы предпочел, чтобы я использовала слово трах…

— Нет! — Коул отпустил меня, чтобы зажать ей рот рукой. — Никогда.

Она невинно на него посмотрела.

— К твоему сведению, я теперь предпочитаю блондинок. — он ущипнул ее за нос и опустил руку. — Особенно эту блондинку.

Джулиана скорчила гримасу, сказала:

— Неважно. Вы, ребята, отвратительны, — и ушла, но не раньше, чем оглянулась на меня и высунула язык.

— Так по-взрослому. — очевидно, что девушка была неравнодушна к Коулу. Так же очевидно, что он не знал, что она была в него влюблена. — Она заставляет меня чувствовать себя так, будто я приняла душ из солнечного света и радуги.

— Не волнуйся. Она прирастет к тебе.

— Как гриб?

Ухмыляясь, он схватил меня одной рукой за голову, а другой погладил костяшками пальцев по макушке.

— Нет. Не как гриб.

— Как плесень? — удалось мне сказать сквозь смех.

Он отпустил меня и, когда я выпрямилась, заглянул мне в глаза, напряженность его выражения заглушила мое веселье, заставив внутренности снова затрепетать. Я скучала по нему. Скучала по этому. По нам.

— Спасибо, Али.

Я моргнула, потеряв нить разговора.

— За что?

— За то, что нашла моих друзей. За то, что привела их сюда.

— Они и мои друзья тоже.

— Знаю, но ты могла вернуться сюда и не рисковать, как часть меня очень хотела, чтобы ты сделала. Но ты этого не сделала. Ты поставила мои потребности выше моих желаний, свои потребности выше своих желаний и даже выше своей собственной жизни, и я буду тебе за это вечно благодарен.

Я положила ладони на его плечи. О, какое бремя всегда приходилось нести этим ребятам. Но он был не один, больше не один.

— Вот что делает любовь. Она дарит.

Его взгляд опустился к моим губам.

— Что ж, я хочу подарить тебе кое-что. — его голос стал низким, хриплым. — Причина четырнадцатая. Ты просто сногсшибательная блондинка. Твои волосы… Мне нравится, когда они наматываются на мои кулаки.

— Да? — спросила я, затаив дыхание.

— О, да. Мне нравится, когда ты под моим контролем. — он собрал в кулак пряди, как и описывал, и наклонил мою голову так, как ему хотелось. — Только тогда ты делаешь то, что я тебе говорю.

Доминирование в этом действии меня возбудило.

— Я могу сказать то же самое.

На поле боя мы были крепкими, как броня. В бою мы никогда не отступали. Но когда мы были в объятиях друг друга, то могли отдавать и брать, требовать… умолять… и это делало момент еще слаще.

Жаклин застонала, привлекая наше внимание, разрушив момент.

Я подошла к кровати, подальше от соблазна Коула. Жаклин еще не проснулась. Должно быть, ее мучили сны.

— Ей нужен огонь, — сказала я.

— Я как раз этим и занимался, когда ты пришла.

Теперь его отсутствие имело смысл.

— Как ты ее нашел?

— Я не делал этого. Она пришла к нам. Сказала, что двое парней ворвались в ее дом и накачали Джастина наркотиками. Когда она попыталась помешать им уйти с ним, ее швырнули через всю комнату. Она притворилась, что потеряла сознание, когда Джастина несли к фургону. Она угнала машину соседа и поехала следом.

— И? — спросила я.

— И она потеряла сознание, прежде чем смогла объяснить остальное.