Королева Теней. Пенталогия

– Да-да, ваше величество, – пробормотал боевик.
– У меня все лошади прекрасно выезжены…

– То есть как у вас?
– ревниво возмутился Аластор.
– Донна - кобыла Вальдеронов! Это у нас они были прекрасно выезжены, а вы их всего лишь не испортили.
– И тут же сменил шутливый гнев на милость.
– Хотя, должен признать, это уже само по себе редкость. Ну так что, продадите эту гнедую девочку Фареллу?

– Продать?
– Кастельмаро наконец осознал, о чем идет речь, и пожал плечами.
– Ради Всеблагой, милорд Фарелл, примите ее от меня в подарок! Это меньшее, что я могу сделать из уважения к вашему подвигу. Право, я когда-то послал немало проклятий мерзавцам, которые свели у меня лошадей и тем задержали в пути, но… Сейчас вижу, что Благие мудры и все обернулось к лучшему. Хотя если бы я мог тогда сопровождать вас!

– добавил он с искренней тоской.

«Полагаю, сейчас я не звал бы Альса - Альсом, – усмехнулся про себя Лучано.
– Будь у нас настоящий отряд, а не безобразие из одного дворянина, одной магессы и одного наемника, меня бы и близко никто не подпустил ни к наследнику престола, ни к благородной синьорине. В лучшем случае, взяли бы слугой, как я и рассчитывал. Позволили бы готовить для синьоров да мыть за ними котелки - и какая тогда дружба? А я… я тогда улучил бы момент и подобрался к синьорине, чтобы выполнить приказ королевы. Пусть даже после ее возвращения от Баргота - какая разница? И ничего… ничего в моей жизни не изменилось бы! Просто Шип Фортунато исполнил бы еще один заказ. Благие Семеро, от каких мелочей порой зависит жизнь! Если бы для меня украли других лошадей, грандсиньор Кастельмаро мог бы догнать Альса раньше, возле самого города, и кто знает, как обернулось бы дело?!»

– Увы, грандсиньор!
– улыбнулся он.
– Нам бы очень пригодилась тогда ваша помощь, но… Ах да, ваши вещи я верну, разумеется!

– Вещи?
– рассеянно переспросил Кастельмаро и вдруг просветлел лицом.
– Фляжка! Моя любимая фляжка, она ведь была в сумке, верно? Не трудитесь отдавать остальное, милорд, право, это пустяки! Но сделайте милость, пришлите мне фляжку с гербом. Это память об отце. Притом я буду гордиться, что она побывала в этом славном походе и служила его героям! Передам ее наследнику!

– С радостью, грандсиньор, – поклонился Лучано, приложив руку к груди, а боевик снова посмотрел вслед давно скрывшейся карете.

.. «Великий Безликий!
– ошеломленно подумал Лучано, примерно часом позже разглядывая палаццо Бастельеро.
– У кого хватило ума так вульгарно украсить этот мрачный дворец? Он будто сошел со страниц книги страшных сказок, но эти ленты, цветы и вензеля… Ужасно!»

Высокая каменная ограда с коваными острыми пиками поверху гостеприимно распахнула тяжелые ворота, и за ними был виден огромный и совершенно черный дом. Присмотревшись, Лучано понял, что стены облицованы плитами черного базальта - невероятно красиво и чудовищно дорого! Темной была и черепица на крыше, и резные карнизы над окнами - черного мрамора с белыми разводами. А сами окна - высокими, узкими и с острым верхом, словно бойницы, а на фасаде под самой крышей - крутое окно, забранное вроде бы разноцветным витражом, но исключительно из стекла черного, синего цвета и различных оттенков лилового.

– Темная Фрагана?!
– пораженно пробормотал Лучано, узнав стиль.
– Я думал, так уже лет триста не строят!

– Ну так примерно столько этому особняку и есть, – заметил Кастельмаро.
– У нас, кстати, родовое гнездо тоже в этой манере, но несколько… повеселее. Камень светло-серый, да и отделка другая. Почти все Три Дюжины строились в то время заново на старых фундаментах, и с тех пор особняки только достраивались и немного переделывались.
– Боевик окинул взглядом чудовищные вензеля из лент и цветов над входом и задумчиво предположил: - Ставлю золотой флорин против медяка, что праздничным украшением дома занимался не сам Грегор. Очень нарядно!

– Чрезвычайно, – согласился Лучано и про себя снова содрогнулся.

Никто в здравом уме не украшает склеп как праздничное весеннее древо! То есть никто в Итлии! А вот синьор Кастельмаро явно ничего особенного не видит в этом варварстве. Напротив, ему нравится, как и остальным гостям! Поразительная страна…

Он отдал повод Донны подбежавшему слуге и с восторгом воззрился на дорожку, ведущую к дому, по обеим сторонам которой уходил вдаль прекрасный и тоже очень строгий парк. Все деревья высажены по линейке, кусты пострижены шарами, узкие клумбы-рабатки выверены по нитке, и цветы на них подобраны с исключительным искусством, но тоже в сине-лиловых тонах. И ни одной лишней травинки, косо торчащей веточки или вольно раскинувшегося куста.

– Бедная синьорина, – пробормотал он по-итлийски.
– Здесь же тоскливее, чем на кладбище.

Словно отвечая на его мысли, с высоких вязов в глубине парка поднялось черное облако, потревоженное суматохой.

– Знаменитые вороны Бастельеро!
– усмехнулся Кастельмаро, взявший на себя роль проводника.
– Слышали о них, ваше величество? Говорят, перед смертью главы рода они куда-то исчезают и возвращаются, лишь когда титул принимает новый глава. Впрочем, такие приметы есть почти у всех старых семей.

– И у вашей, синьор?
– поинтересовался Лучано.
– О, простите, если это секрет!

– Никакого секрета, – пожал плечами боевик.
– У нас дома перед смертью членов семьи воют собаки. Видели наш герб?

Лучано кивнул, вспомнив серебряную борзую на лазоревой эмали той самой фляжки, и уже в который за сегодня раз передернулся от смутной тревоги. Вороны, сделав несколько кругов над особняком и садом, медленно опускались на прежние места, но несколько птиц так и продолжали летать над островерхими башенками палаццо, пока не уселись на украшенные небольшими горгульями карнизы, глядя на людей подозрительно умными блестящими глазами.

– Не люблю падальщиков, - доверительно признался Кастельмаро.
– Еще с войны не люблю. Насмотрелся. Так и тянет Молотом запустить, но нельзя - оскорбление чужого герба получится.

Словно услышав и поняв его, один из воронов насмешливо гаркнул сверху, неторопливо снялся и полетел обратно в парк, будто дразня боевика, который с сожалением проводил его взглядом.

– Кажется, вы ему тоже не нравитесь, синьор, – пробормотал Лучано.
– Дивное место…

И подумал, что ничуть не удивился бы, узнав, что хозяин палаццо спит в гробу, словно нечисть.

А гости продолжали прибывать. Вот подъехала карета госпожи Элоизы. Боевик встрепенулся и превратился в подобие собственного герба, сделав стойку, будто собака, почуявшая дичь. Но раньше, чем он успел что-то сделать или сказать, рядом с каретой оказался Дункан, который помог тетушке синьорины выйти из нее и повел в дом. Светловолосой пышечке магессе эту услугу оказал фраганец, и Кастельмаро досадливо тронул чуть подкрученный вверх ус. Наверное, понял, что упустил случай оказаться рядом с прекрасной вдовой.

Следующая карета была уже с гербом на дверце - серебряный лебедь Аранвенов на белом щите. Лучано похвалил себя за отменно выученный урок по геральдике и поклонился канцлеру, который величественно выбрался из кареты сам, а потом подал руку грандсиньоре Немайн. Следом из экипажа вышел юный грандсиньор Дарра.

«Не такой уж он и юный, – поправил себя Лучано.
– Мой ровесник, пожалуй. И Альсу в будущем придется вести дела именно с ним. У синьоров канцлеров здесь тоже династия не хуже королевской. Удобно, пожалуй… Когда знаешь, что оставишь страну сыну, поневоле постараешься обходиться с ней бережно, как рачительный хозяин. Конечно, если ты умнее прежнего короля».