Королева Теней. Пенталогия

– Дорогой Грегор, вы обладаете поразительным умением совершать неоднозначные поступки, – сдержанно сказал канцлер, выслушав его с обычным непроницаемым выражением лица. – Подарить невесте своего сюзерена не снимаемое смертельное проклятие… Я полагал, что достаточно знаю вас, но в очередной раз вынужден признать, что ошибался в мере вашей изобретательности.

– Мне было девятнадцать, Ангус, – проговорил Грегор, испытывая изрядную неловкость.
– Признаю, что был влюбленным болваном. Тогда мне это казалось достойным подарком для…

Он хотел сказать «лучшей в мире девушки», но не смог произнести это применительно к Беатрис, даже говоря о глубоком прошлом.

– Ее величества, - договорил он.

– Разумеется, - еще более сдержанным и прохладным тоном согласился канцлер. – Но я всерьез опасаюсь, что проклятие, наложенное на Фарелла, это не самая большая неприятность, которая следует из вашего непредусмотрительного поступка. Скажите, его можно было использовать всего один раз?

– Формально - нет, – нехотя буркнул Грегор.
– А фактически… Ангус, в камне осталась матрица проклятия, и в теории можно его перезарядить, но даже я сам дюжину раз подумал бы, взяться ли за это. Оно невероятно сложное, для проклятий такого уровня мало просто влить энергию в носитель.

– Однако вы могли бы это сделать?
– напрямую спросил Аранвен, складывая перед собой руки и сплетая длинные тонкие пальцы.

– Я - мог бы, – признал Грегор.
– Но не испытываю ни малейшего желания оказывать ее величеству подобную услугу. А больше мастеров-проклятийников такого уровня в Дорвенанте сейчас попросту нет. Ну разве что ваш сын через несколько лет сможет, если не оставит некромантию ради государственных дел. Он исключительно талантлив и при этом силен.

– Иными словами, – педантично уточнил канцлер, – у меня нет необходимости оскорблять ее величество, требуя вернуть ваш подарок? Воспользоваться им снова она не сможет?

– С моей помощью - нет, – твердо сказал Грегор.
– А если вы опасаетесь, что королева вдруг найдет некроманта, равного по мастерству мне, лорду Эддерли или покойному Денверу, достаточно заменить центральный камень в ожерелье на другой рубин, а этот уничтожить. Но, признаться, это была бы огромная потеря для науки.

– Наука… – вздохнул Аранвен.
– Вы говорите в точности, как мой сын и моя жена. Иногда мне кажется, что те, кто двигает науку, забывают, что изначально она должна была служить людям. Можно подумать, человечество многое потеряет, если в мире станет одним способом смерти меньше. Но я вас понял. И насчет лорда Фарелла - тоже. Не вижу необходимости что-то предпринимать в этом отношении. Вы ведь обещали снять проклятие?

– Обещал, – сдержанно подтвердил Грегор.

– Вот и снимайте, – безмятежно позволил Аранвен, расплетая пальцы и откидываясь на спинку кресла.
– У меня есть основания считать, что этот молодой человек может быть полезен Дорвенанту и его величеству.

– Как вам угодно, – встал и поклонился Грегор.
– Кстати, Ангус, позвольте лично пригласить вас на мою свадьбу.

– Премного благодарен, – бесстрастно отозвался канцлер.
– Конечно, мы непременно будем.

Ни словом, ни взглядом он не выдал то, о чем Грегор прекрасно помнил - юный Аранвен лишь немного опоздал сделать предложение. Разумеется, теперь Дарра будет вести себя с должной рассудительностью, Аранвены не преследуют замужних леди. Но Грегор вдруг искренне пожалел, что в окружении Айлин было так мало девиц и так много юношей. Сейчас, в новой семейной жизни, подруги пригодились бы ей гораздо больше, чем сомнительная дружба, которую общество непременно истолкует превратно. Нет, он не собирался отказывать Дарре и Саймону от дома, если они станут соблюдать приличия, но все-таки прошлому лучше оставаться в прошлом, а его жене - найти подходящий ей круг общения.

– Вы не знаете, Логрейн собирается наконец представить племянницу ко двору?
– спросил он, уже собираясь выйти.

– Он заявил, что юная Кларисса слаба здоровьем и до сих пор не оправилась от смерти родителей и брата, – отозвался канцлер.
– Хотя весьма странно держать больную девицу вдали от столичных целителей. Полагаю, мы с его величеством обязательно поинтересуемся мнением самой леди Клариссы на этот счет, как только разберемся с неотложными делами. С вашего позволения, милорд…

Он указал взглядом на стопку документов, и Грегор, понимающе кивнув, оставил Аранвена его служебным заботам.

А потом внезапно наступил тот самый день, и время понеслось вскачь. Грегор проснулся на рассвете, бодрый и переполненный нетерпеливым ожиданием. Позвонил в колокольчик и велел камердинеру подавать легкий завтрак через два часа. Выбрившись до синевы, принял ванну и пригласил цирюльника, который высушил и уложил ему волосы. Затем сменил домашний халат на парадный камзол, над которым почти неделю трудился лучший портной Дорвенанта с армией помощников и который изрядно смущал Грегора. Он был непривычно яркого цвета лаванды и богато расшит золотом. Грегор уже не помнил, когда носил такую светлую одежду!

По привычке он собирался заказать что-нибудь фиолетовое или хотя бы темно-синее, а золото заменить серебром, но портной с язвительной учтивостью уточнил, действительно ли речь идет о свадьбе, а не о похоронах. И Грегор, сам себе удивляясь, не только простил обнаглевшему простолюдину подобную дерзость, но и неожиданно согласился с предложенным цветом и фасоном. Исключительно ради Айлин! Чтобы стать достойной оправой для ее красоты!

Надев белоснежное белье с арлезийским кружевом и этот самый лавандовый камзол, Грегор посмотрелся в большое зеркало и признал, что портной знает свое дело - все сидело великолепно. Кажется, он даже стал выглядеть моложе, резкие складки в уголках губ смягчились, и обычная мрачность куда-то исчезла, смытая благостной любовью ко всему миру.

Отложив Звезду Архимага, он надел фамильную дворянскую цепь Бастельеро, усыпанную звездной россыпью сапфиров и бриллиантов, поправил на пальце родовое кольцо.

Камердинер подал ему ленту для волос и прошелестел:

– Осмелюсь доложить, милорд, ночью изволил прибыть лорд Аларик. Занял прежние покои и велел сообщить, что в полном вашем распоряжении.

Отец! Все-таки приехал… Безоблачное настроение Грегора едва не омрачилось неприятной тенью, но он тут же ее отогнал. Разумеется, не пригласить на свадьбу собственного отца он просто не имел права! И не его вина, что тому не хватило учтивости отказаться от приглашения. Но это пустяки. Уж несколько дней, положенных по этикету, они друг друга вытерпят, зато в свете не смогут судачить, что на свадьбе нет родственников жениха и невесты. Кстати, очень любопытно, а Ревенгары будут? Он послал Артуру приглашение, составленное ровно в тех же выражениях, что и для всех остальных глав Трех Дюжин, ничем не намекающее на родство или особое отношение. И очень надеялся, что если юный Ревенгар явится на свадьбу, то, по крайней мере, оставит дома свою матушку.

– Передайте лорду Аларику, что я хотел бы видеть его за завтраком, – сказал он камердинеру, снова поправляя гербовый перстень главы рода.
– А лорд Люциус еще не явился?

– Он передал, что прибудет прямо на венчание, милорд. Вместе с супругой и наследником.

Грегор удовлетворенно кивнул. Вот и славно. Для посторонних Бастельеро должны выглядеть образцом единства и семейной сплоченности. Даже у Люциуса не хватит глупости испортить какой-нибудь выходкой свадьбу главы рода. Если, конечно, он хочет остаться живым, здоровым и не лишенным милостей этого самого рода.

Он спустился к завтраку и вежливо раскланялся с отцом, которого не видел… Да лет пятнадцать, пожалуй. Лорд Аларик, как Грегор предпочитал его звать, выглядел для своего возраста прекрасно и довольно моложаво, сразу видно, что вел здоровую жизнь на лоне природы, без волнений и утомительной службы.

– Поздравляю вас с прекрасной карьерой, милорд, – сказал отец, разрезая омлет.
– Стать Архимагом - большая честь, а его величество, говорят, высоко оценил ваши труды как лорда-протектора. Вы достойный внук своего деда.