Королева в тени

– Сегодня мы встретились здесь, – объявил сэр Томас, сразу беря руководство в свои руки, что так типично для настоящих Уэйков, – чтобы формально договориться о браке моей племянницы Джоанны Кентской и Уильяма Солсбери. В присутствии этих красивых молодых людей.

Я снова присела в реверансе и еще раз взглянула на Уилла, мысленно приказывая ему посмотреть на меня. Он молча поклонился, но смотреть отказался. Мы оба знали, что от нас ожидается. А тем временем по зале прокатился тихий довольный ропот и слуги, которые разливали вино в серебряные резные кубки тонкой работы, замерли в ожидании команды, когда можно будет обносить ими всех присутствующих.

– Наш повелитель король Эдуард дал свое благословение на этот брак, – заметила графиня Кэтрин, которая сейчас пересела к камину. – Как и мой супруг, in absentia [2] . Жаль только, что с нами сейчас нет графа, но чтобы начать готовиться к свадьбе, нет необходимости дожидаться его освобождения. Мы очень хотим для нашего сына этого брака.

Затем последовало обсуждение предстоящего брака. Говорили о размере моего приданого. О юридических тонкостях. О том, когда будет объявлено о предстоящем бракосочетании и когда лучше всего провести торжественную церемонию. О том, где мы будем жить, когда будет решено, что нам с ним уже пора жить вместе как мужчине с женщиной. Целая куча всяких непростых и скучных вопросов, которые необходимо решать, когда женятся отпрыски двух знатных династий. Поскольку Рождество и Новый год были уже не за горами, наш священник высказался, что лучше всего будет устроить торжество после праздников, но до начала Великого поста, предполагающего необходимость воздержания.

2

In absentia – здесь: отсутствующий (лат.).

Я не принимала в этом никакого участия, потому что все, что от меня требовалось, это стоять с видом смиренного достоинства. Поэтому, несмотря на то что мысли мои кружились и путались, я не позволяла ни одной из них отражаться на своем лице под пристальными взглядами, которые чувствовала на себе; даже под взглядом моего будущего жениха, который наконец-то удосужился посмотреть на меня.

Тем временем дискуссия подходила к концу.

– Эти молодые люди хорошо знают друг друга. И этот счастливый союз, в который они вступают, будет чрезвычайно выгоден и для них самих, и для наших семей.

Мой дядя Томас снова убеждал нас в том, что мы и так знали. Ну что ж, дело сделано, и я почувствовала, что все с улыбками повернулись в нашу сторону.

– По крайней мере, они будут знать недостатки и провинности друг друга еще до того, как начнут супружескую жизнь, – заметила леди Элизабет. – Им можно только позавидовать. Чего нельзя сказать о моем собственном браке.

– У моего сына нет никаких недостатков и провинностей, – не согласилась со своей свекровью графиня Кэтрин. – Уильям, без сомнения, быстро укротит и острый язычок Джоанны, и ее непредсказуемый характер.

Я заметила, что Уилл, стоявший справа от меня, бросил в мою сторону взгляд, пронзительный, как у орла, что было так нетипично для столь спокойного и сдержанного юноши. Я ответила ему тем же.

– Мы устроим великолепное торжество. Возможно, к этому времени графа уже освободят, и тогда у нас будет двойной праздник. Разумеется, эту свадьбу посетят Эдуард и Филиппа, – сказала моя мать. На ее обычно едкую манеру изъясняться накладывало свой отпечаток радостное воодушевление в связи с предстоящим событием, которое совсем не соответствовало ее довольно мрачному внешнему виду.

Я увидела, что Уилл уже приоткрыл губы, а его лоб напряженно нахмурился.

Я тоже нахмурилась в ответ, хотя и понимала, что должна подчиниться его безмолвному приказу. Молчать дальше было уже нельзя.

– Нет никаких препятствий, которые могли бы помешать этому браку, так что специальное разрешение не требуется, – тихо и с удовлетворением произнес наш священник, отец Освальд, вписывая основные важные моменты в соглашение о нашей помолвке. В аристократических кругах имелось крайне мало обрученных пар, которые за долгие годы существования их династий не были бы связаны между собой запретными родственными узами. И в таких случаях общепринятой практикой было специальное разрешение Папы на брак между родственниками – в виде исключения.

– И это очень удачно, – поморщившись, заметил мой дядя Уэйк. – Потому что нынешний обитатель папского дворца в Авиньоне славится своей велеречивостью и дороговизной услуг.

Я затаила дыхание.

Уильям нахмурился еще больше.

Прежде чем заговорить, я судорожно сглотнула.

– Есть одно препятствие, мешающее этой свадьбе.

Мое заявление, сделанное твердым и четким голосом, произвело под сводами залы тот же эффект, что и подожженная стрела, которая, взмыв над крепостной стеной осажденного замка и опустившись на соломенную крышу сарая, вызывает мгновенно вспыхнувший пожар. Это заявление, резко менявшее буквально все, неминуемо влекло на мою голову заслуженное возмездие и всеобщий гнев.

Я видела, что Уилл покраснел до корней своих рыжевато-каштановых волос. Что ж, он сам этого хотел, ему не на что жаловаться. Я сделала то, что обещала.

– Препятствие? – За все время дискуссии мой дядя Уэйк впервые неодобрительно взглянул на меня, причем с довольно глупым видом. В голосе его появились резкие нотки: – Что еще за вздор, да еще так несвоевременно? Разумеется, никаких препятствий не существует. Мы очень тщательно отследили родословные наших семейств. Между ними нет никаких родственных связей, и по части кровного родства между вами никаких проблем не имеется. – Он взглянул на графиню Кэтрин, и озабоченное выражение на его лице сменилось успокаивающей улыбкой. – Ничто не мешает заключению этого брака, и графине это хорошо известно.

– О чем ты думаешь, Джоанна? Такое проявление легкомыслия сейчас абсолютно не к месту. – Моя мать постаралась, чтобы голос ее прозвучал непринужденно, но ей это не удалось.

– Этот брак крайне желателен для обеих сторон, – продолжал сэр Томас, сразу пресекая на корню все возражения и вопросы, которые могли возникнуть. Он-то думал, что я подала голос, потому что Уилл мне не нравится. Или он мне нравится не настолько, чтобы выходить за него. Как же он меня плохо знал, если мог подумать, что я стану руководствоваться такими тривиальными вещами, как то, что мне кто-то нравится или не нравится. Точнее сказать, он не знал меня вообще.

Взяв кубок с вином и осушив его одним глотком, мой дядя сказал:

– Какое еще будущее может быть лучше для тебя, чем то, которое мы тебе предлагаем? – Он еще раз повторил все свои доводы, как будто с первого раза я их не услышала. – Вы с ним знаете друг друга с детства. Вы будете продолжать жить при королевском дворе, пока не повзрослеете настолько, чтобы завести свой дом. И получите деньги, необходимые, чтобы это осуществить. Что тут может не нравиться? Я уверен, что король пожалует вам замок, где бы вы могли обосноваться. Не может быть никаких препятствий к этому.

Графиня Кэтрин бросила взгляд в сторону своего сына:

– Вы что, поссорились? В этом вся проблема? Но любые ссоры вскоре забудутся. – А потом она посмотрела на меня с таким же видом, с каким смотрела, когда я была шаловливым ребенком, не слушавшимся ее. – Я знаю, что у тебя доброе сердце, Джоанна. У тебя не будет размолвок с моим сыном.

Да, все это было бы справедливо, если бы я по-прежнему была маленькой девочкой, чьими привязанностями могли руководить взрослые.

Но я была уже не ребенок.