Королева Златого Леса

Внутри она оказалась даже довольно богатой — красивые ухоженные дома, огороды. Поля, наверное, были снаружи — рассмотреть под снегом, как далеко тянулась деревня и где что располагалось, было невозможно. Это могло быть одно из тех селений разнообразных человеческих гильдий, что и не зависит от взращивания растений. Шэрра, добираясь до Академии, заходила в несколько таких. Все друг другу там были не конкуренты в обычной жизни — на местные рынки часто привозили товары и заказы, приходили мастера, разбирали их — и расходились по домам. Держали разве что небольшие клочки земли для собственного пропитания, всё остальное — покупали. Ремесел было два, три, может, чуть больше, но выбор всё равно оставался ограниченным. Сами себя они прокормить не могли, но попробуй только отрезать эту деревушку от всего света! В соседних городах умельцев подобного рода не было.

Шэрра не знала, такая ли это деревня, или, может быть, их основное дело просто скрылось под снегом. Она не задавалась этим вопросом и тогда, когда они с Роларэном остановились у трёхэтажного здания — постоялый двор с яркой, сияющей магией даже среди темноты и снегов вывеской привлекал взгляды и местных. Вероятно, через селение проезжали часто, да и сейчас людей хватало. Совсем рядом красовалась конюшня — ещё одно строение, уже далеко не такое высокое, но длинное-длинное. Бегал вокруг и какой-то мальчишка, хватал незнакомцев за руки и предлагал им лошадей.

Он бросился было и к эльфам со своим предложением, но замер, не выдавил из себя ни единого слова, только смотрел благоговейно на острые уши, не прикрытые иллюзией. Роларэн не скрыл и шрамы — зато добродушная улыбка, появившаяся у него на лице, могла обмануть кого угодно.

— Эльфы… — пробормотал ошеломлённо мальчишка, а после, повернувшись к ним спиной, помчался в постоялый двор. Оттуда донёсся шум — его сначала ругали, потом — как-то уж более ласково позвали и приказали привести господ. Даже если говорили тихо, слышно было каждое слово. Острые эльфийские уши славятся не только своей формой.

Роларэн почему-то вновь напрягся. В его плечах Шэрра чувствовала страшное напряжение — она коснулась его, но мужчина не обернулся. Он всё прожигал злым взглядом дом, словно ждал, как тот воспламенится и станет пеплом прямо у них на глазах.

Только потом девушка поняла, что взгляд был направлен не на само здание. Какой-то отец, откровенно пьяный и разбитной мужик, из местных, деревенских, волочил свою дочь — они были чем-то неуловимо похожи, — за волосы. Кричал. Лицо её было разбито в кровь, по щекам стекали слёзы, и он всё что-то повторял раз за разом. Хозяин? Возможно, но вряд ли, может, просто проходили мимо, может, отец работал на конюшне и жил здесь, рядом.

Девушка уже и не сопротивлялась. Подчинилась домашнему тирану — тот пьяно выкрикивал оскорбления, без конца повторял одно и то же, пока она не вырвалась — и не побежала прочь.

Роларэн дёрнулся было, но Шэрра успела его поймать.

— Не надо, — выдохнула она совсем тихо, отлично зная, если догонит мужика — тот уже не останется жить.

— Он забьёт её насмерть, — прошипел Роларэн.

— Это человеческое дитя. Ведь ты ненавидишь людей, разве нет? Разве тебе, по крайней мере, не всё равно, что с ними случится?

Но мужчина всё ещё не успокоился. Ярость кипела в его крови, перекатывалась под кожей невидимыми волнами. Казалось, вот-вот — и все шрамы разорвутся и прольются, только не алым, а тем самым серебряным, что Шэрра видела в его магии.

— Он забьёт насмерть собственную дочь, — повторил он. — И потом пойдёт к десятку таких же. А моя единственная, мой единственный шанс, погибла. Почему?

— Рэн, — Шэрра потянула его за руку. — Тебе не стоит об этом думать. Ты Вечный. У тебя ещё могут быть дети.

— Для моих детей только одно Златое Дерево взросло в лесу, — прошептал он как-то ошеломлённо. — А им этого не надо. Они рождают одного, другого, десятерых. Моя дочь не спаслась, как бы я её ни любил. А он свою забивает насмерть.

— Да ведь жива она, Рэн. Пойдём…

Он наконец-то поддался, но всё ещё не отводил взгляда от мужика. Тот поднял голову, пьяно рассмеялся, глядя на эльфов, и побрёл куда-то прочь. Роларэн ничего ему не сказал, лишь молча сжал руки в кулаки, будто бы мысленно проклинал, но не мог решиться повторить это же вслух.

…В постоялом дворе их повстречали радостно. Мило улыбалась женщина, согласилась предоставить свободные комнаты.

— Вам две? — спросила она, ласково глядя на Шэрру — эльфийка-девушка оказалась для неё дивом большим, чем эльф-мужчина. Всё-таки, стройные и хрупкие остроухие в женском обличии людям казались привлекательнее. Или, может быть, она подумала, что девушка всё же будет добрее, мягче, не станет ругать или предъявлять претензии.

— Одну, — покачал головой Роларэн, не дав той вставить и слова.

Хозяйка отвела взгляд. Покраснела — она была пухлая бледная женщина, поэтому румянец особенно ярко проявлялся на лице.

— Простите, — возразила она, — но одну у нас положено только для супругов или родни. У нас, людей, законы, может, и строже, чем у эльфов…

— Это моя жена, — ответил Роларэн. — Но у эльфов вместо венчальных колец или браслетов используется волшебный знак.

Он одёрнул воротник собственного плаща, за ним — рубахи, обнажая след на коже, и Шэрре хотелось бы поверить в то, что прежде он был таким же. Может быть, Рэн скрывал его за иллюзией, потому она и не заметила? Мало ли… Но сейчас её имя, клеймившее его жизнью с другой женщиной, красовалось на плече чернее, чем обычно.

Шэрра могла показать и свой знак. Не венчальный, а со Златой Охоты — она не была уверена, впрочем, и в происхождении руны, красовавшейся на плече Роларэна. Но это оказалось лишним — узрев среди раскрытого цветка шрамов магический след, хозяйка только кивнула.

— Ужин, если можно, принесёте в комнату, — Роларэн взял из её руки ключ с деревянным номерком — свидетельством того, какое помещение принадлежит им, — сколько?

— Если господа эльфы согласятся отдать не деньгами… — она запнулась и отвела взгляд. — Я была бы очень благодарна.

— Кто? — Роларэн смотрел на неё безо всякого заговора во взгляде, спокойно и прямо, и дожидался такого же откровенного ответа.

— Да племянница моя… Посмотрите?

Он долго молчал, словно пытался принять решение, а после провёл пальцами по воздуху, вырисовывая странную руну, и на стойку к женщине упал тонкий золотистый лист.

— В чай добавьте, — ответил он. — И этого хватит.

— Господин эльф…

— Этого хватит, — сухо ответил он. Во взгляде женщины пылала ещё одна просьба, но озвучить её она так и не осмелилась, явно боялась, пыталась скрыться за собственным страхом от той боли, что одолевала при каждой мысли о бедном ребёнке.