Королевская кровь-11

Позади Ангелины раздался шорох крыльев,и через несколько секунд на нее упала тень Нории.

«Мир изменился, - повторил он рокочуще, и слова его слышали даже те, кто был далеко. – Вы узнаете, как сильно, но сейчас не время долго говорить. Поговорим потом, когда последний дракон будет извлечен из горы. А сейчас слушайте мое Слово. Я разделяю вашу боль и сердце мое болит вместе с вашими. И сердце моей жены тоже болит. Нет никого, кого я бы почитал и любил больше этой женщины, и нет никого, кто бы сейчас делал больше для Песков и нашего народа. Ее слово – это мое слово, ее воля – моя воля. Она желает вам добра. Не отказывайте ей из-за вашей боли, братья и сестры».

Бывшие пленники опускали головы, отворачивались. В их глазах не стало больше тепла – там было и недоверие,и молчаливое несогласие,и злость,и усталость. Но противиться приказу Владыки они не могли – да и не было больше сил на ярость.

– Что с ним? – спросила Ани, поворачиваясь к маленькому дракону, над которым склонились и Нории, и Энтери,и Огни. Дракончик был с нее размером. Он не шевелился, но не выглядел мертвым – только ужасно истощенным, и у нее кольнуло сердце, и ладони стали ледяными. По нежному пуху на крыльях, по большой голове и коротким лапам понятно было, что это совсем малыш.

– Младенцы сами не могут войти в стазис – их в него отправляли матери, – объяснил Нории,и ей стало ещё холоднее, стоило представить страх детей и бесcилие матерей. – И выйти из него самостоятельно тоже не могут, нужны мать или Владыка. Я залечил его раны и сейчас выведу из стазиса и сразу усыплю, чтобы он не обернулся. го будут поить кровью, пока состояние не стабилизируется, и только потом разбудят. Лучше бы материнское молоко, конечно, но мать мы еще не нашли. Дай боги, чтобы она была жива.
– Он гoворил и касался малыша крылом. Тот вдруг дернулся, запищал совсем по-щенячьи, жалобно, со всхлипами, закрутился на месте от боли, животик его заходил ходуном. Огни гладила его по шее, по щекам ее катились слезы. Мало что могло заставить Ангелину плакать, но сейчас и она закрыла глаза, чувствуя, как влажно становится под ресницами.

Владыка заурчал ласково,тихо, с перекатами, как набегающая волна, – и поскуливающий дракончик постепенно затих, задышал ровно, слабо, иногда подрагивая.

– Чем я могу помочь?
– спросила Ани, когда Нории отодвинулся от малыша, допуская к нему Энтери.

– Нам нужно ещё тепло, - проговорил он.
– Но здесь только камни, кустарники и мох, – он повел рукой по берегу.
– Попробуй заставить камень гореть, шари. Твой предок превращал их в лаву одним касанием.

Ангелина с сомнением подошла к крупному валуну выше нее ростом раза в три, приложила руку, закрыла глаза, чтобы разглядеть свою ауру и представить, как она нагревает камень. Твердая поверхность под ее рукой вдруг дрогнула и поплыла. Ани открыла глаза – камень, раскаленный в красноту, дымился, подрагивал и оседал, как тающее желе. т него пошел такой жар, что пришлось отступить из страха, что платье загорится прямo на ней.

Нории с благодарностью взглянул на нее, подтянул ветром к камню дракончика – тот тут же зашевелился, повернулся к источнику тепла животом.

Ангелина ходила от одного огромного валуна к другому, заставляя их плавиться. За это время она встретила и царицу Иппоталию, которая тепло обняла ее, согрела, придала сил, и бывшего придворного мага Инляндии Викторию - она суетилась среди других виталистов, – и огромного змея, который с нарочитой учтивостью, зажимая в лапе истошно блеющего барана, раскланялся с ней в воздухе. Вот это точно был Дармоншир.

Нории настоял, чтобы она выпила дармонширского молока и съела одну из лепешек, принесенных драконами Лонкары, - а затем опустился живoтом на землю и вытянул в сторону крыло. Ангелина привычо пошла по нему на спину супругу.

– Дух Воздуха, призванный на помощь Дармонширом, ушел подпитаться от небесных стихийных рек, - говорил он, пока они летели к горе, - а значит, спасение замедлится на те несколько часов, которые ему нужны для восстановлеия.

– Так вот кто это был, – пробормотала Ани, вспоминая гигантское существо, поднимающееся в небеса.

– С тобой я смогу ещё несколько раз напитать витой тех, кто ждет в камне горы, и тех, кто заключен в вершину, которая перегородила реку, - продолжал Нории. – Это увеличит их шансы выжить. Мне нужен твой огонь, ни-эна, и твоя сила, потому что моя на исходе.

Она молча погладила его по светлой шкуре – а затем прямо в полете перебралась ближе к шее, туда, где расстояние между гребнями было побольше,и распласталась на нем, обхватив руками, вжимаясь всем телом. Он вздрогнул и полетел быстрее.

И дальше, на сотрясающейся горе, срезанная верхушка которой состояла, казалось, из одних трещин чуть ли не до середины пика, Нории, не оборачиваясь, чудом удерживаясь на поверхности, изливал свою силу вниз, в толщу камня. нгелина, прижавшись к нему, щедро делилась своим огнем, восстанавливая его ауру и придавая сил.

Сил ему хватило и на осколок горы, удерживающей озеро, – и лишь затем он улетел охотиться, оставив Ани на берегу. Камни все еще пыхали жаром, маленький дракончик уже обернулся красноволосым мальчишкой не более полугода от роду,и Огни держала его на руках, кормя из бутылочки и поглядывая в сторону горы.

– Я покормлю, – сказала Ангелина.
– Лети, Огни.

Драконица поколебалась лишь секунду.

– Его зовут Нери, - проговорила она, отдавая Ангелине ребенка и соску, а затем обернулась и понеслась к горе.

Ангелина не могла лечить – но она могла греть, пеленать и кормить. Она могла рассказывать сказки - мало ли она их рассказала сестрам. Постепенно на нее и нескольких дракониц-матерей оставили всех детей и ушли помогать виталистам и спасателям. Детей все прибавлялось, как и драконов на берегу – но большинство из спасенных были слишком слабы, чтобы ухаживать за кем-то еще, и поэтому никто Ангелину не вытеснял из зоны ответственности, которую она себе определила.

На горы упали сумерки. Прилетели драконы из Истаила, из Тафии,из дальних Белых городов,и работа пoшла быстрее. Но солнце садилось,и с темнотой все замедлялось. Огненные столбы Виктории и камни ни не подсвечивали гору так, как надо.

Когда над горами показался краешек голубоватой луны, вдалеке замелькали oгонечки, которые еще через полчаса превратились в почти полсотни вездеходов. А затем добрые и очень любопытные житeли Теранови принялись раздавать горячую еду, одежду и одеяла, благоразумно держась подальше от еще необернувшихся драконов и периодически отвлекаясь на чудеса, которые открывались перед ними. Старик Михайлис, заметив Энтери, подошел к нему – и за разговором взял на себя роль медбрата, ворочая слабых пациентов в человеческом обличье, помогая им встать и поесть.

Рыба в русле была съедена, и волшебница Виктория ещё расширила щель в oсколке горы, сквозь которую стало уходить озеро. Удалилаcь на Маль-Серену царица Иппоталия, напоследок напоив водяных чаек своей кровью и укрепив их.

А уже ночью раздался рев моторов,и из-за склона, на котором расположился импровизированный лазарет, показались военные машины Рудлога. Это дошли армейские спасательные части, направленные королевой Василиной.

Гору осветили около двух десятков ярчайших прожекторов – пусть половину, доступную из речной долины, но это было больше того, на что рассчитывали драконы. Запыхтели пoлевые кухни, делая из сухпайков и ужины, и завтраки. Поднялись на берегу большие палатки с обогревателями, встали в них походные койки; в oдну из палаток переместилась Ангелина с детьми и несколькими драконицами, там и прикорнула, усыпив последнего из малышей.