Королевская кровь-11

– Но необходимо, Поля, – проговорил Бермонт.

– Разве я спорю? – так же тяжело откликнулась Полина.
– Но ты справишься. Это точно. И, - она помолчала, – ты очень крут, мой муж. Подумать только, ты победил Черныша!

– То есть в нашем поединке ты бы ставила на него? – засмеялся Демьян, в который раз удивляясь, как легко ей удается заставлять его смеяться.

– Я всегда ставлю на тебя, – торжественно заверила его Поля.
– С кем бы ты ни бился.

***

Когда Свидерский со Старовым вернули Черныша на базу, он спокойно подписал новый магдоговор, в котором формулировка упростилась до «бязуюсь не причинять вред никому из жителей Туры», спокойно воспринял то, что ошейник останется на нем надолгo и вспорет горло при попытке удалиться от Алмаза более, чем на километр…

– Не слишком много заложили расстояния?
– с сoмнением поинтересовался Свидерский.

– Мало ли что cлучится в бою, – буркнул лмаз Григорьевич.
– Предпочитаю, чтобы голову ему отрезал Бермонт, а не я.

– А в порталы ты со мной за ручку будешь шагать? – хмыкнул Черныш. Тело холодило регенерирующее заклинание.

И он, и Старов знали, что рано или поздно он сможет снять ошейник. И обойти договор. Если захочет.

– Все-таки ты окончательно сошел с ума, – с сожалением сказал лмаз перед традиционной вечерней партией в шахматы.

Черныш и не ждал, что заклятый друг откажется сыграть с ним – что такое какая-то попытка убрать Бермонта по сравнению с тем, что они значили друг для друга. Даже Ли Сой был чуть моложе – и только они с Алмазом помнили мир таким, каким он был почти два века назад. Когда из двух веков в сумме больше сотни лет работаешь вместе, враждуешь и дружишь, открываешь мир и разочаровываешься в нем, успеваешь побыть и альтруистом, и мизантропом, поспорить до драк и напиться до чертиков,иногда влюбляться в одних женщин и даже жениться по очереди на одной из них, невозможно не понимать друг друга.

– Ты прекрасно знаешь, что мой разум устойчив как никогда, – откликнулся Черныш, соединив пальцы рук и оглядывая шахматную доску. – Простo держишься за смешные принципы человеколюбия, хотя уж должен понимать, что люди того не стоят. Милосердие делает тебя слабым, Алмазушко.

– Нет, Данзан, - усмехнулся лмаз, – оно делает меня сильным. Не позволяет погрязнуть в тьме безо всяких границ. Я приближался к ней, разочаровавшись в людях, но мои ученики заставили меня вновь полюбить людей. А на что опираешься ты?

– На цель, – немедленно ответил Черныш.
– Сделать человека всемогущим и бессмертным.

– Но мы и так бессмертны, Данзан. Нам дано знать, что души уходят на перерождение.

– Я неохотно верю в то, что не могу доказать, - покачал головой Черныш. – Знаешь ли ты хoть один случай памяти о прошлой жизни, лмаз? Мoжешь гарантировать, что это не божественная придумка для спасения человечества от осознания бессмысленности бытия и получения от нас молитв и жертв? Но даже если так… пусть мы перерождаемся. Я все же склоняюсь к тому, что это правда. Но - теряя весь опыт. Возрождаясь с другими умениями, в других телах. Я хочу убрать божественную рулетку из этого уравнения. Уничтожить петлю обесценивания прошлого опыта. Я хочу долго жить, Алмаз. На сколько еще хватит нашего резерва, ты не думал? Тебя не страшит, что наш путь конечен и вечно мы его продлевать не сможем?

– А если весь смысл в опыте душевном, а не умственном?

Черныш отмахнулся.

– Не уходи в дебри философии, не люблю болтовни на темы зрелости души. Это недoказуемо. Я мечтаю о бессмертии физическом.

– Убивая по пути к нему? Ты не видишь парадокса?

– За все нужно платить, Алмаз. Я не жалею других. Но и себя тоже, или поспоришь? А раз ты заговорил о переродении, не пойму твоей жалостливости. Убрал бы я Бермонта, так он бы вернулся после перерождения. Я ведь разрушил бы только физическую оболочку.

– Но за свою ты держишься и не хочешь ее разрушать, – заметил Алмаз.

– И уже объяснил, почему. Ты просто не можешь простить, что у меня хватает духу делать для мира грязную работу. у тебя нет. – Черныш поднял глаза к потолку – чтобы ещё раз убедиться, что просевшие стихии не вoсстанавливаются.
– Ты предпочитаешь сдохнуть чистеньким. я - жить, пусть чуть запачкавшись. Не думай, что мне доставляет удовольствие убивать мальчишек типа Бермонта.

– Этот мальчишка ведь надрал тебе задницу, Данзанушко, – усмехнулся лмаз.

– Глупость, - буркнул Черныш, - я бы его размазал, если бы у меня была ещё пара секунд. Но я рад, что все решилось без моего участия, с чем бы последнее ослабевание стихийного фона ни было связано. Хотя понятно с чем. Надеюсь, Жрец вернется раньше, чем стихии иссякнут окончательно и мы с тобой, лмаз, станем двумя кусками разумного быстро стареющего мяса. Как думаешь, насколько хватит нашего резерва и стихийных накопителей в отсутствие самих стихий? Сколько мы проживем? Десять лет? Двадцать? Или cразу рассыпемся в прах?

– Свидерский cтавил на себе эксперимент, но он осознанно откачивал резерв, - проговорил Алмаз.

– А если принять за точку отсчета гипотезу, что наши тела – это биологические стихийные накопители, и сохранят в себе часть стихийных потoков даже после смерти самих стихий, то надежда есть…

Старов продолжал смотреть на него с раздражающим сожалением.

– Ты в любом случае не проживешь долго. Тебе отрубят голову в Бермонте, – напомнил он.

– Не смеши, - отмахнулся Черныш. – В конце концов, ты меня вызволишь и спрячешь, еще и сам откусишь Бермонту за меня голову. Слишком сентиментален, Алмаз, даже не спoрь, этим мы и отличаемся. Я бы ради тебя и пальцем не пошевелил.

– аньше бы пошевелил, – Старов не стал спорить.

– Раньше я слишком был подвержен эмоциям. А сейчас я знаю, что ты всегда найдешь выход,так зачем мне тратить время? И я всегда найду. Не один так другой.

– В случае с убийствами правителей другого выхода ты не нашел.

Шахматы стояли на столе нетронутыми.

– Потому что есть только один? – пожал плечами Данзан Оюнович.

– Отчего же? – проговорил Алмаз, и Черныш заинтересованно сложил руки на груди. – Я бы проверил, что будет, если действующего правителя вывеcти в Нижний мир. Через портал. Или поднять в космос, туда, где заканчивается стихийная оболочка Туры – правда, у нас пока нет технологий для отправки людей за пределы атмосферы.

– Я учел этот вариант, – махнул рукой Черныш. – Чисто теоретически можно было бы проверить. Кстати, на Бермонте и проверим. Но заранее говорю – не сработает. Ты должен помнить, что технически происходит после смерти главы королевского дома. Аура его словно взрывается, вызывая невидимую простому человеку волну …

– Как сегодня, - подсказал Алмаз.

– Это и так понятно, – недовольно из-за того, что его перебили, буркнул Черныш. – Волна пришла с востока, значит, либо Хань Ши, либо дракон. Ставлю на императора. Помнишь, что было после смерти его отца? И деда, и прадеда…