Королевская кровь-13. Часть 1

— Все решим, — пообещал он, и они снова двинулись по коридору. — Главное, что ты с девочками будешь в привычном месте и в безопасности.

Она снова замерла, словно что-то вспомнила.

— Саш, — попросила она тихо. — А можно мы спустимся на нижние уровни? Я хочу попрощаться с сомнарисами. И сказать, чтобы прилетали ко мне в гости. На самом деле, — она засмеялась, — начинаю думать, что мне нужен загородный дом, куда они смогут прилетать и не пугать соседей. И в подвале которого жить.

— Если захочешь, все будет, — сказал Алекс, улыбаясь. Ему нравилось видеть, как она загорается жизнью, как мечтает и смеется. — Теперь уже можно строить планы на будущее, Кать.

Они с детьми спустились вниз — туда, где горели только аварийные лампы. Катя пошла вдоль закрытых отсеков и, остановившись у одного, открыла дверь и нырнула в темноту.

— Мама опять со своими шипучками, — защебетали девочки. — А нам они не дают себя гладить!

— Вам опасно, вы еще маленькие, — объяснил Александр, присаживаясь на корточки. Девочки тут же обняли его, начали баловаться.

— А когда вырастем, можно будет? — спросила Аня через некоторое время.

— Когда вырастете и мама разрешит, — дипломатично ответил он, улыбаясь.

Через десяток минут они уже шли на выход, где должны были ждать Стрелковский, Дробжек и Макроут. На плечах Кати был тяжелый армейский бушлат, выданный кастеляном, девочек закутали в одеяла и взяли на руки.

И за щитом, попрощавшись с Вершининым, Александр открыл Зеркало в Зеленое крыло. Прямо в кабинет коллеги.

Майло Тандаджи, что-то помечающий себе поверх доклада, поднял голову. Лицо его было каменным, но при взгляде на Дробжек и детей смягчился.

— Спасибо, Александр Данилович, — проговорил он вставая. — Герцогиня, капитан, Игорь, счастлив видеть.

Дети, открыв рты, смотрели на смуглого дядьку, который приближался к ним, и чуть не запутавшись в одеялах, спрятались за маму.

— Как я понимаю, вы с нами не останетесь, Александр Данилович, — заметил Тандаджи намекающе.

— Нет, у меня еще одна остановка, — ответил Свидерский и открыл Зеркало. Подождал, пока Люджина со словами благодарности обнимет Катерину на прощание, как пообещает ей помощь в любое время Игорь, и уже проходя в портал вслед за Катей и детьми, успел увидеть, как глава внутренней разведки с несвойственной ему сердечностью обнимает по очереди обоих коллег.

* * *

Тандаджи проводил взглядом потухшее Зеркало и обратился к Дугласу Макроуту, который стоял ровно, сложив руки за спиной, с видом даже где-то отсутствующим.

— Барон, — сказал Тандаджи, сам усаживаясь в кресло за столом и приглашая присутствующих тоже садиться. Макроут остался стоять. — Мы не знакомы. Я — Майло Тандаджи, руководитель службы внутренней безопасности и внутренней разведки Рудлога. Я хочу, чтобы вам было понятно ваше будущее. Сейчас в камерах Зеленого крыла находится Черныш Данзан Оюнович и некто Константин Львовский. Сразу скажу, что у меня есть большое подозрение, что через недельку-другую, когда немного утрясутся последствия боев, ее величество лично вам по итогам вашего участия в обороне хутора, а также в партизанском движении, с учетом того, что лично вы не замешаны в преступлениях ваших соратников, подпишет амнистию. Но до этого я надеюсь убедить Данзана Оюновича снять вам поставленные им блоки на памяти, чтобы у службы внутренней безопасности была возможность взять ваши показания о вашем участии в деле темных, чтобы у нас была полная картина происходящего. Будете ли вы с нами сотрудничать?

— Если вы снимете блок, вы и так сможете прочитать меня менталистом, — ответил Макроут ровно. — Поэтому мне смысла не будет молчать. Но вряд ли Черныш пойдет на сотрудничество.

— А как лично вы к этому относитесь? — сощурил глаза Тандаджи.

— Мне не хотелось бы быть причиной преследования своих соратников, — ответил Макроут.

— Покрываете их преступления, барон? — осведомился тидусс с укоризной. И Макроут глянул прямо на него.

— Я не поддерживал их методы, господин Тандаджи. Но как-то Черныш сказал мне, что мне повезло остаться чистеньким — за меня работу сделали другие. Но по факту, — он стиснул зубы, — я такой же участник покушений на правителей, как и те, кто готовил и исполнял их. Мне непросто это говорить, — признался он, — но то, что мы с вами сейчас общаемся, дышим, живем, — это следствие того, что мои товарищи смогли пойти на преступление. А среди них не было врожденно жестоких или злых людей. Вы спрашиваете, хочу ли я покрывать их преступления? Не больше, чем вы, полковник. Ведь, насколько я знаю, спецслужбы, никогда не гнушались подобными методами. Есть ли тогда разница между вами и нами, если и вы, и мы действовали во имя благого дела?

Он выдохнул. И добавил.

— Это если говорить о технической стороне вопроса, господин Тандаджи. А что касается моей совести — оставьте ее мне. Я с ней, поверьте, очень плотно знаком.

Тандаджи смотрел на него нечитаемым взглядом. Люджина и Стрелковский молчали, не мешая общению.

— Я услышал вас, барон, — наконец, сказал Тандаджи. — Вас проводят в камеру, — и он, подняв трубку, отдал приказ. Через несколько секунд в кабинет вошли двое боевых магов Управления.

Люджина поднялась, протянула Макроуту руку.

— Я буду навещать вас, барон, — сказала она.

— Буду рад вас видеть, капитан, — абсолютно искренне ответил молодой темный и ответил на рукопожатие.

— Симпатизируете ему? — спросил Тандаджи с любопытством, когда Макроута вывели.

Она пожала плечами.

— Мы с ним плечом к плечу защищали бункер, полковник. Это накладывает свои эмоциональные привязки.

— Понимаю, — задумчиво сказал он. — Как вы?

— В относительном порядке, — она невесело улыбнулась. — Себя сложно диагностировать, но, похоже, я еще отхожу от шока. Собственно, как и весь мир.

— Может, вам уйти в хороший такой отпуск на две недели?

— Я уже предлагал ей, — поделился Игорь Иванович. — Не хочет.

— Не надо меня в отпуск, — проворчала Люджина. — Вы будете на работе, а я дома одна, без дела, наедине со своими мыслями. Ну уж нет.

Мужчины переглянулись.

— Все же бери, полковник, своего капитана, — с иронией сказал Тандаджи, — и езжай домой отдыхать. А завтра выходите оба работать, раз у Дробжек такой настрой. Дел у вас накопилось, перехватите обмен информацией с другими государствами.

— А как же ты, полковник? — поинтересовался Игорь. — Тебе, судя по видку, отдых не меньше моего нужен. Не хочешь тоже взять денек отдыха? Я бы на твоем месте, чтобы не упасть во время совещания в обморок, поехал бы домой. Королева поймет.

— Мой дом разрушен гигантским медведем, — ответил Майло, — хорошо, что моя семья вся здесь, в гостевых покоях дворца. Так что видишь как удобно, — проговорил он с каменным лицом, — фактически, я работаю из дома.

Фыркнула и засмеялась Люджина, невесело засмеялся и Игорь. И сам Тандаджи едва заметно улыбнулся.

— Свободны, — сказал он. — Достаточно дружеских посиделок, мне надо работать.

Машина Люджины сгорела у хутора, и им от Управления выдали серебристую и скромную «Чайку» с широким салоном. Вел Игорь. Выехав за пределы дворца, они молча обозревали и продавленную изгородь парка со следами боя внутри, и выгоревшую площадь Победоносца с закопченным, прошитым осколками памятником и покрытыми сажей домами. На площади еще оставались сгоревшие туши тха-охонгов, занесенные снегом.