Королевская кровь. Книга третья
Шрифт:
Пол представила себе плачущую маму, и ей стало очень стыдно, вообразила себя, запертую в темноте — и покрутила носом, надула губы — себя было жалко. Хотя с духами пообщаться очень хотелось.
— Ваше Высочество! — издалека вопила несчастная няня, увидев беглянку из-за ограды кладбища. — Вернитесь! Матушка ваша уже о вас спрашивала!
Пол вздохнула и медленно побрела к няне. Только именем матери ее можно было призвать к порядку.
Сейчас Полина сидела на той же скамейке, медленно остывая после бега, и искала взглядом старые липы.
Их не было — неужели срубили? Зато видны были вершины двух изящных башенок — какие только причудливые формы не использовали для усыпальниц! И она пошагала туда, обдумывая появившуюся идею.
Четвертая Рудлог остановилась на мгновение у двух широких, размером с круглый столик, почерневших пней, огляделась вокруг. А лип-то не видно. Высадили клены, молоденькие дубки, тополя, а старые деревья порубили. Зачем? Или уже сами подошли к концу своей жизни? Липа долго живет, если не болеет; она смутно припомнила, что старый сторож, обожавший широкие раскидистые деревья, говорил, что высадили липовую аллею чуть ли не при самом Седрике, а это больше четырехсот лет назад…
Ожившие охранники легко шагали следом, а принцесса прошла мимо левой сестринской башни, обошла несколько склепов, серых, блестящих каменными гранями на солнце, с обязательным траурным соколом Рудлогов, опустившем крылья на крыше, с памятными табличками на стенах. Где же может быть ход в подземелье?
— Пратетушка Эвелина или прабабушка Александрина? — пробормотала она себе под нос, разглядывая два близко расположенных строения. Придется проверять оба.
Но то ли старый сторож все же придумывал про тайные ходы и подземелья, то ли она ошиблась — говорил он много, но сколько стерлось из памяти! — но в тускло освещенных помещениях не было ничего похожего на проход под землю. Только зря просила охранников помочь открыть тяжелые кованые двери в усыпальницы — скрип и скрежет стоял такой, что духи, ежели они наблюдали за неугомонной дальней внучкой, в ужасе должны были смыться за высокий Иоаннов курган, расположенный в старой части семейных захоронений.
Внутри усыпальниц было пусто. Стояли у дальних от дверей стен каменные плиты, под которыми покоились останки тетушки и бабушки, сами почившие леди укоризненно взирали на далекую правнучку с потемневших портретов. Стены были ровные, каменные, никаких рычажков, никаких западающих кирпичей, открывающих спрятанный проход. Полли упорно простучала стены под недоумевающими взглядами охранников, потопала по полу, пощупала могильные плиты в поисках знаков или — а вдруг? — стрелочки с подписью «тайный вход здесь». Все было покрыто толстым слоем пыли, и следы от пальцев смотрелись неряшливо. Подумала, что надо в знак извинения прийти, протереть тут все тряпочкой, что ли. И масел ароматических принести, капнуть, что там у нас для мертвых? Розмарин и можжевельник, да.
Двери с тем же душераздирающим скрипом закрыли, и она, тряхнув длинным светлым хвостом, покрутила плечами, попрыгала на месте, мягко опускаясь пружинящими подошвами на подмерзшую землю — и, почти услышав тяжелый дружный вздох сопровождающих ее мужчин, побежала обратно, ко дворцу, мимо бесчисленных траурных соколов, охраняющих покой почти ста поколений ее предков.
За ужином надо обязательно рассказать семье о своих мыслях и сообщить, что она собирается заняться поисками недостающих свитков из дедова наследия. И с Алинкой поговорить — сестренка наверняка будет в восторге и захочет присоединиться к поискам. И еще со Стрелковским. Ведь если существует выход из подземного хода в одном из склепов, то где-то в бесконечных подвальных помещениях дворца наверняка должен быть вход. И кому еще быть в курсе о тайнах дворца, как не человеку, двадцать лет служившему начальником управления госбезопасности?
Алина уже вернулась из университета, когда Пол, взмыленная, даже не забежав к себе переодеться и принять душ, ввалилась к ней в
покои. И младшенькая была не одна. На узком диванчике перед большим экраном вместе с пятой принцессой сидела и Каролинка. Девчонки смотрели в экран так зачарованно, что даже не поприветствовали сестру — мазнули по ней взглядами и отвернулись. Полли прошла в гостиную, заглянула в телевизор и хмыкнула даже немного горделиво. Там ее Демьян как раз впечатывал в жуткого тха-охонга огромный молот, и она залюбовалась им — настоящим воином, сильным, бесстрашным. Все-таки как ей повезло.Алинка держала на коленях большую коробку с чем-то, сильно напоминающим черную треснувшую яичную скорлупу — только вот яйцо должно было быть от очень большой курицы. Полина присмотрелась и скривилась, заметив сочленения и чешуйки.
— Добытчица, — поддразнила она сестренку, усаживаясь рядом, — уже успела достать?
— Как я тебе завидую, что ты его вживую видела, — несколько невпопад ответила пятая Рудлог. — Это же чудо! Невероятное что-то!
— Это чудо вполне могло порезать нас всех на фарш, — резковато ответила Полина, вспомнив свой страх и огромную башку с шевелящимися жвалами, с тупыми блестящими глазами, бьющуюся о сотрясающиеся щиты. — Сколько людей погибло, Алин. Эта дрянь, поверь мне, совсем не то, что стоит видеть вблизи.
Алина упрямо взглянула на нее, и Пол вдруг поняла — не понимает. Не ощущает. Для нее это развлечение, возможность удовлетворить свой жадный до знаний ум, расширить знания о мире. Как бы ни была сестренка логична и рассудительна, сейчас через стекла очков на Полину смотрел ребенок, не знающий неприглядную сторону жизни, не видевший распоротый живот гвардейца охраны, второго, наискосок разрубленного лапами-лезвиями чудовища, виконта Кембритча, висящего на этом лезвии, кровь и вонь, не слышавший крики страха и паники бегущих к выходу людей.
И, наверное, впервые Полина ощутила себя гораздо старше Алинки. Не чувствовала она раньше этой разницы, хотя и была старше на три года. А сейчас… Как будто она уже перешагнула какую-то важную ступень в осознании себя и своей ответственности, а младшенькая — нет.
Они досмотрели запись с камеры наблюдения, и Полли все-таки рассказала об идее, пришедшей к ней на фамильном кладбище, о памятном разговоре со стариком сторожем и о таинственных подземных сокровищах — или утерянных свитках прадеда Седрика. И поняла, что пришла к их семейной умнице не зря — потому что Алина потеребила свои косички и предложила радостно:
— В нашем музее есть старые планы дворца. И в архивах можно попросить посмотреть! Давай, я в архив — только позанимаюсь в спортзале с сержантом Ларионовым, а то перед Марианом неудобно будет. А ты в музей.
— А я? — недовольно спросила Каролина. — Я тоже хочу сокровища искать!
Старшие сестры задумчиво поглядели на нее. Пауза затянулась.
— Мы тебя с собой в подземелье возьмем, — поспешно пообещала Полли, потому что Каролинка уже надула губы и выглядела обиженной. — Если хочешь, сходи в музей, пофотографируй планы дворца, подвальные помещения. Хочешь? А мне есть чем заняться. Я с Игорем Ивановичем поговорю.
— Хочу, — глухо буркнула шестая принцесса. Ей было и обидно, что приходится напрашиваться, и радостно одновременно. Хоть какое-то приключение. А то со всеми из их семьи что-то происходит интересное. Но только не с ней.
Полли так и не смогла поговорить со Стрелковским — он срочно уехал в Бермонт. Пришлось обуздать свое нетерпение и ждать завтрашнего дня. И в отсутствие дела снова читать о традициях страны, в которой ей предстояло стать королевой.
Игорю Ивановичу накануне позвонил лечащий врач Люджины. Сообщил, что состояние раненой стабилизировалось, что она уже сидит и пытается ходить, несмотря на запреты, и вполне пригодна к транспортировке. И что ей предстоит длительная реабилитация, с обязательным массажем, физиопроцедурами, восстанавливающей гимнастикой и наблюдением врача, с сеансами у виталистов.