Королевская кровь. Книга третья

Ситников невежливо хмыкнул, затянулся, Александр оставил его в покое — в истерике никто не бьется, все живы. Повернулся к Тротту — тот уже стоял, шатаясь, и видок у него был пострашнее нежити. Бледный, мокрый от пота, с пульсирующими венками на висках, набухшими, раздувшимися.

— Только начал восстанавливаться, — сказал он, морщась — глаза у него были в красных прожилках, зрачки сжаты до размеров точки, — и тут опять сигналка от этого птенчика. Второй раз за неделю. Я нанимался твоих студентов спасать, Алекс?

Курящий «птенчик» покосился на преподавателя снизу вверх.

— Можете убрать сигналку, — буркнул он зло, протянул руку.

— Обязательно, — едко ответил Тротт и не двинулся с места. Скривился, сжал зубы. — Алекс…

— Сейчас, — успокаивающе сказал ректор и открыл Зеркало.

В университете первокурсников разместили в большом лекционном зале, и куратор прошелся по отставшим и закатившим истерику — оказывается, не на одну Алину напал ступор, да и девичьи всхлипы до сих пор слышались со всех сторон; жестко пояснил, что непредвиденные происшествия случаются, вплоть до гибели студентов, и что магия в принципе опасна. И если кто-то понял, что не готов, лучше освободить место и идти в немагическое заведение. Потому что, начиная с шестого курса, им предстоит боевая практика, на которой случиться может все, что угодно, несмотря на все меры безопасности.

Удивительным образом суровый выговор подействовал, как лучшее успокоительное, и первокурсники ушли заедать стресс в столовую и обсуждать увиденное, а после разбрелись по парам — занятия никто не отменял.

Алина дергалась весь остаток учебного дня. От переживаний разболелась голова. Каждую перемену она звонила Матвею — трубку никто не брал. Ректора в университете не было, куратор, к которому она подошла в конце дня, поглядел на нее сочувственно и сказал, что информацию озвучат только завтра, когда разберутся, что произошло. И что старшекурсников перевели в амбулаторию отделения МагКонтроля, обрабатывают пострадавших и опрашивают, как свидетелей появления высшей нежити. Погибших среди студентов нет, есть раненые. А ей, Богуславской, будет очень трудно, если она не научится мгновенно реагировать на приказы и справляться со слабостью, потому что иначе военную кафедру она не пройдет. То, что однокурсники вернулись за ней — им в плюс, а ей в минус, так как в реальной боевой обстановке она своим неумением справляться со страхом могла бы привести к гибели группы.

Алина обиделась, буркнула, что справится и ушла жаловаться каменам. За Матвея было страшно — неужели это на него обрушился удар ототона, и насколько серьезно он должен был быть ранен? Каменные морды охали, переспрашивали, ругали куратора, обидевшего маленькую козочку, и так трогательно переживали за нее, что на душе посветлело.

Но после пар она попросила водителя высадить ее у Королевского Лазарета. Вдруг Матвея отвезли туда?

Но дежурная медсестра сказала, что пострадавших сегодня не поступало, в палатах только те, кто не выписан с прошлой пятницы. И, с материнским умилением глядя на расстроенное Высочество с косичками, добавила, понизив голос, что из ее знакомых одного готовят к завтрашней выписке, а вот второй из палаты пропал с утра, переполошив персонал, вернулся в сопровождении ректора Свидерского, которому самому не мешало бы остаться на укрепляющие процедуры до конца недели, и теперь пропажа лежит под капельницей и ведет себя совершенно несносно.

— Видала я трудных пациентов, — добавила словоохотливая женщина, — но этот уж ни в какие рамки.

Через минутку Алина остановилась у двери в палату Тротта, приоткрыла ее тихонько, посмотрела — инляндец лежал, закрыв глаза. То ли спал, то ли ненавидел весь мир. Она потопталась на пороге, вздохнула чуть слышно. Про Матвея очень хочется узнать, но разговаривать с желчным магом ой как неохота. Так и не решившись, повернулась, чтобы уйти.

— Богуславская, — произнес лорд Максимилиан у нее за спиной, — вы сопите, как буйвол. Чем обязан визиту?

Голос у него был сиплый, скрипучий, будто ржавой пилой водили по жестяному листу. И глаз он не открывал. И хорошо, а то увидел бы, как покраснела пятая принцесса двора Рудлог.

— Я х-хотела узнать, что с Матвеем, — сказала Алина, глядя на его бледную руку — пальцы судорожно сжаты. — Вам очень больно, да?

Он поморщился.

— Нет. Ситников жить будет. До свидания, Ваше Высочество.

Она шмыгнула носом. От «жить будет» стало еще страшнее. Вдруг вспомнился и утренний кошмар, и выговор от куратора.

— Только не говорите, что собираетесь плакать, — недовольно процедил Тротт.

— Не собираюсь, — резко сказала она и сжала зубы — слезы уже были на подходе, но ни за что не станет плакать!

Природник с трудом разлепил веки, повернул голову, посмотрел на нее мутным взглядом тусклых голубых глаз — с выражением то ли отвращения, то ли бесконечной усталости. Стало стыдно.

— Извините пожалуйста, — пробормотала Алина и зачем-то сняла очки.

— У него небольшие ожоги. Ничего страшного. Завтра наверняка будет в университете, — холодно и очень медленно, как неразумному ребенку, пояснил Тротт.

— Спасибо, — произнесла она неуверенно.

Макс снова закрыл глаза, скривил губы и не ответил. Алина, стараясь не топать громко и почти не дыша — сопит она как буйвол, надо же! — вышла, прикрыла за собой дверь, аккуратно, тихо. И только там, за дверью, в раздражении сжала кулаки и топнула ногой. Подышала глубоко, чтобы успокоиться, и, решительно мотнув головой, пошла проведать Димку Поляну.

У палаты семикурсника ее отвлек телефонный звонок.

— Али, ну где ты пропала? — негодующе кричала Пол в трубку. — У нас же приключение! Мы с Каролинкой ждем только тебя!

Алина прислонилась к стене, вздохнула, потерла ладонью лоб. Приключений больше не хотелось.

— Вы идите без меня, Пол. Я скоро буду дома, но я не очень хорошо себя чувствую.

— Ты что, — изумленно проговорила старшая сестра, — заболела? Когда это ты отказывалась от возможности узнать что-то новое? Что случилось, Алиш?

— Устала на занятиях, — ответила Алина совершенно честно. — Сегодня как-то всего слишком много для меня.

Пол недоверчиво хмыкнула. Она всегда чуяла, если что-то было не так.

— Вечером поговорим, — пообещала сестренка после многозначительной паузы. — И не надейся, что отвертишься!

Дмитро выглядел вполне здоровым — даже чересчур здоровым и очень-очень тоскливым.

— Я уже весь организм отлежал, — пожаловался он, клацая пультом от телевизора — там шел какой-то ужастик, и Алина с отвращением отвернулась, — со вчерашнего дня прошу выписать, но тут не врачи, а звери. Странно, что Сита не заглянул, он мне обещал зайти развлечь. Как прошел показательный урок?

По мере рассказа Поляна мрачнел и глаза его загорались нездоровым азартом.

— Я пропустил самое интересное, — сумрачно подвел он итог. — Да и Матюхе спину некому было прикрыть…

— Поверь мне, — с чувством сказала Алинка, — это совсем не то, что хочется видеть вблизи.

И только потом, когда пятая Рудлог в сопровождении охраны потерянно шла по холодному парку ко дворцу, она вдруг поняла, что слово в слово повторила ответ Полли на свое сожаление по поводу того, что не увидала тха-охонга.