Королевская кровь. Сорванный венец

«Какой же идиот, – думал Минкен, быстро, чтобы не терять время, просматривая сводки о погибших и раненых, – страны скоро не станет, а он все лезет наверх, словно нет ничего важнее».

Сегодня импичмент премьеру не грозил, потому что Кембритч никак не мог договориться с небольшими внепартийными фракциями о разделе портфелей и должностей после его смещения, но это точно было делом ближайших дней.

– …коллеги, – надрывно вещал граф Кембритч, – наш долг перед народом просто требует активных действий! Необходимо перевернуть каждый дом, каждый город и найти наконец беглых, уклоняющихся от долга перед государством принцесс. Нам нужна наследница! Никто не считает возможным заставлять ее после обнаружения управлять государством, но пусть пройдет все необходимые обряды, выйдет замуж, восстановит Стену и занимается чем хочет! Я даже бы сказал, что ее присутствие в политической жизни было бы нежелательным и опасным!

Часть однопартийцев лорда одобрительно гудела, часть их противников гудела неодобрительно. Чисто две пчелиные семьи у одного стакана с патокой. Гудение нарастало, и премьер с раздражением почувствовал первые пульсирующие признаки ослепляющей мигрени.

И когда вдруг наступила оглушающая тишина, он даже не понял сразу, что случилось. У входа, перед лестницей в королевскую ложу, позади разоряющегося Кембритча, в окружении нескольких гвардейцев стоял Майло Тандаджи. А рядом с ним – две женские фигуры, в одной из которых Ярослав Минкен узнал принцессу Марину.

От невыносимого облегчения закололо сердце, сдавило грудину, и он потянулся в карман за сердечными таблетками. Быстро кинул парочку под язык. Ай да Тандаджи. Вот же сукин сын! Фокусник хренов, тихушник недоделанный. Погоди у меня, скотина тидусская, я тебе покажу, как сюрпризы устраивать.

Наклонился к микрофону.

– Лорд Кембритч, все вами сказанное, безусловно, представляет художественную ценность. Однако предлагаю закончить речь, чтобы начальник разведуправления мог представить своих спутниц.

Кембритч обернулся, как-то невнятно булькнул, и Тандаджи оттеснил его от трибуны.

– Господа парламентеры, счастлив представить вам их высочеств кронпринцессу Ангелину и принцессу Марину.

Девушки стояли и смотрели в зал, зал в оцепенении смотрел на девушек, пока в полной тишине не раздался издевательский смех графа Кембритча.

– Минкен, всегда знал, что вы готовы пойти на подлог, чтобы не потерять кресло. Коллеги, вы действительно верите, что это они? А где тогда остальные?

Он говорил без микрофона, но слышно его было хорошо.

– Ладно, – граф снова оглянулся на девушек, – молоденькая действительно немного похожа на среднюю дочь королевы. Но старшая..!

Часть оппозиционной фракции вышла из оцепенения и угодливо захихикала, выкрикивая что-то типа «Нашли дураков!».

Ангелина чуть нахмурилась, и в зале повеяло морозцем. Старожилы парламента, заставшие еще ураганы ярости королевы, моментально и инстинктивно сориентировались, вцепились в кресла, зашикали на разошедшихся коллег. Только Кембритч не успокаивался, что-то орал, потрясая руками, пока старшая из прибывших не поморщилась раздраженно и не подошла к нему, встала лицом к лицу и тихо сказала застывшему от такой наглости лорду:

– Спать!

Скандалист всхрапнул и мешком свалился на трибуну, а та, кого назвали Ангелиной, повернулась и обвела притихший парламент строгим взглядом, от которого ежились даже самые молодые и наглые.

– Меня заверили, – произнесла она звучно и спокойно, – что страна стоит на пороге катастрофы, и я не имею права держаться в стороне. Я оставила налаженную жизнь, и это решение далось мне крайне нелегко, не говоря уже о том, что по известным причинам я в принципе не чувствую перед вами каких-либо обязательств. Я пришла не ради вас, а ради них. – И, несмотря на то, что она не сделала ни жеста, все поняли – принцесса говорит о сотнях тысяч людей, молча стоявших на площади Победоносца.

Ангелина оглядела парламент. Старики смотрели на нее с опаской и надеждой, молодежь с любопытством. И все без исключения – с недоверием и настороженностью.

– И что я вижу? Вместо напряженной работы – балаган и ругань. Спасибо этому господину, – она чуть склонила голову в сторону мирно спящего Кембритча, – теперь я понимаю, какое будущее меня ожидает. И я сразу хочу предупредить, что мечты этого оратора так и останутся мечтами. Да, лорд Стаховский?

– Госпожа, – вставший старейший член оппозиционной партии так и не назвал ее по титулу, – простите нас, но вы должны понять наше недоверие. Ваша внешность…

– Моя внешность изменилась в результате действия последнего заклинания матери, которое перенесло нас из дворца, – жестко сказала кронпринцесса, не дав скептику договорить. – И снять его не получается.

Парламентер немного смутился при упоминании королевы, но не отступился.

– Еще раз прошу извинить нас, – повторил он под тихий одобрительный гул части смелеющих на глазах коллег, – но дело настолько важное, что мы должны исключить любую возможность подлога. Даже после той впечатляющей демонстрации, которую мы наблюдали. Как мы можем быть уверены, что вы и есть ее высочество Ангелина, а не просто обладаете некоторыми магическими способностями?

– Коронация не состоится, если я не Рудлог, – невозмутимо напомнила она. – Обряд просто не начнется.

– Мы не знаем, как поведет себя обряд, если линия прервалась, – возразил упрямый оппозиционер под громкие шепотки уже почти расслабившихся парламентариев. – Возможно, он примет новую линию, как произошло в Блакории.

– В Блакории полтора века назад короновали второго принца инляндских Инландеров, это королевская семья, – уже немного раздраженно напомнила наследница, испытывая острое желание развернуться и уйти. Судя по успокаивающему голосу Тандаджи, что-то объяснявшему тихо ругающейся Марине, не она одна хотела уйти.

Но сделать этого ей не дали. Сзади раздалось легкое потрескивание, словно растянули металлическую пластину. Ангелина, обернувшись, увидела мерцающую ртутью плоскость большого Зеркала, из которого один за другим, чуть не наступив на спящего, вышли известный ей Старов Алмаз Григорьевич, с трудом узнанный ректор МагУниверситета Свидерский и еще трое незнакомых людей. Марина смотрела на это явление магов народу с таким же изумлением, как и сама Ангелина. А парламент в очередной раз замолк – Свидерского знали все, а старая гвардия прекрасно помнила и придворного мага отца королевы.

– Здравствуйте, ваше высочество, – произнес Алмаз Григорьевич, оглядывая ее. – Мда, наверное, перестарался я с амулетом.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она. – Немного перестарались, правда, хотя это было оправдано. Но, к сожалению, сейчас это создало некоторые трудности с идентификацией.

– Принцесса, пожалуйста, подождите секундочку, – попросил Алмаз, словно не замечая напряженно молчащий Совет. Ангелина кивнула, чувствуя на своей спине несколько сотен изучающих взглядов. Старик тем временем поманил к себе хмурых спутников. – Смотрите в область солнечного сплетения, на руки, ступни, голову через второй интеррационный спектр. На солнечное сплетение, Мартин! Не отлынивай, не экономь силу, иначе не увидишь ничего. А теперь медленно переводите в первый теневой спектр. На границе вы должны увидеть основные линии ауры, пять линейных потоков от сплетения к конечностям и макушке. Есть? Это клетка ауры.