Королевская невеста-затворница

И тут я понимаю, что он решил, будто я собиралась покончить с собой.

— Нет, что ты. Я просто… задумалась.

— Задумалась, — эхом отзывается он. — И о чем же?

— Как ни странно, об отце, — говорю я, чуть улыбнувшись.

Очевидно, мой ответ Матиора совсем не успокоил, скорее наоборот. Он крепче обнимает меня и сильнее хмурится. Позади нас кто-то громко кашляет, пытаясь привлечь внимание.

— Оставьте нас, — говорит Матиор ровным, лишенным эмоций голосом.

Бородатый мужчина в мантии делает шаг вперед и говорит:

— Первый воин, вы нарушаете обычай. Жениху нельзя оставаться наедине с невестой до свадьбы…

Матиор оборачивается и бросает на него до того свирепый взгляд, что мужчина заметно вздрагивает, уважительно кланяется и спешно уходит, увлекая за собой остальных. Мгновение — и за дверью никого. Мы с Матиором совершенно одни. Он смотрит на меня: взгляд напряженный, губы плотно сжаты.

— Халла, неужели ты настолько несчастна? Я бы не стал принуждать тебя к браку.

— Знаю, — быстро говорю я. — Мне просто нужно было немного времени подумать и проветрить голову. Хотела убедиться, что поступаю правильно.

Матиор внимательно смотри мне в глаза, словно пытаясь отыскать в них ложь.

— Я не угодил тебе вчера?

Шеки тут же вспыхиваю жарким пламенем.

— Не в этом дело.

— Значит, тебе все понравилось?

«Боги, какой же упрямый мужчина!»

Уже буквально сгорая от стыда, резко киваю, но прежде чем успеваю что-нибудь сказать, Матиор опускается на колени, обнимает за талию и крепко прижимается ко мне.

— Халла, — хрипло шепчет он. — За эти несколько минут я постарел лет на сто.

Матиор так близко, безумно хочется к нему прикоснуться, погладить по голове, успокоить. Не могу решиться… Но почему бы и нет? Сегодня он станет моим. Поэтому я ласково провожу рукой по гладким волосам, зарываясь пальцами в густую длину.

— Прости, что заставила тебя поволноваться. Мне нужно было время подумать. Я должна была убедиться, что принимаю верное решение, продиктованное не только велением сердца, но и разумом.

Матиор прижимается к моему животу и делает глубокий вдох.

— Кто заставил тебя усомниться во мне?

— М-м-м… — Не знаю, что ответить. Не хочу, чтобы ту женщину казнили. Конечно, она показалась мне не самым приятным человеком, но верю, что намерения у нее были благие. — Мне в любом случае требовалось все хорошо обдумать. Я переживала, что эмоции могут взять верх над здравым смыслом.

— Ну почему ты все время сомневаешься в моих чувствах? — устало спрашивает Матиор. Краска у него на лице размазалась и, вероятно, отпечаталась у меня на платье, но мне все равно.

Я глажу его по подбородку.

— Матиор, прости, что сомневалась. Просто… я намного старше…

Он закатывает глаза и, раздраженно рыча, легко, словно пушинку, подхватывает меня на руки. Мгновение — и Матиор, мягко бросив меня на кровать, принимается задирать вверх мои юбки.

Охнув от неожиданности, пытаюсь ему помещать.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь показать, насколько ты желанна, — отвечает Матиор. Тон его серьезен, выражение лица мрачное, словно своими опасениями я каким-то образом оскорбила его. — И если для этого потребуется заставить тебя кончить как минимум шесть раз, значит, я это сделаю.

— Матиор! — возмущенно вскрикиваю я, а у самой внутри разливается жар.

— Ты совсем не старая, — говорит он, поднимая мои юбки и стягивая панталоны. — Ты самая красивая и желанная женщина на свете, и я намерен жениться на тебе. Я не выпущу тебя из постели до тех пор, пока не поймешь, насколько ты совершенна. А потом ты мне расскажешь насколько была неправа.

— Я просто не могу понять, почему красивый молодой король женится на старой бесприданнице, — говорю я. Матиор шире раздвигает мои ноги, прижимается щекой ко внутренней стороне бедра и начинает водит носом по нежной коже.

«Ох богиня, что же мы делаем!»

Нельзя позволять Матиору так прикасаться ко мне. В замке полно гостей, ожидающих начала последнего обряда. К тому же в двери огромная дыра, нас могут услышать… и все же не хочу, чтобы он останавливался.

— Совсем не старой, — говорит он, целуя мои бедра.

— У короля Авентины есть дочь, — со стоном говорю Матиору. — Ты бы смог заключить выгодный союз с портовым государством.

— Авентина настоящая выгребная яма, — бормочет он. — Зачем ты говоришь мне о других женщинах накануне нашей свадьбы? — его язык скользит по влажным лепесткам моего лона, отчего у меня перехватывает дыхание. — Принцесса Авентины наверняка не такая вкусная, как моя принцесса Халла.

— Значит… я нужна тебе, чтобы согревать твою постель?

Матиор снова рычит. Грозный звук дрожью проносится по моему телу, вызывая стон.

— Я женюсь на тебе, потому что ты моя. С того самого дня, когда спасла мне жизнь. Я люблю тебя, Халла. Все эти долгие шестнадцать лет я сражался в бесчисленных битвах, оттачивал воинское мастерство, чтобы стать Первым воином. Я знал, что только став королем, смогу заполучить тебя. Нет ничего важнее, чем ты, моя принцесса, — шепчет Матиор, дразня пальцем нежные складки лона. — Неужели ты думаешь, что мне не советовали заключить политический брак? Что не нашлось бы другого способа подавить восстания в Ишреме?

Меня захлестывает чувство вины.

— Ох, но…

— Никаких «но», — перебивает меня Матиор. — Я никогда тебя не предам. Теперь ты моя. Скажи, что выйдешь за меня замуж. — Он сидит передо мной на коленях, его горячее дыхание щекочет разгоряченную ласками кожу, но во взгляде нет ничего игривого.

— Я люблю тебя, — шепчу ему. Кажется, невозможно так быстро влюбиться, но с каждым днем мои чувства только крепнут. — Но мне бы хотелось, чтобы ты поступил так, как будет лучше и для циклопов, и Ишрема.

— Дело совсем не в циклопах, — отвечает Матиор и принимается ласкать мой клитор. — И не в Ишреме. Я женюсь на тебе, потому что безумно желаю. Хочу, чтобы ты принадлежала мне и телом, и душой. Хочу видеть в твоих глазах ответный огонь желания.

— Я хочу тебя.

Он смотрит на меня каким-то совершенно диким взглядом, полным радости и страсти.

— Тогда скажи, что станешь моей женой. Пообещай, что не будет больше никаких сомнений и страхов.

— Я твоя, — отвечаю, сдаваясь на милость упрямого победителя. Признание легко слетает с губ, словно я всегда об этом знала. Злые слова старухи на время заставили меня усомниться в себе, в Матиоре, в наших чувствах, но теперь я отчетливо вижу правду. Вижу любовь в его глазах, и это так прекрасно. — Ох, Матиор. Мне так страшно быть счастливой.