Королевская страсть

Катерина улыбнулась в темноте собственным мыслям. Дом леди Джерард располагался прямо напротив дома леди Каслмейн на Кинг-стрит, и она обязательно заметит нынешний триумф Катерины. Барбара будет в одиночестве стоять у окна с пылающими гневом глазами и смотреть, как король веселится на балу в обществе своей жены. И это только начало, первый вечер!

Карл помог ей выйти из кареты, и Катерина бросила торжествующий взгляд в сторону дома Барбары. Она намеренно медлила перед входом, расправляя и разглаживая пышные юбки, чтобы дать Барбаре время разглядеть их и позавидовать.

Дом леди Джерард был ярко освещен. Хозяйка встретила их в холле в богатом зеленом платье, на ее шее и запястьях сверкали драгоценности. За ней толпились придворные, каждый стремился протиснуться вперед. Они с нетерпением ждали королеву, чтобы доказать ей свою преданность и снискать ее расположение.

Катерина сердечно поцеловала леди Джерард, преисполненная благодарности, и быстро прошептала:

— Дорогая, я так счастлива!

Карл, сняв широкополую шляпу, склонился к руке леди Джерард. Выпрямившись, он окинул долгим внимательным взглядом собравшихся, словно хотел получше запомнить всех их. Выражение его лица не сулило ничего хорошего. Затем он посмотрел на леди Джерард, и в его глазах сквозила убийственная жестокость.

— Мне известно, что этот вечер организован исключительно для того, чтобы унизить тех, кто пользуется моим покровительством и любовью, — произнес король высокомерным холодным тоном. Первые ряды придворных дрогнули и отступили под его тяжелым презрительным взглядом. — Я не желаю участвовать в подобного рода развлечениях, — он язвительно растянул слово «развлечение», — поскольку у меня есть более достойное приглашение… — он сделал паузу и добавил: — буквально напротив, через улицу!

Потрясенный вздох вырвался у всех присутствующих, когда король снова надел шляпу и величественно покинул дом леди Джерард.

В холле стояла мертвая тишина. Катерине показалось, что быстрые глухие удары ее сердца сейчас услышат все собравшиеся. Она пошатнулась, но лорд Джерард шагнул к ней и поддержал ее под руку.

— Я убеждал жену, что она окажется в глупом положении, если попытается разделить короля и леди Каслмейн. — В его голосе звучали обида и раздражение. Он склонил голову к Катерине и тихо сказал ей на ухо: — Сейчас вам нельзя проявить слабость, иначе вы уже никогда не сможете завоевать признание двора. Эти люди были готовы идти с вами, но вы должны показать им, что достойны восхищения, иначе они покинут вас!

Катерина стояла точно оглушенная. От счастливой и беспечной Катерины ее отделяло всего одно мгновение. Поступок Карла был подобен удару ножом из-за угла в самое сердце.

Лорд Джерард тронул ее за руку и повторил свои слова. Наконец в голове у нее прояснилось, и она слабо кивнула.

Остальные гости тоже пришли в себя, и глубокое молчание сменилось бессвязными восклицаниями. Каждому хотелось высказаться по поводу коварного маневра короля. Никто никого не слушал, все говорили одновременно. Общий шум голосов перекрыл голос лорда Джерарда:

— Ужин ждет нас! Не желают ли джентльмены проводить дам к столу?

Поддерживая королеву под руку, он повел ее в столовую. Катерина двигалась словно заведенная, подчиняясь его воле. Леди Джерард старалась хоть как-то отвлечь себя от мыслей о страшном провале, отдавала последние распоряжения слугам. Огромный стол с белоснежной скатертью сверкал хрусталем и начищенным до блеска серебром. По краям высились пирамиды засахаренных фруктов, а центр стола украшало настоящее произведение искусства: изо льда были вырезаны две короны, сплетенные вместе двумя буквами «К», — символ союза Карла и Катерины. Увидев стол, гости вновь умолкли.

Лорд Джерард, создавая видимость веселья, рассаживал гостей. Люди с самообладанием сразу последовали его примеру, и вскоре за столом начались разговоры вполголоса.

Катерина уставилась на свою тарелку с золотым ободком, точно это был единственный реальный предмет в расплывающемся зыбком мире. Никогда, никогда она не сможет поднять глаза и взглянуть в лицо людям, которые стали свидетелями ее унижения.

Леди Джерард была уязвлена до глубины души, она клокотала от ярости, переживая свое поражение. Лицо ее покрылось красными пятнами, губы подергивались.

Блюдо за блюдом сменялись перед королевой, но она ничего не замечала. Наконец к ней вернулся дар речи, она повернулась к сидящему справа лорду Джерарду и едва слышно сказала:

— Почему Карл так поступил со мной?

— Я отнюдь не восхищен поведением его величества, — с явным неудовольствием произнес лорд Джерард, — однако вполне могу его понять. Я предупреждал жену, что эта затея плохо кончится. Король не желает раскола двора на два лагеря. Напротив, он хочет, чтобы вы научились жить в мире с его любовницей. И пока вы этого не сделаете, моя дорогая, вы не будете счастливы.

— Но леди Джерард…

Лорд Джерард не дал ей договорить.

— Моя жена — замечательная во многих отношениях женщина, и я люблю ее. Но должен предостеречь вас, как предостерегал и ее. Нельзя слишком увлекаться честолюбивыми мечтами, это может навлечь на вас огромные неприятности.

Честолюбие! Выходит, леди Джерард действовала из эгоистических побуждений, а не из любви к Катерине. Слезы подступили к глазам Катерины, она быстро сделала глоток вина; никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой одинокой и покинутой. Она незаметно обвела глазами стол. Ни одного настоящего друга! Именно сейчас ей стало ясно, что все только притворяются, желая использовать ее в своих целях. Во всей Англии у нее есть единственный друг — Карл, а она отталкивает его своим поведением.

Катерине казалось, что этот вечер никогда не кончится. Она сидела молчаливая и несчастная, но была слишком горда, чтобы покинуть прием.

Назавтра слух об этом инциденте облетел весь Уайтхолл. Одни считали, что шутка удалась на славу, другие сочувствовали Катерине. Наиболее рассудительные решили все же примкнуть к фракции леди Каслмейн, сила явно была на ее стороне.

Катерина провела день в полумраке своей опочивальни, лежа в постели и прикладывая к голове уксусные примочки. Вновь и вновь перебирая в памяти унижение прошлого вечера, она думала, что лучше умереть, чем снова показаться при дворе. Леди Джерард неотлучно находилась при ней и жужжала как муха. Пусть первый бой проигран, в который уж раз повторяла она низким надоедливым голосом, но они добьются победы!

Королеве совсем не хотелось присутствовать на вечернем балу в Уайтхолле. Она понимала, что всем уже известно о вчерашнем происшествии, и предпочла бы встретиться с волками, чем с алчными взглядами придворных.

Вдыхая слабый кисловатый запах уксуса, она то плакала, то молилась. Молитвы были разными, но просила у Бога она лишь одного — дать ей смелости. Ведь рано или поздно ей придется отказаться от своего затворничества, и чем дольше она будет медлить, тем тяжелее будет вернуться в мир. В результате подобных размышлений она поднялась с кровати и приказала Френсис Стюарт помочь ей одеться к вечернему приему.