Королевский куттер

Час спустя Дринкуотер позволил матросам разойтись с постов, а сам спустился вниз, побриться и позавтракать. Овсянка с патокой согрела его, и только недавно обретенное капитанское достоинство воспрепятствовало ему позубоскалить над Эпплби, который полушутя жаловался, что скрип уключин всю ночь не давал ему спать. Но факт, что ветер задул с востока, беспокоил Натаниэля и не давал ему окончательно расслабиться.

Он вернулся мерить шагами палубу, ожидая, когда туман рассеется. Если выяснится, что куттер встал на якоре не в том месте, ему следует незамедлительно уносить ноги, не то можно очутиться под перекрестным огнем с яхты и батареи Кийкдуина. Лейтенант старался успокоиться, остановить пот, струящийся по спине, и выкинуть из головы непрошенно залезшую в нее громкую фразу: morituri te salutant …

— Туман рассеивается, мистер Дринкуотер, — заметил Трэвеллер, которому не терпелось пострелять из своих драгоценных пушек.

— Спасибо, мистер Трэвеллер.

Натаниэль прошел вперед и стал взбираться на мачту. Со своего насеста наверху он разглядел рангоут голландских кораблей, торчащих из тумана, укутывающего городок Ден-Хельдер. Ближе к морю пелена почти уже развеялась, и до него докатился грохот одиночного выстрела — батарея пристреливалась по куттеру. Яхта по-прежнему стояла на фарватере, кабельтовых в восьми, а за ней, эффектно возникая из тумана, обрисовывался расположенный в гавани голландский флот.

Движение на нем было явственным. По мачтам бегали матросы, и едва Дринкуотер начал привычный пересчет, корабли начали верповаться. В полдень к «Кестрелу» подошел «Блэк Джоук», осторожно пробравшийся через Вест-Гат. По согласию капитанов, именно люггеру предстояло передать в послеобеденный час седьмого октября Троллопу весть, что флот Нидерландов пробудился к жизни. Все указывало на то, что если ост удержится, адмирал де Винтер выйдет в море.

День клонился к вечеру, а бриз все дул ровно. Дринкуотер оставался на палубе, не решаясь сойти вниз. Утомительные месяцы блокады заставили его сжаться как пружина, и теперь он был готов распрямиться. Относилось это не только к нему, но и всему экипажу «Кестрела». Капитан оглядел палубу. Матросы вели себя беспокойно: они наполовину надеялись, наполовину опасались факта, что голландцы могут выйти. Натаниэль бросил взгляд на восток. Яхта оставалась на якоре, как пес на цепи у хозяйской двери, а за ней…

Дринкуотер потянулся за трубой. На одном из кораблей взметнулись паруса, а под волнорезом появился бурун, словно косточка в зубах у собаки. Лейтенант поспешил на бак и снова прильнул к окуляру, примостив трубу на снастях.

Это был фрегат, идущий под марселями. Он просто намерен сменить стоянку или призван вывести флот в море? У Дринкуотера пересохло во рту, спина покрылась испариной, а сердце забухало как молот. Фрегат не сбавлял хода. Натаниэль не отрываясь наблюдал за ним минут десять, потом облегченно выдохнул: марсели фрегата затрепетали, он стал разворачиваться бортом, становясь на якорь. Значит, фрегату отвели роль сторожевого корабля, который должен будет готов двинуться первым и смести препятствия с пути армады де Винтера. Напряжение схлынуло. Он собирался уже спускаться, как заметил краем глаза движение рядом с фрегатом. От борта последнего отвалила шлюпка и направилась к яхте.

На закате солнца «Кестрел» поднял сигнал «Противник в высокой степени готовности», принятый стоявшим в пяти милях к весту «Блэк Джоук».

С палубы куттера Натаниэль видел, как люггер отрепетовал сигнал, а спустя несколько минут пришел ответ от Троллопа. Это были три квадратных флага и черный шар, означавшие: «Не имею поддержки».

Дункан не подошел.

Дринкуотер еще раз посмотрел на восток. Значит, остается отступать перед противником. Шлюпка отвалила от яхты, возвращаясь к фрегату. Какие приказы мог получить командир яхты? Видимо, инструкции по выходу в море. И тут Натаниэль заметил еще кое-что. Нечто, от чего мышцы живота болезненно сжались, а по всему телу прокатилась дрожь. На мачте голландской яхты взметнулся флаг. Черный раздвоенный вымпел.

Глава пятнадцатая

Кампердаун

Восьмое-одиннадцатое октябр я 1797 г.

Заснуть той ночью Натаниэлю Дринкуотеру так и не удалось. Услышав, как отбили четыре склянки полуночной вахты, он встал, зашел в каюту и открыл ящик, в котором Гриффитс держал выпивку. Обхватив пальцами горлышко первой попавшейся бутылки, он вытащил ее, вынул пробку и стал вливать в себя коньяк. Аромат напитка напомнил ему про ту ночь под Бобиньи и глаза Ортанс Монтолон. У него складывалось стойкое убеждение, что круг замыкается. «Колдовство», — пробормотал он и снова приложился к бутылке, вздрогнув от обжигающего укуса спирта. Как человек, прикасающийся к своему талисману, он стал думать об Элизабет, надеясь, что ее образ вытеснит Ортанс. Так он поступил много лет назад, в болотах Южной Каролины. Но теперь Элизабет казалась такой далекой, его от нее отделяли бесконечные часы грядущих испытаний и тяжесть упавшей на плечи ответственности. Данное им когда-то Элизабет обещание беречь себя казалось таким нелепым в свете приказа Дункана.

Он отшвырнул бутылку, та ударилась о дальнюю переборку и разлетелась вдребезги.

— Чертово колдовство, — повторил Натаниэль, направляясь к трапу.

Он расхаживал взад-вперед по палубе, и якорная вахта старалась не попадаться ему на пути. Время от времени капитан останавливался и смотрел в сторону Кийкдуина. Чему быть, тому не миновать, думал он, и холодная решимость крепла в нем. Если следующие несколько часов обещают шанс, он не преминет поймать его за хвост.

Вице-адмирал де Винтер дал своей эскадре приказ выйти в море утром восьмого октября. Фрегат, замеченный предыдущим вечером, дал ход с рассветом, следом за ним двинулась яхта. «Кестрел» тоже снялся с якоря, держа мористее, к проходу Вест-Гат. Он дал залп из погонных орудий и поднял сигнал, что наблюдает противника с наветра. «Блэк Джоук» услышал поднятую тревогу, сделал разворот и поднял тот же сигнал.

В течение часа «Кестрел» шел перед голландским флотом, который корабль за кораблем огибал батарею по Кийкдуином и поворачивал к югу, в Шульпен-Гат. Куттер, идя на соединение с Троллопом, наблюдал за процессом, его капитан делал пометки.

К эскадре «Кестрел» подошел в полдень и направился к флагману.

— Сколько их там? — спросил Троллоп через рупор.

— Двадцать один вымпел, сэр, включая несколько шлюпов и фрегатов. Линейных около пятнадцати. Есть еще четыре брига и две яхты. Только боевые суда, транспортов нет.

— Выходит, не Ирландия.

— Кто знает, сэр, — покачал головой Дринкуотер. — Грузовые могут выйти со следующим приливом или будут дожидаться, пока эскадра разделается с нами.

Троллоп кивнул.

— Держитесь у меня на траверзе с подветренного борта. Я формирую линию и продолжаю повторять сигналы. Удачи!

— И вам, сэр.

Дринкуотер приветственно помахал Берроузу, потом повернулся к Хиллу.

— Мистер Хилл, мы встаем с подветра от коммодора. Проследите за исполнением.

— Есть, сэр.

— Поставьте паруса, необходимые, чтобы удерживать позицию, и следите за сигналами: общими, чтобы репетовать для эскадры, или предназначенными для нас.

Дринкуотер почувствовал, как тяжкая ноша сваливается с его плеч. Хорошо быть среди друзей, видеть мощный корпус «Рассела» на расстоянии выстрела от себя. Он ощутил вдруг невыносимую усталость, но оставалось исполнить еще одно дело.

— Мистер Джессуп!

— Сэр?

— Свистать всех наверх!

— Итак, ребята, — начал Дринкуотер, вскочив на казенную часть одной из трехфунтовок и обращаясь к собравшимся. — Я не из тех, кто носит камень за пазухой, и вы тоже. Сейчас мы перед лицом врага, и любое неповиновение приказу будет караться смертью. Поэтому надеюсь, что могу полностью положиться на вашу преданность. Не подведите меня, и я обещаю, что сверну горы, но добьюсь выплаты вам жалованья как только мы вернемся в Ширнесс.

Он сделал паузу и испытал радость, услышав прокатившийся по рядам одобрительный рокот.

— Всем разойтись. Мистер Джессуп, командуйте к выдаче грога.

Натаниэль спрыгнул с орудия.

— Мистер Хилл, оставляю палубу вам. Зовите в случае необходимости.

Он величественно спустился по трапу и прошествовал в каюту, откуда падающие через световой люк лучи изгнали призраков минувшей ночи.

— К раздаче порций грога, мистер Томпсон, — обратился боцман к казначею.

Джеймс Томпсон кивнул и указал на пушки «Рассела», видневшиеся в полумиле с наветра. Жерла их служили молчаливым, но убедительным доводом не уклоняться от требований дисциплины.