Королевство Бахрейн. Лики истории

Используя огонь палубной артиллерии, португальцы смяли заградительные рубежи бахрейнцев, проломили стены форта, и, высадив десант, совместно с ормузцами, захватили форт. Шейх Мукрин погиб. Он до конца находился среди защитников крепости, и, смертельно раненый, скончался на поле боя. Дабы уберечь тело шейха Мукрина от надругательств португальцев, арабы племени бану джу-бур попытались, было, под покровом ночи, тайно переправить его с острова на материк, в Эль-Катиф, вместе с отходившими туда остатками арабского ополчения во главе с шейхом Хамидом, племянником шейха Мукрина. Однако парусник с телом погибшего шейха перехватил морской сторожевой дозор португальцев. Капитан Антонио Коррейа собственноручно обезглавил бездыханное тело владыки Королевства Эль-Джубур, а отрубленную голову доставил на Ормуз. Там ее выставили на всеобщее обозрение на центральной площади города. За «усмирение Бахрейна» король Португалии высочайше повелел титуловать своего капитана — Антонио Коррейа Бахрейнским, а герб рода Коррейа пополнить новым элементом — «головой мавра в тюрбане с короной» (35).

Захватив Бахрейн, португальцы отстроили там, на руинах древнего форта, мощную цитадель. Она надежно защищала складские помещения с товарами, поступавшими на Бахрейн с Ормуза. Оттуда их перевозили в ‘Укайр и Эль-Катиф, порты Восточной Аравии, где грузили на верблюдов и с караванами отправляли в земли Центральной и Северной Аравии. Главный сухопутный торговый путь пролегал через Эль-Хуфуф, мегаполис оазиса Эль-Хаса, и дальше, через Неджд, шел в Хиджаз. Расстояние между Ормузом и Бахрейном составляло «четыре — пять дней пути при попутном ветре» (36).

Бахрейн был очень важен для португальцев. Он представлял собой, с одной стороны, ключевой, можно сказать, перевалочный пункт морской торговли между Ормузом и Эль-‘Убаллой, «торговыми воротами» тех лет в Месопотамию, а с другой — выступал коммерческим мостом, связывавшим Ормуз с Хиджазом. Весомые роль и место Бахрейна в системе мировой торговли того времени определяло также и то, что он являлся центром жемчужного промысла бассейна Персидского залива. Жемчужные отмели имелись вдоль всего Аравийского побережья, от полуострова Мусандам на юге до Эль-Катифа на севере, а также у нескольких островов на «персидской стороне залива», как тогда говорили, в том числе у островов Шейх Шуайб и Харк. Однако самые богатые из них располагались вокруг Бахрейна. В жемчужном промысле тех лет, сообщает шейх Аль Касими, правитель эмирата Шарджа (ОАЭ), авторитетный среди востоковедов мира исследователь истории земель «Океанской Аравии», участвовало, притом только с арабской стороны, 4 500 судов и 30 000 ловцов (37).

Через Бахрейн велась также торговля лошадьми чистой арабской породы, которых разводили в Неджде и Джабаль Шаммаре. Когда племя ал-джубур основало в оазисе Эль-Хаса Королевство Эль-Джубур и распространило затем власть свою на Эль-Катиф и Бахрейн, установив в той части Аравии контроль над торговлей лошадьми и верблюдами, то это сразу же отрицательно сказалось на доходах Ормуза, который утратил те земли в Верхней Аравии.

На Бахрейне, а также в ряде мест Оманского побережья размещались тогда специальные крытые стойбища-загоны, специализировавшиеся на содержании лошадей, предназначавшихся для вывоза в Индию, где они пользовались повышенным спросом. Много лошадей закупал Гуджарат. Такое прибыльное дело, как торговля лошадьми, конечно же, не могло не обратить на себя внимания португальцев и не стать еще одним весомым мотивом в пользу их нацеленности на захват Бахрейна.

Немалый доход Бахрейну приносила, к слову, и торговля питьевой водой, а также овощами и фруктами.

В ходе экспедиции, предпринятой португальцами против Бахрейна в 1521 г., солдатам дозволили грабить на острове всех и вся, за исключением складов в портах, где хранились товары заморских купцов, бежавших с острова в Эль-Катиф накануне прихода португальцев. Учитывая роль Бахрейна в торговле края, португальцы, поступая так, имели в виду продемонстрировать торговцам, что планов мешать их делу, у них нет. Напротив, что они заинтересованы в возвращении негоциантов на остров, и скором, как можно, возобновлении их деловой активности на Бахрейне. В целях ее стимулирования португальцы учредили на Бахрейне пост специального торгового представителя, который внимательно следил за положением дел на местном рынке, состоянием спроса и предложения на товары и деятельностью таможен.

Португальцы были первыми европейцами в зоне Персидского залива. Помимо Бахрейна, где они возвели крепость, португальцы установили хорошо укрепленный военно-сторожевой пост на острове Фай лака. Там их суда, военные и торговые, укрывались в непогоду и пополняли запасы воды.

Когда португальцы стали утверждать себя в Персидском заливе, то сведения их о землях тамошних ограничивались записками Клавдия Птолемея (ум. 168), позднеэллинского географа и астронома, жившего и работавшего в Александрии Египетской. Фигурировали в них только Дильмун, то есть Бахрейн, и нынешняя Кувейтская бухта; Птолемей называл ее Хиерос Колпос (Hieros Kolpos). Только в 1563 г. португальский картограф Лазаро Луис (Lazaro Luis) составил для португальских мореплавателей подробную карту Персидского залива с правильной топонимией, то есть совокупностью географических названий всех островов и земель данного района мира. На ней были обозначены, в том числе, и Дильмун, и Остров колодца (Ilha de Aguada), то есть Файлака (38).

В 1529 г. на Бахрейне вспыхнуло новое восстание. Оно стало реакцией арабов на очередное повышение размера ежегодной дани. Ормуз и его доминионы обязали выплачивать 100 тысяч ашрафи в год, и это при том, что суммарные годичные таможенные сборы Ормуза не превышали 93 тысяч ашрафи (39).

Причастным к бунту на Бахрейне оказался, как показало следствие, помилованный португальцами Шараф ад-Дин, визирь Ормуза. «За враждебность, проявленную им в отношении португальской короны», визиря наказали: арестовали и отправили в Гоа, а оттуда — для проживания под надзором — сослали в Лиссабон (находился в заложниках у португальцев в течение 15 лет, с 1530 по 1545 гг.). Состояние его конфисковали. Семья, лишенная даже крыши над головой, влачила жалкое существование. Арест визиря санкционировал, к слову, новый губернатор Португальской Индии, Нуну да Кунья, когда останавливался на Ормузе по пути в Индию. Был он сыном знаменитого португальского адмирала Тристана да Кунья, представителя первых конкистадоров Португалии в бассейне Индийского океана. Вернулся Шараф ад-Дин на Ормуз в 1546 г.

Восстание на Бахрейне в 1529 г. поднял раис Бадр ад-Дин, племянник Шарафа, ведавший в то время делами Бахрейна. Он решительно отклонил все попытки португальцев увеличить размер дани, наложенной ими на Бахрейн. Захватил военно-сторожевой пост португальцев, вырезал весь гарнизон, а коменданта форта повесил на пальме (40).

Губернатор португальских владений в Индии срочно направил на Бахрейн карательную экспедицию во главе со своим братом. Подойдя к Бахрейну (20 сентября) и обстреляв остров из орудий палубной артиллерии, португальцы обнаружили, что защищен форт намного лучше, чем им представлялось. С восемьюстами воинами Бадр ад-Дин мужественно удерживал крепость. Сложить оружие и сдаться отказался. Стойкое сопротивление бахрейнцев-повстанцев заставило португальцев, у которых запас пороха и продовольствия иссяк, срочно обратиться за помощью к королю Ормуза. Ко времени прибытия подкрепления и боеприпасов, отмечают хронисты, жара измотала португальцев настолько, что физически они не могли даже справиться с перетаскиванием орудий с кораблей на сушу.

Забегая вперед, скажем, что именно тяжелые погодные условия, и в первую очередь экстремальная жара и высокая влажность, зачастую выступали главным и самым страшным «противником» вторгавшихся в Аравию захватчиков. Так, в 1559 г., то есть спустя 30 лет после карательной операции португальцев, аналогичную экспедицию против Бахрейна предприняли турки. Выдвинувшись из Эль-Хасы, они попытались с ходу овладеть Бахрейном. Но так же, как и португальцы, понесли серьезные потери, в том числе и вследствие климатических условий, и ретировались.

Военная кампания, развязанная португальцами в 1529 г. против Бахрейна, обернулась для них катастрофой: во время стычек с арабами погибло более 200 солдат, включая командира, брата губернатора португальских владений в Индии. Столько же умерло от болезней. Возвратились на Гоа немногие (41).

Не преуспев в «усмирении Бахрейна», португальские власти на Ормузе лишились серьезного источника доходов. Ежегодные поступления в казну Бахрейна от портовых сборов составляли в то время 15 000 ашрафи, а от таможенных пошлин только на жемчуг -28 000 ашрафи. Ежегодный суммарный объем торговли бахрейнским жемчугом и жемчужными раковинами, осуществлявшийся через Ормуз, доходил, по подсчетам самих португальцев, до 500 000 золотых крузадо (без учета стоимости жемчуга, что арабы Залива, в основном бахрейнцы, вывозили в обход Ормузского пролива) (42).

В период с 1530 по 1605 годы Бахрейном управляло семейство Брангхаар, предки которого были выходцами из Курдистана. Первым правителем из этой династии, находившейся в родственных отношениях с семейством визиря Ормуза, основанных на брачных связях между их родами, стал раис Амин Джалал ад-Дин Мурад Махмуд Шах Брангхаар, властвовавший на Бахрейне с 1530 по 1577 годы. Согласно сказаниям бахрейнцев, он принес стране мир и процветание. Затем бразды правления перешли к его сыну, и он удерживал их до 1602 г. (был убит), до занятия Бахрейна персами. Поскольку семейство Брангхаар перешло в шиизм, то персы не возражали против восшествия на престол его брата, заведовавшего делами Бахрейна с 1602 по 1605 годы (погиб в ходе карательной экспедиции португальцев, имевшей целью отобрать Бахрейн у персов). После этого на Бахрейн, объявленный частью провинции Фарс, прибыл персидский наместник. Будучи потесненным от власти, семейство Брангхаар остров не покинуло, и продолжало жить на Бахрейне до 1629 г. (43).