Короли блефа

– Все ясно, – заключил Циммерлинг и потерянно пошел прочь, повернувшись к удивленно глядящему на него молодому человеку разом ссутулившейся спиной.

– А что вам было угодно? – крикнул ему вслед настоящий Панченко.

Циммерлинг не обернулся и не ответил, лишь утомленно махнул рукой. Он шел, тупо глядя перед собой, и в глазах его вместо гор самоцветов, изумрудов и золотой посуды были лишь ветхий пепел и потухшие уголья.

На руках же отбывшего с триумфом в Москву Вольдемара Долгорукова имелись восемь с половиной тысяч рублей, добровольно отданных «арендаторами», мечтающими заиметь на грош пятаков.

* * *

Итак, откушав и закурив папиросу с золотым ободком, Всеволод Аркадьевич спросил газету. На вопрос, какие он предпочитает, Долгоруков ответил, как и восемь лет назад, едва улыбнувшись:

– Разумеется, местные, голубчик.

И снова выбрал «Казанский телеграф». Чего же изменять фортуне. Листая его, Всеволод Аркадьевич думал.

О чем?

О том, что вечер воспоминаний, пожалуй, подошел к завершению. И экскурс в прошлое закончен. «Вчера» уже не существует, а может, его и вовсе никогда не было. «Завтра» еще не настало, а может, его и не будет. Стало быть, есть только «сегодня».

Пора действовать. То есть жить в настоящем, жить сегодняшним днем. Что равнозначно «просто жить»…

Глава 4 Из воздуха, или О пользе газет

Газета, милостивые государи, есть периодический печатный орган, информирующий читателя о событиях, происходящих как в мире, так и в стране, в которой выходит газета, а то и в губернии или в городе, в котором он, читатель, имеет неосторожность (а может быть, и счастье) проживать.

Помимо прикладного назначения газета имеет и развлекательную функцию. В ней иногда печатаются короткие рассказы, чаще всего на злободневные темы, сентиментальные рождественские истории, рассчитанные преимущественно на домохозяек, и длинные повести с продолжением в следующих номерах. Попадаются и стихи. Вот, к примеру, что вычитал Сева в «Казанском телеграфе», когда курил послеобеденную папиросу…

Прощай, уста мои окованы судьбою,Безмолвно должен я покинуть милый кров —Как призрак, путь скользит и ныне пред тобою,Неуловимый смысл моих прощальных слов.Люблю я, наконец, мне сердце прошептало,Люблю я, но тебя я должен позабыть.Скажу себе скорей, что было, то не сталоИ больше для меня вовек не может быть…

Как всегда, было много рекламы и прочих объявлений. Их Всеволод читал более внимательно. Ибо газета для такого человека, каким он являлся, была своеобразным источником вдохновения, так сказать, пищей для разного рода надувательств и авантюр и, ежели уместно так выразиться, одновременно и полным каталогом фигурантов, то бишь лохов, которых можно и должно облапошить…

МАГАЗИН ИНОСТРАННЫХ ВИН

поставщика к Высочайшему двору в Москве

К. Ф. Депре

на Черноозерской улице, в д. Куракина (бывшем Ноппер)

получены московские искусственные минеральные воды:

Зельтерская

Содовая

Лимонад-газез

Доверенный К. Ф. Депре

К. Крог.

Интересное рекламное объявление; Долгоруков пометил его галочкой.

И еще одно…

ПО ГРУЗИНСКОЙ УЛ., 5

в винном подвале содержатся и продаются

коллекционные вина и коньяки.

Поставил восклицательный знак без галочки.

Прочитав следующее объявление, он оставил его без внимания, ибо грудных детей, которых надлежит вскармливать, Всеволод Долгоруков покуда не имел и иметь не собирался…

Настоящая

молочная мука Нестле

для вскармливания грудных детей

в аптеках города.

Генрих Нестле,

Веве (Швейцария).

Что касается объявления, против которого Сева поставил галочку с восклицательным знаком, то оно гласило:

На Покровской улице подле ограды продается за отъездом хозяина каменный дом, при коем находится и сад, а на дворе колодезь с хорошею водою. Службы сего дома все почти каменные: две кухни, из коих одна с англинским очагом, людская изба и подвал для вин в лучшем виде. Самые комнаты дома расписаны со вкусом и с крашеными полами и снабжены всей необходимой для проживания мебелью.

Желающие купить оный дом с мебелью или без таковой, с обожданием половины суммы за проценты в течение года или двух могут спросить о цене у хозяина того дома.

В колонке «Приехавшие» Долгоруков пометил лишь несколько строк из многих – опять-таки галочкой с восклицательным знаком. Эти строки были следующие:

В «№№ «Париж» остановился приехавший из Санкт-Петербурга граф Тучков, известный коллекционер вин. Цель визита графа неизвестна. Возможно, его приезд в наш город связан с очередным пополнением его всемирно известной коллекции.

Долгоруков отложил газету, задумался. А когда поднялся из-за стола, у него уже был план, связывающий воедино коллекционное вино, поставщика к высочайшему двору в Москве К. Ф. Депре, дом на Покровской улице с подвалом для вин в лучшем виде и визит в губернскую Казань известного коллекционера вин графа Тучкова.

План был хорош. Теперь был нужен помощник. И деньги. Ибо задуманная Всеволодом Аркадьевичем афера, как и любое иное предприятие, требовала значительных вложений, дабы впоследствии принести ощутимую прибыль. Для осуществления задуманного плана надлежало добыть денег. Буквально из воздуха.

И Сева придумал, как это сделать. Вернее, вспомнил одно хитроумное изобретение своего товарища по «Клубу «червонных валетов» и по совместительству охотника до богатых вдовушек и бонмотиста Эдмонда Массари.

* * *

Ранним июльским утром в контору «Российского общества морского, речного и сухопутного страхования и транспортировки кладей» прибыло десять больших одинаковых ящиков с надписью:

ГОТОВОЕ БЕЛЬЕ

Груз каждого из первых пяти ящиков был оценен отправителем, мещанином уездного города Васильсурска Казанской губернии Жадиным Степаном Ферапонтовичем в девятьсот пятьдесят рублей, содержимое трех ящиков Степан Ферапонтович оценил в одну тысячу семьсот пятьдесят рублей, а товар в двух последних ящиках был оценен отправителем в две тысячи триста рублей каждый. Очевидно, в них находилось весьма дорогое белье, да и пункт доставки их был неблизок: город Гельсингфорс Нюландской губернии. Очевидно, в этой губернии Великого княжества Финляндского было худо с хорошим бельем. Три ящика должны были следовать до Мингрелии, а первые пять – в Фергану. Туркестан, похоже, крайне нуждался в дешевом белье. Или просто в белье как таковом.

Ящики запечатали и увезли, чтобы разослать по пунктам назначения, Жадин заплатил транспортную и страховую пошлины и получил за свои ящики товарные расписки на гербовой (как и положено) бумаге. А затем прямиком направился в банк, потому как такие расписки с указанием стоимости товара принимались в залог наравне с векселями. То есть их можно было обналичить в Ссудном или в Учетном банках, заложить в ломбарде или накупить на них товару согласно указанным суммам.

Через малое время мещанин Жадин, то бишь Всеволод Аркадьевич Долгоруков, лишился своих товарных расписок, зато сделался обладателем денежной суммы в размере четырнадцати с половиной тысяч рублей. В ящиках же с «готовым бельем» находилась старая ветошь, стружка и по большей части воздух. Так что столь приличные деньги натурально были сделаны из воздуха. Учитесь, господа!