Короли-драконы. Их одержимость

Он приближает губы к моим губам.

Я сама тянусь к нему, страстно желая снова ощутить восхитительный вкус его подчиняющего поцелуя.

Киран не даёт — зарывается свободной рукой в мои распущенные им волосы, сжимает их — удерживает меня, не позволяя поцеловать себя.

— Ты красная графиня, Амелия. Ами моя, я же могу тебя теперь так называть.

— Я знаю, кто я, — яростно шепчу я, нащупывая дрожащими от нетерпения пальцами ворот его бешенно дорогущей шёлковой рубашки, — почему я так себя… после поцелуя?

Он так и держит меня в руках, любуясь. Но не мешает мне дёргать на себе драгоценную ткань, так, что пуговицы разлетаются по всей спальне.

— Во мне кровь королевских драконов, вожделенная Ами, — охотно рассказывает он, — красные графини рождены, чтобы вызывать желание лучших, сильнейших из драконов. Ты само совершенство, перед твоей красотой, страстью, огнём в твоей крови не устоит ни один король-дракон, не говоря уже о герцогах, графах и прочих благородных.

— Почему не могу… почему не могу я устоять перед тобой? — спрашиваю, наконец-то справляясь с его пуговицами.

Закусываю губу почти до боли, едва не зажмуриваясь от блаженства — одно прикосновение к его идеальному рельефному торсу, его восхитительно голой коже, ощущается единственно правильным и верным.

— Ты, несравненная моя, рождена пленять лучших. Я лучший. Поцелуй лишь пробудил желание, проявил его. Хотя ты почувствовала потребность стать моей, едва меня увидела. С первого взгляда.

— Ты знал, что так будет! — обвиняю его, стягивая с его плеч ткань, испытывая ненависть к ней за то, что она мешает мне видеть его обнажённым.

— Конечно знал, — широко улыбается он. — Хочешь уйти?

Смотрю в его наглющие красивые глаза, и шиплю ему в ответ:

— Да! Я ухожу!

Он смеётся и целует меня снова. На этот раз я встречаю его поцелуй со всей страстью, пробуждённой королём-драконом в моей алой от похоти крови.

Кусаю его губы, и тут же улыбаюсь от его сдавленного рычания.

Киран подхватывает меня на руки, за три размашистых шага доносит до кровати. Разворачивает меня к себе спиной, одним движением разрывает моё платье по шву на спине — от ворота до поясницы.

Новый рывок по шву — ткань жалобно трещит, оголяя мои ягодицы. Его сильная рука давит между лопаток, вынуждая упереться ладонями в громадную кровать.

Мой дракон наматывает мои волосы на запястье, прижимается обнаженным торсом к моей голой спине.

Я стону громко, протяжно — так мне желанно это прикосновение. Нетерпеливо двигаю бёдрами, трусь о здоровенный бугор в его паху.

— Как же сладко ты стонешь, моя долгожданная. Моя, ты будешь вся моя, Ами. Ты же хочешь стать моей полностью? До дна, Ами, глубоко-глубоко. Хочешь?

— Нет!

— Врёшь.

— Да, вру.

— Признайся. Хочешь?

— Пусти.

— Хочешь, чтобы отпустил?

— Киран… ммм…

— Не отпускать?

— Не отпускай.

— Последний вопрос, Ами. Будешь моей? Как только сама согласишься, сразу возьму тебя, — жёсткий поцелуй обжигающих губ на шее. — Ты тоже меня всю жизнь ждала. Ты знаешь это. Признай.

— Я…

Мой безжалостный дракон медленно проводит кончиком языка от ложбинки у основания шеи вверх, до мочки и прикусывает её.

— Мой последний вопрос, — его властный голос становится жёстким, пробирающим меня до нутра. — Если сейчас откажешь, дам сменную одежду и отпущу. Дочь останется под моей защитой. Больше не увидишь меня никогда. Даю слово. Слово королевского дракона, Ами. Решай сейчас. Один ответ. Односложный ответ, Ами, нет или да. Мой вопрос: станешь моей сейчас?

Глава 7. Карточка

— Почему отпустишь, Киран?

Не знаю, как у меня тогда хватило сил на этот вопрос.

Ещё бы хоть один его поцелуй… лишь прикосновение, единственная ласка — и я бы точно сдалась.

Спросила, не рассчитывая на ответ.

И всё же он ответил.

— Потому что мне мало твоего тела. Я могу его взять сейчас легко. Но твоё сердце мне этого никогда не простит.

Легчайший поцелуй в мой висок, его жаркий шёпот:

— Мне нужно твоё сердце, Ами. Взаимность. Поэтому я дождусь, чтобы ты сама решила стать моей. Подожду, когда сама придёшь.

— Почему тогда… — облизываю губы. — Зачем так… набрасываться?

— Должен был убедиться, — прикусывает мочку и отстраняется, — в том, что ты, Ами, та самая. Моя. Убедился. Я был прав во всём. Теперь точно знаю, чего буду ждать.

Теневой король был прав во всём, что говорил мне в тот день, и сдержал своё слово. Сделал всё, что мне пообещал.

Когда подавал мне явно заранее приготовленное сменное платье — сдержанно-роскошное, идеально подошедшее мне по фигуре — он сказал, что я сама себе не прощу, что отказала ему.

— Будешь вспоминать этот момент каждый день и сожалеть об отказе, — так он мне сказал.

Да. Я вспоминала. И сожалела. Каждый день.

— Знал, что откажу?

— Знал. Иди, Ами, пока я ещё способен тебя отпустить.

Киран тогда помог мне одеться, проводил до экипажа и поцеловал мою руку перед тем как захлопнуть дверцу.

— Ты сказал, что никогда тебя больше не увижу, — пристально глянула я на него тогда.

— По моей инициативе нет. Но ты будешь всегда знать, как меня найти. Ты сможешь меня увидеть, если придёшь ко мне сама.

Он поцеловал мою руку и прищурился, цепко вглядываясь в мои глаза, явно ожидая, что я сейчас выпрыгну из экипажа в его объятия, и он унесёт меня обратно, в спальню.

Да, я уже готова была это сделать. Но нет.

Решительно поджала губы, пытаясь выдернуть пальцы из его сильной руки. Киран сжал их крепче, не пуская.

— Ты та, кто ты есть, Ами, — пристально посмотрел он на меня. — Я знал, что ты не будешь ходить со мной на свидания. Не позволишь ухаживать. Завоёвывать себя тоже. Как и подкупать. Ещё не станешь ты жить птичкой в золотой клетке. Ты рождена летать свободно. Я не буду набрасывать цепи на твои пылающие крылья.

— Я же обедала сейчас с тобой.