Короли

Мужчина шел следом и молча что-то обдумывал. Выйдя на улицу они сразу обратили внимание на яркое зарево за каменными стенами селения. Тучи над головой сгущались и уже во всю били раскатами грома и молний.

– Ты все проверил?
– уже менее уверенно спросила Цунаде, мысленно ругая себя за фамильярность и понимая что у нее начинают зашкаливать нервы.

– Четырежды, - был ей глухой ответ. Казалось Минато вообще не обратил перехода на "ты" - Как там...

– Спит, роды были тяжелыми. Думаю в обед, Кушина уже придет в себя, - успокаивающе улыбнулась Цунаде.

– Я рад...

– вдруг прошептал мужчина, и после небольшой запинки, крепче прижав сына к груди, продолжил - Рад, что вы вернулись, Цунаде-сан, и я наконец смог познакомиться с такой выдающейся женщиной, - уже от души улыбаясь закончил он, смотря на нее. Женщина смутилась

– Цунаде-сан, надеюсь, я могу рассчитывать на...

– Минато, Кушина обязательно поправится, - перебила его Цунаде и опять смутилась, настолько стал тяжелым взгляд Намикадзе. Помолчав немного он продолжил:

– Могу рассчитывать завтра на хороший завтрак? Что-нибудь этак вкусное и сытное?

Цунаде рассмеялась, прижав ладонь к губам.

– Я приготовлю рамен, - ответила она, коря себя за слова невпопад и опять замечая, как резко изменяется взгляд этого человека, так нежно разглядывающего личико дремлющего малыша...

– А Кушина...
– вдруг начал он и, на миг умолкнув будто собирая мысли, уверенно продолжил: - Она сильная, она просто не может не проснутся и не увидеть Наруто.

– Наруто? Это ведь...

– Из книги Джирайи-сенсея, знаю. Ума приложу, как он не смог успеть в Коноху до рождения своего крестника, - рассмеялся Намикадзе. Смех получился нервным, как-то странно посмотрев на безлюдную улицу, мужчина продолжил уже уверенным властным тоном - Три часа, Цунаде-сан. Передайте Фугаку Учиха, что если я не вернусь через три часа он может отправится на поиски дрыхнущего в грязи от усталости Хокаге и прирученного Кьюби... и не забудьте про рамен на завтрак... А то, знаете ли, нервная это работа, быть Хокаге...

Конец флешбека

– ... м-да... реально нервная работа...
– неосознанно протянула Хокаге, вертя в пальцах ручку. Сердце тревожно билось от воспоминаний. Припомнились и обезлюдевшие улицы Конохи, и напряжение, и рев зверя пробирающийся даже сквозь толстые стены убежища между скал. Так миновал час, второй... а в небе все еще хлестали языки ярко красной чакры. А потом все стихло, и только звук мерно падающего дождя сопровождал непонятно почему нарастающую тревогу. Йондайме так и не вернулся.

Глава 36

Ночь черной краской застилает небо. Наступает, разливаясь по земле глубокими тенями, ложась на листья невесомыми мазками, словно тушь, впитываясь черными штрихами в сознание... Картина цветов перед глазами меняется, темнеет, набирает глубоких серо-синих тонов а сердце тем временем отбивает свой ритм и, подобно часам, отмеряет минуты к новому утру...

Ожидание убивает. Оно, словно неводом, собирает внутри все страхи, концентрируя их в одной точке, завязывая сонмы противоречивых чувств в один тугой пульсирующий узел, и давит на сознание диким ощущением полета. Тихий шелест ветра, тем временем, в который раз наполняет звуками ночную тишину. Отвлекая, завораживая... Занавески плавно вздымаются под его порывами и, кажется, воздух пульсирует словно живой, в такт воспоминаниям...

"Эта боль доконает меня, человек. Этот мрак ест меня словно червяк, словно гниль... помоги мне...

Я не хочу раствориться в чужом теле! Ты слышишь? Человек... услышь меня..." - раз за разом всплывает в памяти испуганный шепот. Схватившись за голову, Гаара долго смотрит в потолок. Чужой липкий страх все еще не хочет отпускать его и совсем неясно почему?

Лежа на полу, юноша отчетливо понимал: только что увиденный им кошмар ничто иное, как очередная попытка однохвостого Шукаку рассказать о чем-то тревожащем его. Гааре было откровенно все равно, что произойдет с этим демоном. Слишком много плохого было связано с ним. Но, с другой стороны, было странно понимать, что бессмертная тварь настолько боится раствориться в чьем-то теле, что просит о помощи своего бывшего носителя...

"Почему я слышу тебя, если ты не во мне?" - не мог понять бывший джечуурики. Ответ был до боли очевиден и прост, и Гаара с замиранием сердца дал его себе. "Потому что это мой Шукаку" - мысленно вздрогнул он, осознавая смысл того, что слышал во сне.

Поднимаясь с пола и разминая плечи, юноша отчетливо понимал, что ему нужно перекинуться хоть парочкой слов с другими носителями биджу. Но как только мысли юного Казекаге коснулись Конохи, сознание окутало дикое непонятное волнение. И касалось оно вовсе не Акацки с их манией раздобыть все девять хвостатых демонов...

Гаара тихо вышел из своей спальни и осмотрелся. Постовой изваянием стоял рядом с входными дверьми апартаментов.

"Темари должна была уже вернуться в Суну", - билась в голове одна единственная мысль...

– Буду через семь минут, - предупредил Казекаге, смотря спокойным безэмоциональным взглядом на своего охранника. Тот молча кивнул, прекрасно понимая состояние своего начальника. Сейчас следовать за Гаарой было равносильно самоубийству. И будь бывший дженчуурики даже трижды спокоен внешне, - никто бы сейчас не осмелился идти рядом с ним...

Выйдя на балкон, юноша глубоко вздохнул. Надо было припомнить что-нибудь хорошее и успокоиться. Почему-то в таких случаях на ум приходила лишь одна-единственная идея...

* * *

Матсури сладко спала, свернувшись калачиком под легким одеялом. Слегка склонив голову на бок, бывший дженчуурики наблюдал за ее сном и чувствовал, как охватившее его волнение отступает на второй план. Хотелось лечь с ней рядом, обнять и спокойно уснуть... Тихо запрыгнув в комнату через окно, Гаара беззвучно опустился в мягкое кресло напротив кровати и задумался, припоминая те далекие дни, когда о спокойном сне он мог лишь мечтать...

Что значили для него те далекие воспоминания? Бывало они словно принуждали устыдиться или рассмеяться... найти другой выход из давно минувшей ситуации. И тогда так хотелось вернуться назад, сделать иной шаг и открыть дверь в совсем другое будущее...

Память юного Казекаге была переполнена моментами, за которые он был готов и руки себе отрубить и на плаху взойти. И скорее всего, не будь Гаара тем кем являлся, он не то что бы так и поступил, он никогда бы не дожил до тех зверств, которые совершал. Но было в воспоминаниях этого шиноби одно маленькое пятнышко полное сомнений, чувств, переживаний и самых настоящих открытий.