Корона эльфийской империи

Я постарался успокоиться, сосредоточившись на своей задаче. Вот он, канал. Он просто не в состоянии пропустить через себя такое количество чистой энергии, и забился, как труба. Я напрягся до скрипа в зубах, чувствуя, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Как же это тяжело! Нет, слишком медленно! Зелёный, огненный смерч ещё увеличился в объёме, загнав мастера Груммботта в самый конец зала. Пламя оглушительно ревело, найдя выход, я стоял уже по щиколотку в расплавленном камне, как ни странно, не ощущая от этого ни малейшего дискомфорта. Только одежда и обувь мгновенно сгорела, и я стоял посреди зала абсолютно обнажённый.

Что ж, последняя попытка. Я опять закрыл глаза, и постарался абстрагироваться от происходящего, как делал это на совещаниях у шефа, когда он громогласно разносил меня, и всех остальных работников издательства, в пух и прах. Тогда помогало, может и сейчас поможет? Я представил себе этот узкий канал в виде пасти льва, упёрся в его челюсти руками, на манер Геракла, и стал тянуть изо всех сил. Что-то мокрое побежало по моим щекам. Я смахнул влагу ладонью, на мгновение приоткрыв глаза, и увидел, что это кровь. Неважно! Подумаешь, кровавые слёзы! Тянуть! Сильнее! В последнем, запредельном усилии, я расширил канал, чувствуя, как пламя стало стремительно уходить в Печать, точно как вода уходит из ванны, закручиваясь воронкой против часовой стрелки.

Пламя исчезло. Печать Дракона гордо сияла перед моими глазами. Я стоял, абсолютно голый, уже почти по колено в расплавленном камне, высокий, сводчатый потолок тоже потёк от нестерпимого жара, там, где его касалась верхушка смерча. Так, надо отсюда выбираться, а то, если камень остынет, то мои ноги навечно останутся внутри гранита. С трудом выдираясь из вязкого, расплавленного, каменного месива, я выбрался из эпицентра, и прошлёпал босыми ногами в дальний конец зала. Мастер Груммботт осторожно выглянул из-за колонны, и облегчённо выдохнул. Он практически не пострадал. Огненный смерч, как ни странно, расширяясь, уничтожил всё в своих границах, но снаружи всё осталось нетронутым. Я уже ничему не удивлялся, взяв за постулат точку зрения Эримиэля - магия, и точка.

– Ты как?
– обеспокоенно спросил наставник.

Я привычным жестом потянулся рукой к своему шраму на лбу, и только сейчас обнаружил, что что-то не так. Моя механическая рука, она... Она меня слушалась! Я сжал металлические пальцы в кулак, и это у меня получилось! Но как?! Я посмотрел на место крепления протеза к руке. Кожаные ремни, многочисленные застёжки и крепления исчезли. Живая плоть плавно переходила в металл. Вот это да! Мастер Грумм был поражён не меньше меня. Он стоял с выпученными глазами, и смотрел, как я сжимаю и разжимаю пальцы. А ну-ка... Мысленная команда, и три лезвия выскочили из кулака. И я их почувствовал! Я потрогал правой рукой свой протез, и с восторгом обнаружил, что я ощущаю прикосновение! Правда, как сквозь толстую перчатку, но это и неважно! Я щелчком убрал лезвия, и квадратными глазами посмотрел на наставника. Он ответил мне таким же взглядом.

– Э-э-э... Пойдём отсюда, ученик, сейчас тут начнётся такая суматоха. И поздравляю с освоением Печати.

– Да, конечно, учитель, спасибо, - в шоковом состоянии проблеял я, идя в сторону выхода. Расплавленный гранит уже схватился, и можно было пройти рядом с четко очерченной границей тёмно-бардового камня. Подойдя к невредимой двери, я потянулся к ручке, но тут дверь распахнулась от могучего удара, и внутрь влетела Ситана с кинжалами наперевес.

– Отец! Мне сказали, что здесь... Ваше ве...
– наконец заметила меня гнома, глядя почему-то куда-то ниже моих глаз, и сделалась красной, как помидор. Я посмотрел вниз, и инстинктивным мужским жестом прикрыл самое дорогое. Одежды то на мне не было, и я стоял перед Ситаной абсолютно голый. Но не успел я ничего сказать, как в зал влетел ещё один посетитель. Это был Эримиэль. Он был бледен, и крайне взволнован, причём настолько, что не заметил, в каком виде я нахожусь.

– Ваше величество, орки перешли границу. Война началась.

Глава 21.

– Девчонке - на войну?!
– от возмущения мастер Груммботт аж поперхнулся любимой настойкой.

– Девчонка?
– Ситана сжала кулаки.
– Выходит, мастер Дугри, когда назвал меня своей лучшей ученицей, просто пошутил? А на весеннем турнире, когда я...

– Помню, побила взрослых гномов.

– Может, скажешь, они все мне поддались?

– Нет, они дрались в полную силу. Но война - это тебе не турнир!

– Но отец...

– Не пущу!

Разговор был явно окончен, да Ситана и не особо надеялась, что отец согласится. Однако и отступать не собиралась.

– Ну и денек!
– мастер Груммботт, наконец, сделал глоток, но настойка, похоже впервые, не принесла успокоения.
– Да где это видано?! Мало тебе каменного призрака?

Ситана инстинктивно сжала медальон с листьями камнеломки. От призрака это не спасет - разве только слегка задержит и даст возможность сбежать, как это случилось сегодня ночью. Или позвать на помощь.

'Помощь!' - хмыкнула про себя гнома, вспомнив, кого приставили в качестве охраны к дверям ее спальни.

Ну да, бегает Глим быстро - тут ничего не скажешь. И голос у него громкий, даром что половину слов не разберешь. Случись чего, весь замок на ноги подымет.

– Чему это ты улыбаешься?
– старый гоблин с подозрением вгляделся в лицо дочери.

– Но ведь все закончилось хорошо.

– Хорошо, говоришь...
– Груммботт покрутил в руке фужер.
– Ты вот что, дочка. Во-первых, забудь про орков: справятся как-нибудь без тебя, а во-вторых...
– он снова замялся.
– Во-вторых, дурь эту тоже из головы выкинь.

– О чем ты?

– Я не слепой. Тоже, знаешь, был когда-то молодым. Не веришь?
– старый гоблин рассмеялся резким каркающим смехом.
– Не робкого ты у меня десятка. Мне ли не знать? А потому не верю, что так вцепилась в этого ушастого от одного только страха!

– Но...

– Никаких 'но'!
– мастер Груммботт хватил по столу кулаком.
– Он тебе не пара! Любой из них - а этот особенно! Не знаю, что с ним не так, но чувствую. И дело не в драконьем огне. Хотя и в нем тоже. Что-то еще, только пока не разберу никак.

Ситана опустила глаза. Она действительно страшно испугалась: каменный призрак - ужас любого гнома. Поэтому когда к ней подошел Ильмиэль... то есть король Элронд. Ситана вдруг вспомнила, в каком виде застала сегодня короля, и почувствовала, что краснеет.

– Значит, не ошибся, - отставив фужер, отец постукивал ногтем по столу.
– А я когда-нибудь ошибался? Было такое? А?

– Нет, - продолжая глядеть в пол, Ситана теребила медальон.

– Так вот иди и как следует подумай.

Кивнув, Ситана поднялась и пошла к двери.

– Цево глустная?
– спросил поджидавший у выхода Глим. Он и сам-то выглядел не важнецки: на вечно улыбающейся физиономии застыла непривычная печаль.
– Знаю-знаю. Меня ведь тозе на войну не отпускают. Говолят, от тебя здесь будет больсе плоку.
– Он со вздохом перекинул на другое плечо топор и поплелся за Ситаной.
– Говолят, хоцесь повоевать - охланяй далу Ситану. А от цево тебя охланять?

– От чего охранять...
– задумчиво повторила Ситана.

Она вдруг остановилась, повернулась к Глиму и оглядела его с головы до ног, будто видела впервые.
– Ты ведь в хирде служил?