Корона из роз, или Дорога домой

– Госпожа! – и замер, потому что девушка улыбнулась ему, чуть наклонив голову.

– Киих, и давно ты служишь ему?

Молодой человек сделал шаг вперед и опустил взгляд. Смотреть в пол было легче, чем сейчас врать. Он ведь ревновал ее. Ревновал ее к рабу застывшему у нее за спиной, рабу, которому она разрешила себя обнимать. Рабу, которого так и чешутся руки убить, потому что он дотрагивался до ее волос, а он Киих еще нет.

– Он меня спас, оживил, когда я уже умер. Не знаю что произошло, но я очнулся здесь, с песком на губах и я ему как бы должен быть за это благодарен.

– Ты не помнишь, как это произошло?

– Я ничего не помню из той жизни. Но может быть это и хорошо. Может быть, я был плохим человеком, – Киих остановился перед Мэл и все-таки оторвал взгляд от каменного пола. А Мэл наблюдала за ним. Ее Киих остался таким же сильным, черные глаза блестят на бронзовой коже, и в его взгляде обожание, любовь. Он еще и сам не понимает, но его тянет к ней.

– Скажи, у тебя есть татуировка розы на плече?

Секунда замешательства и Киих утвердительно кивает головой: – Есть, но причем…

Но Мэл уже развернулась к Хенолу и приказала: – Ты идешь со мной. Ты не игрушка, а мой страж, – потом повернулась к Кииху и продолжила. – Если я согласилась стать королевой этого мира, придется следовать правилам. Правда мое мира, потому мне маловато будет одного стража. Я прошу гордого Кииха Авина стать моим стражем, на время пребывания в этой почетной должности.

– Откуда вы знаете мое имя? – брови скрещены, губы тонкая линия, руки на груди. Вот таким увидела Кииха Мэл. Но он вызвал у нее лишь смех: – Я знаю о тебе все. Если захочешь узнать, как ты умер в том мире, приходи вечером расскажу, – а потом двинулась к двери, обходя застывшего Кииха. – А заодно расскажу, откуда у тебя на плече татуировка.

Клятва

Мэл шла по каменным переходам и удивлялась, вокруг так много стражи, вооруженные мужчины стоят у каждого перехода, почти у каждой двери, зато слуг мало, лишь иногда пробежит молодой слуга, исчезая за деревянными дверями, унося с собой запах жареного мяса. Каменные стены и хорошо укрепленные мостики, соединяющие между собой открытые площадки. Потолка как такового над ними нет, серое небо. Воздух чистый, не то, что внизу, даже у пророков чувствуется запах гнили, нечистот, перебивая остальные запахи. Здесь же чувствуется лишь запах приготовленной пищи.

– Киих, а кто-то пробовал выйти на поверхность? – девушка тронула молодого человека идущего перед ней за руку.

Киих остановился и взглянул на небо: – Зачем? Нет, если ты о том, чтобы вернуться туда, откуда мы пришли. Многих устраивает эта жизнь.

– А тебя?

Позади нее крякнул Хенол: – Устраивает?

– Видишь, кого-то все-таки не устраивает, – Мэл кивнула и присмотрелась к Кииху. Задумчив, смотрит не отрываясь от серого неба, сжал губы. О чем он думает?

– Выхода отсюда нет, – отрезал Киих, делая шаг вперед. – Идем, мы уже пришли, – и указал на узкий лаз между каменными стенами. – Нам туда.

– И что там?

– Сейчас увидишь, – и Киих исчез в темноте лаза. Мэл оглянулась на Хенола, а тот лишь кивнул и ободряюще улыбнулся. Он ее не вспомнил, но уже не считает ее врагом – уже хлеб.

Сделав ровно десять шагов, Мэл оказалась на открытой площадке, хорошо утоптанный глиняный пол, и между двух столбов был привязан Дазан. Его белоснежные волосы она узнает везде. Голый по пояс, распятый, как канат натянуты руки и ноги. Она видела лишь его спину и поднятую вверх голову. Будто он призывал всех богов в свидетели своей невиновности. А рядом поднимал руку с кнутом огромный детина. На его лице написано удовлетворение тем, что он вершит суд. Мэл не успела ахнуть, как кнут опустился на спину Дазна, рассекая кожу на спине, и все услышали ее крик. А палач уже поднимал руку, чтобы нанести второй удар.

– Нет, – и Мэл бросилась вперед, отталкивая Кииха и закрывая Дазана собой. Второй удар пришелся бы ровно на ее спину и ее не спас бы даже отороченный мехом плащ. Да, она его нашла в комнате так любезно ей предоставленной. Герард стоящий у стены резко взмахнул рукой, отбрасывая кнут и заодно палача и тут же бросился к девушке. Киих и Хенол бросились к Мэл, и были остановлены ее взглядом. О сколько там было чувств, от негодования, до презрения всем им словам и всем им поступкам. А Мэл развернулась и раскинув руки в стороны, защищая Дазана от всех сейчас стоящих перед ней мужчин, повернув голову к Герарду спросила: – Что он сделал?

А Герард сглотнул и выдохнул: – Ты же могла пострадать.

О как он испугался. Он не ожидал, что его солнце бросится закрывать своим телом виновника. Он просто не ожидал такого. Привыкший к слезам и истерикам, он впервые увидел совсем другой подход к тому, что должно было бросить ее в его объятия. И он не знал, как ему сейчас реагировать.

– И что? Это бы тебя остановило? – а Мэл негодовала дальше.

– Достаточно было просто приказать палачу, зачем бросилась под удар? – Герард перехватил ее за руку и дернув на себя, всмотрелся в фиалковые глаза. А Мэл продолжала: – Что он сделал такого, что ты решил его наказать? И вообще он мой, мой страж, мой слуга, и я должна его наказывать, не ты.

– Вот интересно, когда это он им стал? – Герард опешил. Она так прекрасно врала, врала, глядя ему в глаза. Хотя как говорят на Земле – ложь во спасение.

Мэл смутилась, но гордо подняла голову и ответила: – Только что? Дазан ведь так?

На удивление всех, Дазан ответил: – Всегда твой, моя госпожа.

– Вот видишь? – обрадовалась Мэл. – Он мой.

– И что и клятву принес? – удивлению Герарда не было предела, а в серых глазах играла усмешка. Вот оно как. Эта девушка действительно интересна, интересна тем, что готова принести себя в жертву. Но ведь и тот, кто приносил ему клятву верности сейчас готов ради нее отказаться от всего, лишь бы спастись. Или же это не спасение?

– Только развяжи, принесу еще одну, – прорычал Дазан, пытаясь унять боль от разорванной кожи на спине, и повернул голову к Мэл, пытаясь рассмотреть ее, увидеть.

Герард удивленно смотрел на улыбающуюся девушку и спросил: – А как же насчет Кииха и Хенола? Они клятву тоже принесут?

А Мэл вырвала руку из его захвата и подбежав к Дазану указала на его татуировку на руке: – Видишь? Это и есть клятва, клятва – мне. Точно такие же татуировки есть и у Кииха и Хенола, я проверяла, – и опять покраснела, но все равно взгляд не опустила, так и смотрела в серые глаза.

– Как интересно, – сложив руки на груди и потирая бороду оглядывая замерших перед ним мужчин, пробормотал Герард. – Значит, ты пришла сюда за ними? – он медленно вышагивал перед Мэл и размышлял. – А я все думал, что же вас потянуло в ту пещеру? А оказывается – это была спасательная операция. Но кто вас туда направил? Ладно, это потом, – он остановился перед Мэл и продолжил. – С тобой пришли пятеро, ты нашла пятерых, но Киих и кузнец в эту пятерку не входят, я точно помню, что они появились задолго до твоего появления. Так кто же еще двое?