Корона пастуха

– Сколько эльфов?
– спросил Роб Всякограб, оправляя напузник.

Повисла пауза.

– Один, - смущенно признался Величий Ян.

– Ты уверен?
– переспросил Роб Всякограб, пока его сыновья и братья бежали мимо него к выходу из кургана. Ах, вот незадача. Вся Фигловская община, полная алкоголя и задора, вооружилась до зубов, - и что теперь прикажете с этим делать? Конечно, у Фиглов руки чесались кому-нибудь накостылять, но большинство Фиглов и так все время чешется, особенно в районе напузников.

Пока они метались в поисках врага по сырой вершине холма, Ян привел Роба Всякограба к заводи. Шторм миновал, и в воде отражались звезды. Там, до половины погруженный в пруд, лежал одинокий эльф. Фиглы услышали тихий стон. Конечно, они всегда рады напинать эльфу, но... одному? Как такое могло случиться?

– Ах, кривенс, а хорошая могла быть драчка, - произнес Роб Всякограб, и оба Фигла погрузились в угрюмое молчание.

– Агась, да только где один, там их скоро тьма будет, - пробормотал Величий Ян.

Роб втянул носом воздух. Эльф просто лежал неподвижно, и больше не происходило ничего.

– Нету больше эльфов, - решил он.
– А то бы мы их почуяли. Ну-ка, Величий Ян, и ты, Мальца Опасный Спайк, возьмите этого отвратца. Вы знаете, что с ним делать, коли станет бузить. А ты, Велик Ужасен Билли Подбородище, - он поискал глазами гоннагля, который из всех Фиглов был менее всех склонен врать, - ступай к кельде да расскажи ей, что тут творится. Расскажи, что мы тащим в курган.

Затем громко, чтобы услышали все остальные, Роб Всякограб крикнул:

– Этот эльф таперича наш пленник. Заложник, понятно? Это значит, неча пытаться убить его, пока вам не приказали.
– Он проигнорировал недовольное ворчание.
– А вы, остальные, стерегите камни, и ежели кто оттуда полезет, задайте им трепку, ясно?

– А я буду играть на гармошке, - сказал Вулли Валенок.

Роб Всякограб только вздохнул:

– Ай, ну ладно. Коли что-то на меня дрожь наводит, то, думаю, и всяких отвратцев отпугнет.

Кельда пристально посмотрела на поверженного эльфа и подняла глаза на Роба Всякограба.

– Только один?
– спросила она.
– Да разве же это враг для молодых Фиглов? И у него крылья вырваны. Это наши парни постарались?

– Нет, Дженни, - помотал головой Роб, - Величий Ян говорит, он упал с неба прямо в пруд, что у каменного круга. Его кто-то побил раньше, чем мы туда добежали.
– Он с тревогой всмотрелся в насупленное лицо жены.
– Мы ж разве мясники, Дженни? Мы воины. Парни, конечно, кипятятся, и если бы дошло до драки, уж мы бы этому эльфу навешали, да только погляди на него, он ведь совсем жалкий и унылый, нет чести в том, чтобы такого убить.

– Храбро говоришь, Роб, - сказала кельда, глядя на беспомощное создание.
– Но почему только один? Ты уверен?

Стон эльфа прервал их спор. Роб выхватил клеймор, но кельда мягко отстранила его. Измученный эльф снова застонал и прошептал что-то; голос его был слаб и прерывист. Кельда навострила уши.

– Он сказал - "Гром и Молния", - сообщила она.

Эльф снова забормотал, и теперь Роб Всякограб и сам услышал: "Гром и Молния".

Все в округе знали о знаменитых Громе и Молнии, собаках Бабули Болит. Собак давно не стало, до местные фермеры верили, что их призраки до сих пор обитают среди холмов. Несколько лет назад они пришли на помощь Тиффани Болит, чтобы изгнать с Мела Королеву Эльфов. А теперь здесь, у входа в Фигловский курган, лежал эльф, взывающий к их именам.

– Не нравится мне это, - сказала Кельда.
– Вот только без нашей карги я не могу решить, что теперь делать. Пошли кого-нибудь за ней, Роб.

– А, пусть Хэмиш идет. А мне надоть назад, к камням.
– Роб обеспокоено посмотрел на жену.
– Ты тут управишься одна с этим отвратцем?

– Да, потащим его внутрь, пусть у костра обсохнет. Он слишком слабый, чтобы что-нибудь с нами учинить. Да и мальчики подсобят, ежели что.
– Дженни кивнула в сторону оравы молодых Фиглов, которые высунулись из кургана, радостно размахивая в воздухе изогнутыми дубинками.

– Ай, хороший им будет урок, - одобрил Роб Всякограб, с гордостью поглядывая на своих отпрысков. И пригнулся, когда метко брошенная одним из подростков дубинка едва не огрела его по уху. К его удивлению, дубинка развернулась в воздухе и вернулась к швырнувшему ее Фиглу, сбив его с ног.

– Гляньте-ка, ребята, - воскликнул Роб, - она вертается взад! Вот такое оружие каждому Фиглу подойдет! Двойное удовольствие!

Тиффани едва успела одеться, когда снаружи послышался свист, потом что-то громко упало, ломая ветви, и поскреблось в стекло.

Она открыла окно и увидела комок ваты и ветоши, который тут же разлетелся, как от хорошего пинка, явив миру Хэмиша, Фигловского летуна [Разумеется, летал обученный ястреб Мораг. Сам Хэмиш искусством полета так и не овладел. Приземление давалось ему намного легче.]. В спальне стало зябко.

– Ну, Хэмиш, - Тиффани вздохнула и поежилась, - что тебе нужно от меня?

Хэмиш перемахнул в комнату через подоконник, поправляя очки.

– Кельда послала, ибо ты есть карга наших холмов. Она велела тебя привести тут же.

День выдался тяжелый, как, впрочем, и всегда, но Тиффани знала, что нельзя заставлять кельду ждать, даже если на дворе глубокая ночь. Так что она надела теплые панталоны, оставила на полке блюдце с молоком и оседлала метлу.

И снова на нее пристально посмотрела Ты, кошка, которая, казалось, была повсюду.

В кургане было жарко, как в печке.

Молодые Фиглы, приставленные охранять кельду, хмурились, косясь на ненавистного врага. Каждый из них желал выглядеть в глазах Роба Всякограба храбрецом, способным справиться с любой выходкой отвратца. Особенно когда тот находился внутри кургана.

Но эльф плакал.

– Так зачем ты пришел сюда, эльф?
– мягко спросила кельда.
– Почему бы нам не убить тебя прямо сейчас?

Эти слова вызвали оживление в рядах Фиглов. Эльф затрепетал.

Кельда отвернулась.

– Я знаю скрытые тайны, - произнесла она, - и я знаю, что все, что происходит сейчас, было предопределено еще до того, как моря наполнились водой. Пути обратно нет. Но передо мной туман. Я не могу ясно разглядеть этот день.

Эльф поежился.

– И следи за языком, эльф, - продолжала кельда, - ведь мое решение могло быть иным, если бы все сложилось по-другому. Твой народ... изобретателен.