Корона страны невидимок

Поравнявшись с мальчишками, лошади вдруг взвились, дико заржав, и встали как вкопанные. Лиловый глаз белоснежного коня, ближнего к притаившимся в кустах мальчикам, посмотрел прямо на дрожащего Сеньку.

— Он нас видит! — в панике прошептал тот, чувствуя, как застучали зубы.

Лука пихнул его локтем, приказывая замолчать, но было поздно. Дверь экипажа медленно, зловеще распахнулась, и мальчишки с ужасом увидели, что карета пуста. Друзья ахнули, переглянулись — и дали стрекача, с треском проламываясь сквозь колючий кустарник. Они мчались настолько быстро, насколько позволяли густые ветви, сердце стучало у них в ушах, но даже сквозь этот шум крови Лука и Сенька услышали вновь нарастающий стук копыт. Лошади догоняли их. Оставалась одна возможность уйти от этих страшных преследователей. Если удастся спрямить путь — может быть, им повезёт, и друзья успеют кубарем скатиться по крутому откосу к реке. Мальчики приняли это решение одновременно — или Сеньке показалось, что он прочитал мысли Луки? Раздумывать об этом теперь некогда. Их бег больше не был беспорядочным, и паника отступила. Заросли кустарника — к счастью, не такого смертоносного, на шипы которого Сенька ловил рыбу, — внезапно закончились. Мальчишки кинулись на открытое пространство — и разом вскрикнули от ужаса.

Словно пёстрая молния мелькнула перед их лицами и дохнула жаром — появившиеся из ниоткуда, взвившиеся на дыбы лошади вновь преградили им путь. Одно единственное мгновение, оцепенев от страха, ребята не могли двигаться, потом, вздохнув, дёрнули в разные стороны, но было уже поздно. Неведомая сила легко, как котёнка, схватила за шиворот Сеньку, и закинула его в открытую дверцу кареты. Следом за ним кубарем полетел и Лука.

— Не трепыхайтесь, — сказал над ними отчётливый голос. — Нс то опоздаем к переправе.

Экипаж нёсся вперёд бесшумно, мягко, как будто под его колёсами был идеально ровный асфальт, а не рытвины и ухабы просёлочной дороги. «Переправа?» — подумал Сенька, а Лука спросил:

— Кто вы?

Негромкий смех был ему ответом.

— А наши кутята не робкого десятка, — с одобрением сказал густой бас. — Быстро оправились.

— Они избраны, — ответил ему голос пожиже и помоложе. — Среди избранных не бывает трусов.

— А много ты их видел, избранных? — снова хохотнул басом невидимка, и его собеседник обиженно замолчал.

Странно, но сейчас, когда страх отступил, Сенька понял, что рядом с ними не привидения, а живые люди. От них несло запахом не слишком чистых тел и вездесущей и уже привычной миллаги. На мгновение мальчик зажмурился, пытаясь припомнить урок, который когда-то преподал ему Лука. Не всё можно увидеть глазами, но у него есть и другие органы чувств.

Сначала ничего не происходило, потом он увидел…

Пара похитителей походила на обычных посетителей лисниевого бара, из которого ребята еле унесли ноги. Мужчина постарше — крепкий, заросший тёмной щетиной, и юноша, почти мальчик, лет семнадцати. Одежда их была проста и поношена, а стрижки — далеки от совершенства.

— Куда вы нас везёте? — спросил Сенька, посмотрев на мужчину.

Тот удивлённо обернулся.

— Он что, нас видит? — недоверчиво спросил второй похититель.

— Привыкай, — усмехнулся мужчина. — Ты ещё услышишь об этих пареньках немало интересного. Они умеют не только видеть лисниевых невидимок, но и оставаться видимыми после дозы, от половины которой ты навсегда потерял цвет.

— Ты правда их видишь? — тихо спросил Лука.

— О, а этот малыш другой, — заметил мужчина. — Зато он умеет такое, что и не снилось нашим колдунам.

— Я задал вопрос, — сказал Сенька, которому надоела пустая болтовня их похитителей.

Мужчина вздохнул.

— Мы переправим вас туда, где вы нужны, — сказал он. — Пешие путешествия на Лигеносе не доводят до добра.

— Значит, вы знаете, зачем мы здесь? — спросил Лука. Он поворачивался на звук голоса, как слепой.

— Это не наше дело, — сухо и немного обиженно отозвался мужчина. — Мы — возницы.

Лука задумался. Рядом нетерпеливо ёрзал Сенька. Оба понимали, что ничего более своими расспросами они не добьются. Перед ними были обычные лисниевые работяги. Вряд ли они знали о замыслах тех, чьему приказу подчинялись.

Путешествие тем временем подходило к концу. Карета замедлила ход и мягко остановилась.

— Что-то слишком быстро, — пробормотал Сенька, выглядывая в окошко со своей стороны. — Это же… — он изумлённо посмотрел на Луку.

Тот привстал, пытаясь рассмотреть в окно, где затормозила карета. Они стояли возле скалы, прорезанной знакомой трещиной. Это было место, к которому днём раньше привёл мальчишек Фост. Ребята обменялись взглядами.

— Мы приехали? — спросил Лука, потянувшись к ручке кареты, однако невидимая, но крепкая рука остановила его.

— Не спешите, — прогремел бас. — Держитесь крепче.

…На этот раз переход был куда более трудным, чем тот, который забросил мальчишек на Лигенос. Друзьям показалось, что замерший было экипаж вдруг сорвался с места и помчался вперёд. Теперь его трясло так, что ребятам пришлось вцепиться в обитые гладким шёлком сиденья. За окнами кареты была мгла, но мгла не беспросветная, чёрная, а текучая, слоистая, мерцающая. Путешественники неслись сквозь неё с небывалой, завораживающей скоростью. Потряхивания, повороты, толчки непрерывно сменяли друг друга, и Сеньке уже казалось, что этому не будет конца, когда экипаж тряхнуло особенно сильно, и он встал.

Глава 24

Гор не было видно, так же, как и суровой дикой реки. Кругом простиралась равнина, не мёртвая, выжженная солнцем, но и не живая. Мальчишки не смогли бы сказать, откуда пришло к ним это ощущение ненастоящести увиденного мира. Трава, зелёная и упругая, казалась искусственной. Солнце, поднявшееся высоко над горизонтом, не жгло. И нигде вокруг не было и следа воды.

Вопреки ожиданиям, их никто не встречал. И объяснять друзьям, почему их сдёрнули с места и куда забросили, никто не собирался. Пугающе огромная карета исчезла на их глазах, а они остались посреди огромной равнины — одни.

— И что теперь? — хмуро спросил Сенька. Он выпустил в траву своего тябиса, но тот, осмотревшись и принюхавшись, брезгливо фыркнул и снова вскарабкался на плечо мальчика.

Лука, внимательно разглядывающий сорванный стебелёк травы, покачал головой.

— Бутафория, — сказал он растерянно.

— Что? — не понял Сенька.

Лука выпрямился, огляделся вокруг:

— Ты был в театре? — спросил он.

Сенька самолюбиво промолчал. Какие театры в Михайловке! Но не объяснять же это Луке. Но тот, кажется, понял.

— Это похоже на декорации, — сказал мальчик. — Когда смотришь издалека — похоже на настоящее, а вблизи заметно, что всё подделка, имитация.

Сенька всё ещё хмурился. Надо думать, как отсюда выбраться, а не умничать.

— Кому-то надо было удалить нас из настоящего мира, — сказал Лука, и глаза у него стали узкие и жёсткие.

— А ты не можешь перенести нас назад? — спросил Сенька, настороженно оглядываясь. Неуютно было находиться среди придуманного, ненастоящего пейзажа.

Лука медленно покачал головой.