Короткая пятница и другие рассказы (сборник)

Сказав так, она вырвала из его рук графин и на одном дыхании выпила весь ликер.

4

Есть такая пословица: земля и небо слишком близко, чтобы что-то на этом свете можно было сохранить в секрете! Дела Риши и Рубена не могли вечно оставаться в тайне. Люди начали поговаривать о том, что они любовники. Все заметили, как постарел и ослаб реб Фейлик, как редко он теперь встает с постели, и решили, что Риша изменяет ему с Рубеном. Мясники, которых Риша оставила без доходов, постоянно распространяли о ней разные слухи. Несколько женщин нашли в купленном у нее мясе сухожилия, которые Закон велит удалять. Торговцы-гоим, получавшие от Риши то мясо, которое не дозволяли употреблять в пищу законы Шулхан-аруха, начали жаловаться, что уже давно ничего не получали от нее. Воспользовавшись этим, бывшие мясники потребовали у раввина и властей общины проверить мясо из имения реб Фейлика. Но старейшины не хотели ссориться с Ришей. К тому же раввин нашел в Талмуде, что человек, ложно обвинивший праведника, заслуживает наказания плетьми, а ведь, несмотря на то что Риша обманывала общину уже давно, свидетелей этому не было, и, конечно же, никто не хотел рисковать своим местом в ином мире, обвиняя честного человека в таком страшном грехе.

Уйдя ни с чем от раввина, мясники решили подослать к Рише шпиона. Для этих целей они выбрали парня по имени Иехель, известного хулигана и бездельника. Глубокой ночью, когда весь Ласкев уже спал, Иехель вышел из города, прокрался в имение, каким-то чудом сумел пробраться мимо свирепых собак, на ночь спускаемых с цепи, и спрятался за сараем резника. Найдя в стене щелку, он прильнул к ней и увидел стоящих внутри Рубена и Ришу. С удивлением он заметил, как старый слуга втаскивает на веревке нескольких хромых животных, а Риша связывает их прямо на полу. Когда старик ушел, Йехель увидел, как в неверном свете фонаря Риша берет в руки нож и начинает перерезать горло животным, одному за другим. Кровь бурлила и заливала все вокруг. Пока животные бились в агонии, Риша сбросила с себя всю одежду и повалилась на солому. Рубен не заставил себя долго ждать. Их тела были такими огромными и заплывшими жиром, что они никак не могли соединиться. Они пыхтели и сопели. Их стоны смешивались с хрипами умирающих животных. Слышать это было выше человеческих сил! На стенах плясали огромные тени; от текущей крови в хижине стало очень жарко. На что уж Иехель был хулиганом, но, глядя на все это, даже он испугался. Такое мог сотворить только дьявол. Боясь, что нечистый заберет и его, он убежал.

Добежав до города, Иехель сразу же бросился к дому раввина. Еще не отдышавшись, он сразу рассказал обо всем, что видел. Раввин разбудил служку, велел ему взять в руки деревянную колотушку и разбудить всех старейшин общины. Сперва никто не поверил рассказу Иехеля. Решили, что его подкупили мясники, и начали угрожать побоями и даже исключением из общины. Иехель, чтобы доказать, что все его слова — чистая правда, подбежал к Ковчегу Завета, стоявшему в нише, открыл дверцу и, пока никто не успел остановить его, поклялся на Священных Свитках, что не лжет.

Эта история повергла город в ужас. Женщины выбегали на улицу, кричали, плакали и рвали на себе волосы. Появились неопровержимые доказательства того, что весь город несколько лет ел трефное мясо. Богатые хозяйки собрали у себя дома всю посуду и разбили ее на мелкие черепки на рыночной площади. Несколько больных и беременных женщин попадали в обморок. Многие распарывали себе воротники, посыпали головы пеплом и садились на низенькие скамеечки, как принято делать во время траура по умершим. Большая толпа направилась к лавкам тех мясников, которые торговали Ришиным мясом. Не слушая никаких оправданий, она избила нескольких торговцев, повыбрасывала мясные туши на улицу и перевернула все огромные чурбаны, на которых рубили мясо. Вскоре послышались голоса, звавшие людей в имение реб Фейлика, и толпа начала вооружаться дубинами, веревками и ножами. Раввин, боясь кровопролития, пытался отговорить их, объясняя, что наказание должно последовать только после того, как будут доказаны вина и злой умысел, но его не послушали. Тогда он решил отправиться вместе со всеми, надеясь успокоить толпу по дороге. К нему присоединились и старейшины. Женщины хлестали себя по щекам и плакали, будто на похоронах. Следом за толпой бежали дети.

Вольф Бондер, которому Риша неоднократно помогала и щедро платила за то, чтобы он сопровождал воз с мясом из имения в Ласкев, остался верен ей. Узнав о действиях толпы, он тут же побежал в конюшню, оседлал свою самую быструю лошадь и галопом помчался в имение предупредить Ришу. В это время Риша и Рубен все еще лежали в сарае. Услышав стук копыт, они выбежали наружу и были страшно удивлены, увидев Вольфа Бондера. Он рассказал им о том, что произошло в городе, и о том, что с минуты на минуту толпа будет здесь. Он советовал им бежать, если они не могут доказать свою невиновность, а иначе разъяренные мужчины просто разорвут их в клочья. Он и сам боялся оставаться там долго и собирался, пока толпа не решила свести счеты и с ним, скрыться из города. Сказав это, он вскочил на лошадь и быстро ускакал. Рубен и Риша окаменели. Лицо Рубена сначала стало огненно-красным, а затем побледнело. У него дрожали руки, и ему пришлось даже, чтобы не упасть, опереться о дверь. Риша растерянно улыбалась, а ее лицо пожелтело, как будто она заболела желтухой. Но именно она первой взяла себя в руки. Подойдя к своему любовнику, она пристально посмотрела ему в глаза.

— Да, любовь моя, — сказала она, — вор всегда в конце концов попадает на виселицу.

— Давай убежим. — Рубен был так напуган, что с трудом находил нужные слова.

Но Риша ответила, что это невозможно. В имении всего шесть лошадей, и всех их уже забрали крестьяне, чтобы завтра утром отправиться в лес за дровами. А на упряжке с быками далеко не уедешь. К тому же она, Риша, не желает жить в нищете и не хочет потерять все свое имущество. Рубен уговаривал ее бежать вместе с ним, говоря, что жизнь дороже любого имущества, но Риша отказалась. Она никуда не побежит! Наконец любовники бросились в хозяйский дом, где Риша собрала Рубену кое-что из вещей, дала в дорогу жареную курицу, каравай хлеба и кошелек, полный монет. Стоя в дверях, она наблюдала за тем, как он, раскачиваясь и шатаясь, перебрался через навесной мост, сложенный из сосновых досок. Добравшись до имения, Рубен что-то прокричал и сделал широкий, зовущий жест рукой, но Риша не шелохнулась. Она уже поняла, что он трус. Смелым он мог быть только с беззащитными курицами да стреноженными быками.

5

Как только Рубен скрылся из виду, Риша направилась к полю и созвала крестьян. Она велела им взять косы, серпы и вилы и сказала, что по дороге из Ласкева к имению движется разъяренная толпа, пообещав каждому, кто поможет ей защититься, по золотому и кувшину пива. Она и сама взяла длинный нож и тесок для разделки мяса. Вскоре послышался глухой шум и появились горожане. Окруженная своими крестьянами, Риша стояла на холме у входа в имение. Когда горожане увидели людей, вооруженных косами и серпами, они остановились. Кое-кто даже попытался убежать. Рычали и лаяли спущенные с цепи псы. Раввин, видя, что ситуация вот-вот может привести к кровопролитию, потребовал, чтобы собравшиеся разошлись по домам, но его не послушали. Тогда к толпе обратилась Риша, она насмешливо крикнула: «Идите сюда и покажите, на что вы способны. Давайте. Я быстренько поотрезаю вам головы вот этим ножом. Тем самым, кстати, которым я резала свиней и лошадей, которых вы потом ели». Когда кто-то крикнул, что в Ласкеве больше никогда не будут продавать мясо, купленное у нее, и что ее исключат из общины, Риша ответила: «Мне ваши деньги не нужны! И Бог ваш тоже. Я обращусь! Сейчас же!» И она стала поносить по-польски евреев, называя их проклятыми христоубийцами. Истово крестясь, подозвала к себе одного из крестьян и велела ему: «Чего ждешь, Мачек? Беги и зови скорее священника. Я больше не желаю принадлежать к этой мерзкой секте».

Мачек побежал за священником, а толпа затаила дыхание. Все прекрасно знали, что обращенные становятся злейшими врагами Израиля и делают все возможное, чтобы досадить своим бывшим собратьям. Поэтому люди повернулись и разошлись по домам. Евреи боялись навлечь на себя гнев христиан.

Реб Фейлик тем временем сидел у себя в доме учения и читал Мишну. Глухой и почти слепой, он ничего не видел и не слышал. Внезапно распахнулась дверь, и в комнату с ножом влетела Риша. Она закричала: «Убирайся отсюда к своим евреям. Зачем мне нужна здесь синагога?» Когда реб Фейлик увидел свою жену с непокрытой головой, с ножом в руке, с лицом, искаженным от гнева, он почувствовал такую острую боль в груди, что потерял дар речи. Он хотел спросить у нее, что произошло, но ноги больше не слушали его, и реб Фейлик, как был в талесе и филактериях, упал замертво на пол. Риша велела бросить его тело на телегу, запряженную парой быков, и отправить к евреям в Ласкев. Она не позаботилась даже о куске ткани ему на саван! В то время как в ласкевском похоронном обществе омывали тело, выносили его, пока рыли могилу, а раввин произносил речь, Риша готовилась к обращению. Она отправила одного из крестьян на поиски Рубена, так как хотела, чтобы и он последовал ее примеру, но ее любовник бесследно исчез.

Теперь Риша была вольна делать все, что ей хочется. После крещения она вновь открыла свои лавки и стала продавать трефное мясо для гоим из Ласкева и для окрестных крестьян, приезжавших туда в базарные дни. Она могла резать открыто и не соблюдая никаких законов свиней, быков, телят и овец. На место Рубена она наняла какого-то гоим, и они вместе охотились в ее лесу на оленей, зайцев, кроликов. Однако прежнего удовольствия от убийства невинных существ Риша уже не получала. Да и новый резник был не в пример хуже Рубена. Иногда она рыбачила, и, когда рыба попадалась ей на крючок или билась в сетях, мимолетное чувство радости посещало ее заплывшее жиром сердце, Риша бормотала себе под нос: «Что ж, рыбка, тебе хуже, чем мне!»

Она на самом деле тосковала по Рубену. Ей не хватало его непристойностей, его страха перед перевоплощением, его учености, его ужаса перед Адом. Теперь, когда реб Фейлик был в могиле, ей некого было больше обманывать, не над кем издеваться. Сразу же после обращения Риша купила себе место в церкви и первые несколько месяцев исправно ходила туда каждую субботу. Приезжая и уезжая, она всегда велела кучеру ехать мимо синагоги. Какое-то время ей доставляло удовольствие дразнить евреев, но вскоре наскучило и это.

Со временем Риша так обленилась, что почти перестала следить за делами. Она перепоручила все новому резнику и даже не догадывалась, что он обкрадывает ее. Каждое утро она выпивала рюмку ликера и начинала переходить из комнаты в комнату (что было сложно, если учесть, что у нее были больные ноги), бормоча себе что-то под нос. Она останавливалась у зеркала и говорила: «Горе, горе, Риша. Посмотри только, что с тобой случилось? Если бы твоя святая мать встала из могилы и увидела тебя, — она умерла бы снова». Иногда она пыталась привести себя в порядок, но ей это не удавалось: старая одежда не налезала, а волосы спутались в колтуны. Часами она пела песни на польском и идише. Ее голос огрубел и охрип, и она сама придумывала слова: повторяла какую-нибудь бессмысленную фразу или издавала звуки, похожие на кудахтанье домашней птицы, хрюканье свиней или предсмертный рев быка. Упав на кровать, Риша икала, рыгала, смеялась и плакала. Ночью, во снах, ее мучили фантомы: быки поднимали ее на рога, петухи распарывали ее плоть шпорами. Однажды появился даже облаченный в саван реб Фейлик, с пальмовой ветвью в руках, он кричал: «Я не могу спокойно лежать в своей могиле. Ты опозорила мой дом!»