Короткий метр. Сборник сценариев для учебных и курсовых игровых фильмов
Шрифт:
– Нет.
– «P» – только один Рашевский.
– Он!!! – радостно восклицает тучный. – В Москве я встретил Рашевского!
– Но он не Феликс! – разводит руками сухопарый.
– А кто?.. Как его зовут?
– Забыл… Но точно – не Феликс.
– Тогда давай сначала… – тучный наслаждается своей патерсоновской трубкой. – Я буду называть буквы, а ты перечисляй имена.
– Давай… – соглашается сухопарый, обжимает и закуривает вторую беломорину.
– «А»…
– Андрей, Алексей, Александр… Не то!
– «Б»…
– Борис…
– «В»…
– Вениамин,
– «Г»…
– Геннадий, Генрих, Гаврила… Совсем не то!
– «Д»…
– Дмитрий, Давид, Даниил… Не было таких.
– «И»…
– Иван, Илья, Исаак… Нет.
– «К»…
– Был Константин, но не Рашевский.
– «Л»… Может, Леонид?
– Нет… Не было Леонида.
– «М»…
– Михаил, Матвей… Нет, не он.
– «Н»…
– Николай, Никита… Может, он Никита?
– Нет, он не Никита… «О»…
– Рашевский не Олег.
– «П»…
– Тем более не Павел и не Пётр.
– «Р»… Роман?.. Родион?.. Рустам?… – включил свою память тучный научный сотрудник.
– Какой он Рустам?!. Ты ещё скажи – Мухамед! – возражает сухопарый научный сотрудник. – Дальше «С»…
– Сергей – не то, Семён – не то, Соломон – тем более.
– «Т»…
– Никого на букву «Т». А там уже – Устин, Фёдор, Феликса мы проверяли, Харитон, Чарльз, Шамиль, на «Ща» имён у русских не бывает, дальше – твёрдый знак, «ы», мягкий знак.
– тучному надоело это занятие. – Хватит!
– Нет, надо закончить, – настаивает сухопарый. – «Э»
– это Эдуард, «Ю» – это Юрий. «Я» – это Яков… Всё не то! Русский алфавит закончен. Повисает пауза.
– Ярослав! – вдруг радостно восклицает тучный. – Рашевского зовут Ярослав!!!
– Тьфу!!! – с досадой говорит сухопарый и бросает в урну окурок. – С конца азбуки надо было начинать!!!
Стайка конторских девиц с сигаретами и зажигалками в руках вбегает в курительную комнату.
Помещение наполняется дымом.
– Девочки, – сухопарый обращается к весёлой компании, – «Курить – здоровью вредить»… Вы хотите похудеть, а потеряете память!
– И пить вредно… – добавляет толстяк.
После этих слов оба научных сотрудника решительно выходят из курительной комнаты.
Святки
В приделе Андреевского храма в церковной лавке бабка Наталья покупает православный календарь.
– Мне вон тот, где цифры покрупнее, – говорит она послушнице, платит деньги, заворачивает покупку в целлофановый пакет и, трижды перекрестившись, выходит из церкви.
На улице предновогодняя суета. На лотках игрушки, шары и шарики, мишура и серпантин. За оградой кавказцы торгуют ёлками.
Бабка Наталья сквозь толпу идёт к Андреевскому рынку, пробирается по торговым рядам, кошёлки и пакеты в её руках постепенно заполняются снедью. Наконец, она у птичьего ряда.
– Утки откуда? – интересуется
бабка Наталья.– Тосненские.
– Жиру много…
– Зато охлаждённые, а не замороженные.
– Вон жёлтые какие, – тычет пальцем в птицу бабка Наталья и переходит к другому балагану.
– Утки откуда? – снова спрашивает она.
– Венгерские, моя красавица! – улыбается кавказец.
– А не китайские?
– Обижаете, бабуля… – огорчается кавказец.
– Сильно заморожена, – стучит по птице, как по деревяшке, бабка Наталья, разворачивается и идёт назад – к тосненским уткам…
…Бабка Наталья – главная на кухне. Пока её сорокалетняя племянница Елена Викторовна, врачиха, и врачихина дочь – студентка Женя разбирают тяжеленные пакеты с провизией, которые она принесла, сама бабка Наталья занимается уткой.
– До Нового года ещё семь часов, – обращается к ней племянница Елена Викторовна. – Вы бы, тётя, поели чего-нибудь.
– Да-да, вот поем капустки, что останется от уточки… с хлебцем.
– Бабушка постится, – объясняет студентка Женя. – У неё рождественский пост, самый строгий… До какого числа?
– До шестого января, – со знанием дела говорит Елена Викторовна. – Надо бы, тётя, к капустке добавить яблочков и чернослива.
И они уходят из кухни готовить себя к встрече Нового года, а бабка Наталья приступает к священнодействию – готовить утку…
– Какие запахи!!! – восклицает первый же гость, пришедший за час до наступления Нового года.
Он сбрасывает шубу и проходит в столовую, где бабка Наталья уже заканчивает накрывать праздничный стол: салаты – оливье, овощной и крабовый, грибочки – солёные и маринованные, селёдка – под шубой и с лучком, миноги и сардины, свинина в виде ветчины и буженины, сыры, колбасы салями и паштет…
В стороне на буфете ждут своей очереди печёности – пироги, пирожки, пирожные и домашний торт.
– Пахнет нынче уткой! – не унимается гость.
– Наша утка ещё не готова, – выходит к гостю украшенная люрексом и жемчугом Елена Викторовна.
– Но бабушка на стрёме! – входя в столовую, подхватывает Женя. Она в шелках…
…В синем платье в горошек и в фартуке с эмблемой кока-колы бабка Наталья вынимает, наконец, зарумянившуюся утку.
Шум прибывающих гостей нарастает из столовой.
Бабке Наталье необходимо проверить – пропеклась ли утка. Она отрезает небольшой кусочек от грудки и останавливается. Мысль о рождественском посте не позволяет ей сделать опасный шаг.
С блюдечком в руке, на котором лежит кусочек утки, она входит в свою маленькую комнатку рядом с кухней. Она ставит блюдечко рядом с образом Спасителя. Затем берёт пластиковый пакет, в котором лежит купленный ею сегодня церковный календарь.
Бабка Наталья ставит календарь рядом с блюдечком, открывает его на странице «6-е января», крестится и тихо шепчет:
– С Рождеством Христовым!
В тот момент, когда бабка Наталья стала пробовать утку, загремели Кремлёвские куранты.