Корпоратка. Искушения Мередит Стаут

Никто из близких Мередит также не знал ничего о судьбе Грейс. Как выяснилось, до недавнего момента.

— Как ты вышла на нее? — спросила Мередит, закуривая. Глядела при этом в сторону, демонстративно не пересекаясь с девочками взглядом. Вопрос был адресован Дэнни.

— Я ее просто узнала! Она — музыкант, солистка в группе «Кибернервы». Они выступали по всей Америке. Вот и в Найт-Сити заглянули. Когда я увидела афишу в сети, я сразу поняла, это она!

Мередит теперь посмотрела в лицо Грейс прямым взглядом. Вся ее внешность говорила о страшном желании быть непохожей на свою мать. Все эти панковские примочки, дырявые шмотки…

Грейс взгляд выдержала. Мередит укоризненно покривила губы и пренебрежительно фыркнула:

— Исполнила, значит, мечту всей жизни — стала клоуном и кривляешься на потеху отребью.

— Зато я счастлива. А ты можешь так про себя сказать?

— Все, что я делала, было для тебя! Я хотела сделать из тебя человека.

— И много хорошего от жизни таким «человеком», каким ты меня хотела сделать? Жизнь на работе? Нет времени ни на что, даже на собственную дочь?

— Не смей ставить это мне в укор, — произнесла Мередит недобрым голосом.

Дэнни поспешила остановить заново разгоравшийся конфликт. На некоторое время снова повисло напряженное молчание.

— Ну и как продвигается сценическая карьера?

— Нормально, — буркнула Грейс.

— Они в чартах, — несмело добавила Дэнни, надеясь немного подбодрить разговор, чтобы не стояло молчание. — Их музыка популярна.

— Музыка! Пфф. Какая это, нахрен, музыка? Знаю я вашу музыку! Одни дурацкие вопли и шизофазическая ахинея. Недалеко ушли от папуасов. А публика тоже достойнейшая. Одебилевшие от наркоты обезьяны, трясущие немытыми гривами.

— Тоже своего рода признание, — огрызнулась в ответ Грейс. — Если корпораты критикуют мои песни, значит, я все делаю правильно.

— Да причем тут критика? Этот шум не стоит времени на его прослушивание.

— Ты всегда была глухой к искусству.

— Это не искусство, это убожество.

— Ладно-ладно! — Дэнни вновь спешила прикрыть опасные разговоры, ведущие к эскалации. Ей было нелегко. Кажется, она начинала понимать, во что ввязалась. Мередит и Грейс были способны выстроить конфликт на совершенно любой почве.

Мередит встала из-за стола с сигаретой, прошлась по гостиной. У нее много сил уходило на то, чтобы держать себя в руках. Поддерживать подобие светской беседы с дочерью было тяжело.

Грейс тут же демонстративно закурила и смотрела в лицо Мередит вызывающим взглядом: давай, обругай меня и за это!

Мередит лишь пренебрежительно покривила губу. Не в ее стиле было размениваться на мелкие уколы, когда можно врезать в полную силу.

— Значит, у тебя теперь своя группа? А что с твоими старыми дружками-объебосами?

Грейс ответила не сразу.

— Большинства уже нет. Роя убили менты. Флинт и Мария сторчались, а сам Харви застрелился.

Мередит злорадно посмеялась.

— В тебе есть хоть что-то человеческое? — укорила ее Грейс. — Они были моими друзьями!

— Как будто это что-то для тебя изменит. Мне интересно, а что же ты не торопишься за друганами? Стать историей, м? Разве не об этом ваш брат грезит?

— Меня не интересует слава сама по себе. Я хочу поделиться с людьми своим миром.

— А, ну понятно. Слушай, эти байки про «корпоративный колониализм» рассказывали еще полвека назад. Не пора ли сменить пластинку?

— Я не надеюсь, что ты поймешь.

Мередит, в свою очередь, не надеялась, что дочь ее поймет. Эти болезни лечатся только временем, а его у панк-рокеров часто не так много. Люди такого сорта не доживают до старости. Мередит держала в голове мысль, что ей, возможно, придется хоронить и дочь.

— Давай уже к делу. Чего тебе от меня надо?

— Я хочу мира.

— Ничего себе. А с чего бы это?

— У меня… Не так уж много близких людей осталось. Я поняла, что я только теряю их. Больше их не становится. Я хочу попытаться ради разнообразия приобрести близкого человека. Ну или хотя бы самой избавиться от обиды. Ты мой близкий человек. Самый близкий в теории. Хоть и ты это всегда ты.

Мередит остановилась напротив Грейс, молча смотрела ей в лицо.

— Вот как… Ну что ж, это оказалось не так просто, да? Нелегко переступить через себя.

Грейс молча встала из-за стола и приблизилась к Мередит так, что их разделяла пара шагов.

— Мама, прости меня… Если сможешь.

Взгляд Грейс был прямым, в нем чувствовалась необычайная сила. Мередит на мгновение опешила и растерялась.

Либо она превзошла меня в коварстве настолько, что даже я не могу разглядеть в ее словах обмана, либо годы и впрямь придали ей мудрости…

Но еще больше потрясло Мередит другое. В тот момент, когда Грейс произнесла эти слова, Мередит почувствовала странную досаду. Она будто потерпела поражение. Она теперь понимала: ее долгом было первой сказать дочери эти слова. Все будто в один миг перевернулось. И теперь Мередит не могла отделаться от мысли, что вражда, тянувшаяся все эти годы, была какой-то нелепостью, унижавшей ее саму.

Ей пришлось отвести взгляд. Грейс ее обыграла.

Но стоило ли звать это играми?

У Мередит не было слов, чтобы ответить.

Какой еще ответ, думала она, я могу дать? Она — моя кровь. Мое наследие.

Она чуть протянула руку вперед, к дочери, будто делала робкое приглашение. А та несмело шагнула к ней, положила ладони на плечи матери. Мередит обняла дочь.

Из-за стола на них со счастливой улыбкой смотрела Дэнни.

Малявка оказалась мудрее нас обеих…

На следующее утро во время завтрака Дэнни сияла и не могла перестать улыбаться. Мередит и сама украдкой улыбнулась, но так, чтобы племянница не заметила.

— Что, празднуешь победу? Обвела меня вокруг пальца, интриганка? Я это запомню!

— Тетя, это называется «преступление без потерпевшего».

— Ну да, ну да. Победителей не судят, так? Давно вы с Грейс…

— Нет, всего пару недель. Может, месяц.

— И ты целый месяц вынашивала план? Ты коварная маленькая тыковка! Я ничего не заподозрила даже когда ты уложила меня в постель и трахнула. Я чувствую себя использованной.