Корпоратка. Искушения Мередит Стаут

На подземной стоянке Десятки их ждал черный Кавказ Братск У4020, кунгованный, с большим логотипом Милитеха на обоих бортах. Точь-в-точь такой же, как у ряженых.

Тайрон сел за руль, Кэссиди на стрелка. Все остальные — в кунг и расселись там на подвесных противоминных скамейках.

Как в молодости, подумала Мередит. Трясешься в душном кунге, в полной экипировке, с пушкой между коленей. Жара, пот градом, а до места назначения еще далеко.

Они проезжали по Скайлайн между Джапан-Тауном и Норт-Оуком, когда снова позвонила Хиггинс.

— Кавказ ряженых возвращается.

— Его надо брать, Дженни.

— Наконец-то. Оставьте это моим ребятам. Они на таких делах собаку съели.

Люди Хиггинс за время, проведенное в борьбе с кочевниками, превратились в настоящих пустынных дьяволов, которые все знают о том, как работать на автомобилях, и прекрасно ориентируются на местности.

Представление Хиггинс транслировала для Мередит с камеры дрона и личных камер бойцов. Когда черный Кавказ съехал с автострады и немного углубился в пустыню по грунтовке, ему наперерез с пылью и ревом выпрыгнула из-за холма коричневая Хелла Арчер. Водитель, настоящий каскадер, отработал профессионально. Столкновение вышло ровно таким, чтобы заставить грузовик затормозить, при этом без угрозы жизни самому водителю Хеллы.

Дальше последовала типичная дорожная разборка.

— ДОЛБОЕБ! — проревел водитель Кавказа, спрыгивая из кабины на землю. — Я ТЕБЕ ЩА УШИ ОТРЕЖУ!

— А ты меня не видел, что ли? — орал ему в ответ водитель Хеллы. Это был боевик Хиггинс, переодетый в штатское. Когда водитель Кавказа приблизился на условленное расстояние, из пустыни по обе стороны обочины поднялись вооруженные бойцы Хиггинс. Они скинули маскировочные покрывала и помчались к дороге. Водителя уложили лицом в песок. Из кунга вывели еще двоих его подельников.

— Дело сделано.

— Молодец, Дженни. Будьте там, мы скоро.

Спустя четверть часа Тайрон затормозил на обочине. Бойцы Мередит резво попрыгали из кунга наружу, она спустилась последней. Ситуация здесь была под контролем. У обочины стояли на коленях, заложив руки за голову, трое пленников. Бойцы Хиггинс в балаклавах держали их на мушке.

— Ну! Рассказывайте! — Мередит села перед ними на корточки. — Что делали в городе?

— Забирали груз!

— Какой груз? Отвечайте, если хотите жить!

— Ящики! Мы не знаем. Мы просто возим.

— Все ты, гнида, знаешь! — Мередит схватила его за щеки. — Ты мертвых детей на прикоп возишь.

— Я не знаю, что в ящиках, клянусь!

— Все ты знаешь.

Бойцы Хиггинс вытащили из кузова один контейнер. Гроб скорее — так окрестила его про себя Мередит. Она уже догадывалась, что внутри, и чутье ее не подвело. Крышку контейнера взломали и откинули. Внутри лежал молодой парень, лет пятнадцать. Бледный, худой, глаза закрыты, ни следа хрома. Он спал.

— Под снотворным, — сказала Хиггинс и указала головой в сторону Кавказа: — Там еще три таких гробика.

— Вытаскивайте всех. Разбудить, допросить.

Мередит вернулась к пленникам.

— Вы где их взяли? На улице наловили, пидорасы?!

— Нет! Мы просто забирали эти контейнеры из гаража в Санто-Доминго, как нам и сказали! Мы всегда так делаем, я клянусь, только не убивайте!

Тем временем Хиггинс вывела из сна одного из детей.

— Тебя как зовут? Откуда?

— Пере Альмендингер… Я… А вы кто такие? Где мы?

— Мы — твои ангелы-хранители, — сказала Мередит. — Чтобы ты понимал, Пере, ты был вот на столько от того, чтобы ебанутые ученые тебе полголовы отпилили. Телефон родителей помнишь? Мать, отец, хоть кто-нибудь, кто за тобой приедет?

— У меня нет родителей. Я из приюта Матери Милосердия в Арройо.

— Остальные, я так понимаю, тоже.

Мередит прошлась туда-сюда, закурила. Ее охватывал гнев.

Да, это уже больше похоже на Найткорп. Зачем содержать приют, если не для того, чтобы использовать детей из него для безумных опытов?

Пере Альмендингер поведал свою короткую, но занятную историю. К нему уже не раз приходили «покупатели» — благополучная семейная пара, которая хотела усыновить пацана. Пере не раз с ними лично беседовал. Никаких подозрений у него возникнуть не могло. Последнее, что он помнил — ему сообщили, что все бумаги готовы, и его сейчас отвезут к новым родителям.

Мередит догадывалась, что родители были профессиональными, и если спросить остальных трех детей, то описания сойдутся.

— Ебаный Найткорп, — процедила Мередит.

Всех детей уже привели в сознание. Они рассказывали одну и ту же историю. Все четверо были из разных приютов. Найткорп действовал с размахом, но не забывал об осторожности. Мередит уже все было ясно. Она подвела итог:

— Вот что я вам скажу. Вы сейчас в безопасности. Если хотите, вас подбросят до города. Но возвращаться в приюты я вам не рекомендую. После того, что с вами случилось, Найткорп вас просто устранит. Также не стоит обращаться в полицию, она вся под Найткорпом. Попытайте счастья на улице. Не бог весть какое решение, но так вы хотя бы проживете немного подольше.

С пленниками тоже все быстро прояснилось. Работали по контракту на Найткорп. Рассказали, что на ферме, не считая их, осталось десять человек охраны и две дюжины боевых роботов. Что охраняли, никто не знал. Но находилось это под землей. У фермы, судя по всему, имелись обширные подземные помещения, охрану туда не пускали. Мередит что-то такое и предполагала. На вопрос, почему носят одежду Милитеха и ездят на милитеховском транспорте, ничего внятного не ответили. Так, мол, было сказано.

— Что с этими делать? — спросила Хиггинс.

Мередит пожала плечами:

— А что с ними можно сделать? Нам свидетели не нужны.

— ПОДОЖДИТЕ, НЕТ! МЫ БУДЕМ МОЛЧАТЬ.

Да, будете, — подумала Мередит. Грохнули выстрелы. Вдвоем с Хиггинс они стояли над тремя телами с простреленными затылками.

— Я теперь еще больше хочу принять участие в вашей затее, мэм, — сказала Хиггинс. Мередит покачала головой:

— Все еще нет. Если кого-то из твоих подстрелят, это придется объяснять, а объяснить мы не сможем.

— Да ладно, навешать лапши на уши — много ума нужно? Никто толком не знает, чем мы тут занимаемся. Тут всякое может произойти.