Коррекция
Шрифт:
Василий приехал один, махнул на прощание рукой водителю и целеустремленно зашагал к подъезду.
– Извините, Василий Иосифович, вас можно на несколько минут? – перегородила ему дорогу Лидия.
– Только на несколько минут? – улыбнулся молодой парень в генеральской форме. – Может быть, я могу вам уделить больше времени?
– Это было бы неплохо, – кивнул ему Алексей, который подошел и стал рядом с женой. – Вы можете сейчас уйти, можете попытаться нас задержать, но я бы вам этого не советовал: речь идет о вашей жизни. Мы вам поможем ее сохранить, а вы нам взамен окажете только одну услугу. Если вы посчитаете это для себя неприемлемым, скажете, и мы уйдем. Но сначала вам будет нужно ознакомиться с документами.
Глава 8
Василий думал недолго.
– У вас есть оружие? – спросил он Алексея.
– Есть, – не стал отрицать тот. – Но без крайней необходимости я им не воспользуюсь.
– И вы согласны поехать туда, куда я вас повезу?
– Почему бы и нет? – улыбнулся Алексей. – Если только вы нас не повезете на Лубянку или в свой штаб. Поймите, вам не стоит нас опасаться. Поговорим, вы узнаете много нового, а если не захотите иметь с нами дело, просто разойдемся.
– Какого рода услуга вам нужна? – задал еще один вопрос Василий.
– Ничего особенного, – сказала ему Лида. – Отдадите отцу те бумаги, которые почитаете сами. Мы могли бы обратиться к вашей сестре, но вам это сделать проще, и вам гораздо выгоднее иметь с нами дело, ее-то, в отличие от вас, никто не тронет.
– Пойдемте! – решительно сказал Василий. – Здесь рядом стоянка такси. Если все ограничится разговором и просмотром бумаг, вам меня тоже не стоит бояться. Поедем в «Сокольники», там в это время не так много людей.
Через полчаса они шли по одной из аллей, почти не встречая других посетителей.
– Больше, я думаю, нечего искать, – сказал Василий. – Давайте сядем на этой скамейке и поговорим.
– Я вам буду говорить невероятные вещи, – начал Алексей. – Постарайтесь сразу не уходить, выслушать до конца и не материться, хотя бы из-за присутствия моей жены. Дело в том, что мы с ней пришли сюда из довольно отдаленного будущего.
– Действительно, – сказал Василий. – Хоть вставай и сразу уходи!
– Чтобы вы этого не сделали, мы вам покажем действие одного прибора, который используется для связи. Вот он. Это не часы, а что-то вроде радиостанции, которая передает не только звук, но и изображение, причем в объеме. В будущем из-за ретрансляторов с его помощью можно связываться на огромных расстояниях. Здесь его возможности скромней, но километров на десять хватит. Мы не будем гонять мою жену далеко, посмотрите так.
Гуляющих в пределах видимости не было, поэтому Алексей вызвал Лиду, и у обоих над запястьем вспыхнули голографические изображения.
– Как я уже говорил, передается и звук, – сказал Алексей и его голографический двойник повторил ту же фразу. – Долго мы вас охмурять не будем: не хотим попусту разряжать батареи. Не надумали уходить?
– Говорите, я вас слушаю, – сказал Василий, зачарованно смотревший на голову Лидии, висевшую над странным прибором.
Изображение подмигнуло ему и исчезло.
– Сначала поговорим о вас, – продолжил Алексей. – Бумаги, которые я хочу сейчас показать и попросить отнести отцу, это фотокопия одной из книг, описывающих жизнь хорошо известного вам человека. Это Никита Хрущев. В ней о вас почти ничего нет. Но мне довелось читать другую книгу, в которой была очень коротко описана ваша судьба. Мы не знали, что нас занесет в это время, иначе я бы скопировал и ее. Но, я думаю, вам и так будет интересно меня послушать. Там было написано, что как-то в разговоре с сестрой вы сказали Светлане, что живете до тех пор, пока жив отец. Эта фраза оказалась пророческой. Нет, вас не убили, но лишили всего и на восемь лет посадили в тюрьму, следствием которой стала инвалидность.
– Когда умрет отец? – охрипшим голосом спросил Василий.
– Вечером
пятого марта пятьдесят третьего года. Первого марта его разобьет паралич и до самого конца ваш отец так и не придет в себя.– И что мне припишут?
– А что приписывают в подобных случаях? В вашем случае обвинений было много, начиная от аморального поведения и злоупотребления служебным положением, и заканчивая клеветой на СССР. Причем во многом вы виноваты сами. С вами в той ситуации, скорее всего, все равно разделались бы. Вы слишком много знали и были невоздержанны на язык. Но это произошло бы позже и могли пострадать гораздо меньше.
– Что я такого сделал, можете сказать?
– Конечно, – сказал Алексей и повернулся к жене. – Ты куда собралась?
– Надоело сидеть, – ответила Лида. – Погуляю здесь рядом и разомну ноги. А вы беседуйте.
– Вы почему-то решили, что Сталин был отравлен, – сказал Алексей. – И попытались вывести всех на чистую воду. На приказ Булганина наплевали.
– А что он приказал? – спросил Василий.
– Он вас направил командовать каким-то военным округом. В книге не написали каким, но, скорее всего, куда-нибудь подальше от Москвы. В то время вас плотно опекала госбезопасность. Все телефонные разговоры прослушивались, а вы болтали по телефону, не стесняясь в выражениях. После того, как вас выперли из армии, вы обратились в китайское посольства с заявлением, что отец был отравлен, и с просьбой уехать к ним. Потом последовал арест и почти три года следствия. Зубы вам, как свидетелям по вашему делу, никто не выбивал, но в конце следствие получило признание по всем пунктам обвинений.
– Это они умеют, – криво усмехнулся Василий. – Но если я себя так вел и говорил об отравлении, значит, были основания.
– Может быть, – не стал спорить Алексей. – Но даже если и так, вести себя вызывающе, не имея за спиной сильной поддержки, по-моему, глупо. Вас сильно выбила из колеи смерть отца, и вы слишком привыкли к тому, что вам все сходит с рук.
– Когда я умру?
– В конце марта шестьдесят второго года. Точной даты я, извините, не помню.
– Сорок один год! И что делать, молчать? Сами же говорили, что все равно не оставят в покое!
– Успокойтесь, Василий! – повысил голос Алексей. – Вы такой были не один, просто пострадали одним из первых. Дележка власти началась еще при жизни вашего отца, но основные баталии разгорелись после его смерти. В конечном итоге к власти пришла всякая сволочь, и кончилось все очень плохо. Мы ведь здесь не из-за вашей печальной судьбы, хоть я вам и сочувствую.
– Хрущев?
– Да, но не он один. В результате борьбы за власть уничтожили самых честных, знающих и порядочных, а наверх всплыло все дерьмо. Будете читать книгу?
– Почитаю, но у себя, – ответил Василий. – Вы же ее все равно оставляете мне для передачи отцу.
– Я еще хотел сделать пометки на полях, но передумал. В личном разговоре можно сказать больше.
– Вы рискнете встретиться с отцом? – удивился Василий.
– Я готов рискнуть, – кивнул Алексей. – Я вам говорил, что все плохо кончилось, не сказал только насколько плохо. Ради того, чтобы такое предотвратить, можно рискнуть жизнью. И потом, здесь не вся книга, только две трети. И таких книг у меня несколько. А это история страны почти до конца века. Кроме того, есть информация по технике будущего, да и сам я очень много знаю. Постарайтесь донести до отца, что на добровольной основе он получит от меня гораздо больше, чем выбивая мне зубы в подвалах Лубянки или шантажируя женой. Я мог бы ограничиться этой книгой, только тогда даже ваша судьба изменится мало. Хрущев почти наверняка уже конченый человек, но Берия принимал в вашей судьбе не меньшее участие, и арестовать его должны только в конце июня. А если не будет Хрущева, может не быть и ареста. Понимаете? Хрущева ваш отец сотрет в порошок, но Берию не тронет.