Коррида на Елисейских Полях

Я не стал возражать, уважая суеверия, бытующие в театральных и кинематографических кругах. Только подумал, что лучше было бы им обратиться к заклинателю духов, а не к частному детективу. Мадемуазель Анни продолжала:

– Если бы какой-нибудь конкурент или собрат, имеющий капитал, захотел, даже нечестным путем, посягнуть на права господина Монферье в отношении этой новой технологии съемок, я не испытывала бы такого отвращения, как по отношению к этому оборванцу Ломье, который ходит кругами вокруг этого изобретения.

– Из-за его дурного глаза?

– Совершенно верно. И не смейтесь надо мной, прошу вас, – добавила она сухим тоном.

– Я и не думаю смеяться над вами. Естественно, у вас есть доказательства?

– Я не нуждаюсь в доказательствах. Я знаю то, что чувствую. И решительно осуждаю господина Монферье за то, что он ни с того ни с сего увлекся этой дурочкой Денизой Фалез и задумал похитить ее у Ломье. Ломье уже и раньше пытался нам нагадить, а господин Монферье своим поведением вообще сделает его своим заклятым врагом. Мне это не нравится, потому что Ломье человек мстительный и...

– И у него дурной глаз.

– Вы смеетесь?

Она не дала мне времени на ответ и продолжала:

– Я вам уже сказала, что мне пришли на память некоторые подробности. Вы слышали когда-нибудь о Пьере Люнеле?

– Пьер Люнель?

Интересно, кончится когда-нибудь эта фантасмагория с именами? Почему каждый раз, когда я слышу одно из имен, мои чувства обостряются, я чувствую необычное напряжение, как будто за ним кто-то стоит, кто-то странный... Мельгано, Ломье... а сейчас еще Пьер Люнель...

– ...Смутно.

– Был такой актер. Вы, безусловно, видели его игру. Примерно два года тому назад он должен был подписать контракт с Ломье. Но дело не состоялось, потому что Люнель предпочел ангажироваться у другого продюсера. Ломье рвал и метал, а также поклялся, что это никому не принесет счастья. И действительно, Пьер Люнель был наркоманом, вылечившимся наркоманом, но...

– Да, да. Монферье мне рассказал эту историю, я ее вспомнил. Этот Люнель предался прежнему греху с небывалым пылом, и начатый фильм не был окончен, или был окончен плохо – все на этом деле погорели.

– Совершенно верно.

– И вы думаете, что Ломье...

– Я сделала вывод об эффективности его дурного глаза... И поэтому считаю желательным, чтобы вы продолжали за ним следить.

– Отлично. Я сделаю все, что могу.

Я вышел из телефонной кабины, плавая в поту. Вернувшись в "Космополитен", справился в администрации, не валяется ли у них где-нибудь биографический справочник деятелей кино. У них этот товар был, я удивился бы, будь это не так. Поискал в справочнике статью, посвященную режиссеру Жаку Дорли, записал адреса и телефоны, по которым с ним можно было связаться, и опять пошел крутить диск. Дорли я нигде не застал, но зато узнал, что имею шанс встретить его в ресторане "Фукетс" в девять часов вечера. Хорошо. Между прочим, пользуясь удобным случаем, я посмотрел в справочнике, что там говорилось о Ломье. Новой для меня оказалась всего одна деталь: кроме уже известных мне – "Космополитена", "Приморских сосен" и бюро своей фирмы – толстяк-продюсер мог обитать еще в одном месте – частном особняке на Московской улице. Похоже, это был дом супругов, и, когда они разошлись, Ломье, наверное, оставил его своей жене. Я решил заглянуть туда и посмотреть, действительно ли мадам Ломье такая ведьма, как ее представляют.

Получилась осечка. Я уже приготовил целую кучу хитроумных вопросов для вытягивания информации из консьержки, но этот запас остался неизрасходованным.

– Господин и госпожа Ломье жили здесь, – сообщила мне привратница, – но они переехали уже почти два года назад.

– И у вас нет их нового адреса? – спросил я.

– Он у меня был, чтобы переправлять почту, вы понимаете? Где-то валяется, надо будет поискать... Но все-таки два года.

Я сунул ей в руку одну купюру:

– Если вы его найдете... Мое имя Бюрма. Живу в "Космополитене" на Елисейских полях. Заранее спасибо.

– Это вам спасибо, но я не могу ничего вам обещать, месье.

– Посмотрим. А как шли их семейные дела?

– Как у всех.

– То есть?

– Часто ругались.

* * *

Терраса ресторана "Фукетс" была полна посетителей, сидевших за запотевшими стаканами с разноцветной жидкостью. Гарсон любезно указал мне, где находился Жак Дорли среди всей этой толпы – в конце террасы, в компании двух господ, а также Софи Демаре. Очаровательная дочь бывшего директора зимнего велодрома, очевидно, оживляла беседу своими привычными остроумными репликами, поскольку за их столом вся компания смеялась.

– Извините меня, месье Дорли, – сказал я.

Он посмотрел на меня.

– Мы с вами уже встречались, – добавил я.

Он веселился меньше, чем все остальные. Тут он вообще прекратил смех.

– Я не скоро забуду, – вздохнул он. – Что...

– Могу я поговорить с вами?

Он встал, извинился перед своими друзьями и отошел со мной в сторону.

– Да?

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, – сказал я ему. – Учтите, что вы вовсе не обязаны на них отвечать. Я не официальный полицейский...

– Гм... потому что официальные полицейские (он нахмурился) ...Очевидно, возникли осложнения?

– Нет. Можно задать вам вопросы?

– Давайте.

– Когда вы предложили мадемуазель Люси Понсо роль в вашем фильме, она не снималась уже много лет. Это я знаю. Но кто-нибудь из других продюсеров предлагал ей сниматься, прежде чем ваш подписал с ней контракт на фильм "Хлеб, брошенный птицам"?

– Никто не вспоминал о Люси. Только у меня одного возникла мысль снова начать ее снимать.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно уверен.

– Ладно. Итак, вы сняли этот фильм. Но уже в ходе работы прошел слух, что ваша кинозвезда была просто изумительна, не так ли?

– Да.

– И в этот момент не пытались ли конкурирующие продюсеры договориться с мадемуазель Люси... на будущее?

– Да, пытались.

– А их имена?

– Не знаю, надо ли...

– В любом случае, я их найду, месье.

– Гм... Приходили два продюсера: Шонель и Руже. Но Люси выпроводила их, и они не настаивали.

– Два продюсера?

– Да.

– Только Шонель и Руже?

– Да.

– Других не было? Подумайте получше, месье Дорли.

– Зачем? Я все же больше в курсе, чем вы, не так ли?

– Без всякого сомнения. Но разве... Видите ли, мне дали понять, что месье Ломье... Анри Ломье...

– Ломье? – засмеялся он. – Где вы выудили подобную мысль? (Он посмотрел на меня удивленными глазами и, по-видимому, подумал: "Да, старина, как детектив... Если бы в наших сценариях только такие и были, нас бы давно освистали!") ...Ломье никогда не интересовался Люси, к тому же она не была актрисой такого рода, какую он мог бы использовать.