Корсары. Легенда о Черном Капитане

Как пал последний владыка ацтеков что был сражен собственными подданными а его дочери и сестры стали наложницами победителей и отреклись от родных богов… Как город, равного в мире которому по красоте и населенности – как написали ваши же книжники – умирал в осаде! Гачупинам удалось разрушить акведук, и ацтекам приходилось пить соленую воду озера. Вскоре начались голод и мор, принесенный гачупинами, трупы в черных язвах лежали в домах и на улицах.

Мы едим тростниковые стебли, Мы жуем соленую землю, камни, ящериц, Мышей, дорожную пыль и червей…

Я всегда плакал когда он читал нам – ученикам эти строки древней поэмы…

– Гм, бывает, – процедил с ухмылкой Олонэ. Когда помню заштилевали мы восточнее Пуэрто-Рико, тоже пришлось крыс ловить – а уж сухари с червяком – так это обычное дело… И что там было дальше?

– Он видел со склонов Попокатепетля как горел Теночтитлан, словно груда соломы. Он бежал к майя, на юг, – продолжил проводник, – но и там его настигли слуги Распятого – и отныне лишь заброшенные города в джунглях, стоят там где прошел Кортес.

Наши предки скормили богам как говорили храмовые записи, что сожгли темные и невежественные испанцы – четыре тысяч тысяч человеческих сердец. Четыре тысячи тысяч – пятьсот катунов [28] по старому майясскому счету людей пошло на алтари Солнца и Луны за время, пока стояло царство Астлана! Но видать мало было жертвенной крови, чтобы отсрочить гибель! – запинаясь, переводил Рикардо речь жреца.

– Мутно говоришь, старый перец, – изрек Олонэ поджав губы.

– Во времена когда еще ваши предки не были созданы вашим Распятым богом из глины, – продолжал Капак, – как говорят ваши собственные святые книги, которые вы не читаете…

28

Катун – восемь тысяч на языке майя. Столь огромная цифра человеческих жертвоприношений не должна смущать читателя – например, только при освящении одного из новых теокалли в Теночтитлане в 1485 г. было принесено в жертву двадцать пять тысяч человек, а после падения империи ацтеков, испанцы, в поисках золота взломавшие подвалы храма одного из главных богов местного пантеона – Тескалипоки, вместо ожидаемых сокровищ обнаружили там примерно сто тридцать тысяч черепов людей, зарезанных на его алтарях.

– Ну еще мне Библию читать! – хохотнул, прерывая его Олноэ – я ж не монах и не проповедник какой!

– Как говорят ваши святые книги которые вы не читаете, – невозмутимо повторил Капак, – наши предки пришли на эти земли из утонувшей в океане в великом бедствии страны. Боги не единожды с древних времен уже уничтожали род людской за нечестие и грехи, но в тот раз они смилостивились и даровали жизнь горстке ничтожных двуногих червей и привели их на новую землю с высокими горами, плодородными равнинами, лесами, полными птиц и зверей… Взамен полагалось лишь кормить их своей кровью – ибо сладки для наших богов человечья кровь и плоть…

(В этом месте Рикардо несколько раз истово перекрестился, заметно побледнев).

Мы забыли о гневе богов, мы мало кормили их, мы погрязли в земных делишках…

– Да говорю же тебе, – вспылили Олонэ, – не понимаю я! Эй, метис – ты точно переводишь? Или этот трухлявый пень совсем лишился ума? Переведи ему, что мне насрать на всех богов с чертями какие тут водились до того, как паршивый итальяшка Христофор Колумб добрался до ваших краев – меня интересует только золото! И если золота вдруг там нет – он пожалеет что не сдох во младенчестве!

– Именно так, – вдруг сообщил на чистом испанском старый жрец. – Вы, белые люди, несмотря на свои корабли и пушки, всего лишь дикари… Вы забыли и собственное прошлое – и то, что было всего тысячу лет назад с вашими предками вам почти неведомо!

Неведомо, что в давние времена корабли из ваших земель доплывали сюда, неведомо про то как милостью Кецалькоатля иным удалось вернуться – но вы про это не знаете… Не знаете, почему ваши враги, которых вы зовете мусульмане не нашли сюда путей, кто и что закрыло им дорогу, и почему мудрецы народа арабов боялись Запада и не отважились пересечь океан, хотя книгу «Аль-Азиф» у вас давно перевели, и инквизиторы гачупинов из страха перед тем о чем в ней написано, сожгли все рукописи майя, какие им попались… Вам важно лишь золото – которое вы любите больше вашего Распятого!

Мы же согнуты вами и порабощены, – в запавших поблекших глазах старика блеснул темный огонь, – но мы наследники прежних великих хозяев мира, дети богов. Не дети глины а дети богов! Пусть боги ушли – но что будет, если они решат вернуться??? Смогут ли ваши пушки и мечи справится с теми порождениями бездны, которые выйдут из Миктлана и Шибальбы?

– Давай-ка лучше и в самом деле расскажи про золото – много ли там его? – опять оборвал его речь Олонэ. Ибо ты прав в одном: хотя я и верю в Господа нашего, индеец, но зримых следов его могущества не видел. Зато знаю как могущественно золото – за его кусочек люди готовы погубить свою бессмертную душу грабежом и убийством… – он громко расхохотался.

– Там его много, – произнес усталым голосом индеец. Много… Все что унесли наши предки из Теночтитлана. Погибли книги в которых были записаны предания Утонувшей Земли и летописи того что было до Первого и Второго потопа; в плен попали старшие потомки богов – дети семьи тратлоани и самого божественного Монтесумы Шокойоцина… [29] Но золото сумели унести…Три с лишним сотни самых сильных воинов сгибаясь, волокли этот груз – и его на всех хватит! – он как-то по особому зловеще рассмеялся, отчего морщинистое лицо стало подобно злобной маске демона с каменных стел, какие иногда попадались в заросших джунглями руинах.

29

Потомки правящей династии ацтеков и поныне живут в Мексике – и даже после падения испанского владычества были планы посадить кого-то из них на трон. Старший сын Монтесумы был возведен Карлом V в графское достоинство, и один из графов Монтесума даже был какое-то время вице-королем Мексики. Последний прямой потомок рода Монтесумы по мужской линии – испанский гранд Марсилий де Таруаль, граф Монтесума был изгнан из Испании, как сторонник либеральной партии и умер в Париже в 1836 году.

Любопытная подробность – внучкой Монтесумы была одна из дочерей Эрнандо Кортеса – донья Леонора, рожденная от старшей дочери Монтесумы – доньи Исабель де Монтесума (ее потомки до XIX в. получали пенсию от испанского правительства).

А младшая дочь последнего царя ацтеков – Мария Кортес де Монтесума (р. 1510), была удочерена Кортесом, и он даже построил для нее и ее потомков замок в Испании, который сохранился до наших дней.

Малинцин, которого вы зовете Кортесом, утаил от своего короля лишь малую часть награбленных сокровищ. И все равно до конца жизни был сказочно богат…

– Вот это хороший разговор, – хлопнул жреца по плечу Олонэ. Золото – это я люблю. А то боги, Шибальба какая-то еще! Честному христианину, – он опять гоготнул, – и слушать такое непристойно.

– Да… золото… Много золота… – будто не слыша его, бормотал старец. Как рассказывал мой наставник – благочестивый Паакабаль, семь дней они перевозили сокровища на остров на лодках, взятых у майя. Они отдали им весь нефрит и перья кецаля какие были у беглецов… То-то гачупины злились наверно когда пришли грабить тех майя – они не ценили ни перья благородной птицы, ни божественный камень – и даже самым красивым украшениям предпочитали отлитые из золота кирпичи! Помнится, старец говорил что поначалу мудрецы народа Астлана думали что золото – это бог бледнолицых. И глядя на тебя, Железная Рука, я думаю, что они не так уж и ошибались…

– Кстати, – морщась как от жужжания назойливой мухи, заявил Олонэ. Мы, между прочим, как раз в тех водах где твой остров…

– Ты прав, вождь, сейчас я помогу его отыскать. Благо наступает тьма и ночь.

Позови того кто ведет ваш корабль и отыскивает путь в море – без него мне не справится.

Тяжело встав, старик выбрался на палубу, и поднялся на мостик, став рядом с рулевым.

Подошли Олонэ с переводчиком, и заспанный штурман – голландец Ван Гердман.

Капак вытащил из мешка за спиной какие-то дощечки, сплетенные особым образом веточки и веревки, и принялся так и сяк прикладывать их к глазу, наводя на звезды и Луну. А потом как ни в чем не бывало отдавал распоряжения штурману – на испанском, но так что временами Рикардо приходилось помогать.

Олонэ молча стоял рядом, ухмыляясь («Ишь, дикарь дикарем, а однако свое дело знает!»)

Ван Гердман лишь скептически пожимал плечами, но потом удивленно приподнял брови и закивал – мол, понял, старик.

– Я указал твоему человеку путь, – сообщил Капак, укладывая свою снасть обратно в мешок. Завтра утром мы увидим тот остров. Остров Храма Неведомых…

Хотя некоторые именовали его Островом Смерти… Название он произнес по-испански.

Рикардо, почему-то повторив полушепотом «Исла де Муэрте», перекрестился.