Корсары. Легенда о Черном Капитане
Шрифт:
Правда несколько раз Питер замечал что Барбоза внимательно его рассматривает – и даже заподозрил что тот привержен содомскому пороку. Но все оказалось проще – как ему сказали матросы, тот расспрашивал у них – а что за украшение таскает на себе штурман «Обрученного с ветрами»? Видать рубины понравились португальцу – ну да и Святой Георгий с ним!
В общем если подумать – жизнь не так уж плоха… Но почему непонятная тревога все чаще навещает его?
На кораблях сколь помнил себя Питер – никому не позволяли бездельничать. Так было на военных и на торговых кораблях – ибо на судне обычно не хватает рук для работы. Опять же – от праздности рождаются ненужные вопросы вроде – почему это капитан с «кормовыми гостями» пробавляются вином со свежей курятиной или свининой, а простым ребятам положена лишь тухлая
И потому нет хуже зрелища для капитана или боцмана чем сидящий или слоняющийся без дела матрос.
У пиратов само собой порядки другие – там если дела нет – то и отдыхать не возбраняется. И никто не заставит вольных добытчиков чистить медяшку почем зря или шлифовать палубу таская на канатах вдесятером «Большую молитву». [20] Само собой порядок должен быть – но все хорошо в меру.
Тем не менее и о деле забывать не нужно – в конце концов пиратский корабль это даже не боевой, и к схватке нужно быть готовым в любую минуту – а не тогда когда короли объявят войну или адмирал пошлет в рейд. Так что Харвуд регулярно собирал свободных от разных корабельных дел моряков, и устраивал тренировки с оружием – причем в отличие от того как было принято на кораблях Ее Величества ( о чем поделился воспоминаниями Билл) не всей толпой как попало, а по уму.
20
«Большая молитва» – на морском жаргоне – песчаниковая плита в полтора-два центнера веса, которую время от времени таскали по палубе для придания ей гладкости и чистоты – отсюда и пошло изначально выражение «драить палубу». Иногда употреблялся труднопереводимый на русский морской термин, в приближении звучащий как «святокаменить»
Людей разбивали на группы по пять-семь человек во главе каждой ставили самого толкового бойца, и тот уже – разумеется под строгим надзором квартирмейстера – натаскивал подопечных в науке лишения жизни ближнего своего.
Причем те, кто достаточно хорошо владел клинком – обучались стрельбе, стрелки в свою очередь брали уроки боя на саблях, тесаках и кортиках, те кто ловчее метал гранаты – показывали пример тем кто бросал их похуже – используя в качестве учебных снарядов большие камни…
Вот и сейчас Харвуд увел свободных от вахты людей на берег, не сделав исключения и для Питера. Одни построились рядами и вооружились холодным оружием – взмах саблей влево, удар, отход, удар направо, отход… Тесаком – коли-руби-закройся (а блокировать удар – само по себе много значит). С полдюжины матросов совершенствовались в обращении с пиками.
Ну а Питера и еще десяток парней ожидал сюрприз.
– Значит так – сообщил им Харвуд. По всякому может случиться, и бывает что сходятся не только со сталью в руках. Да и вообще – всякое умение в бою может пригодиться. Поэтому я думаю, невредно бы вам, парни, обучиться борьбе.
Если бы был жив старый черт Дю Морье, то он бы вколотил в вас ту хрень, которую лягушатники называют «сават».
Но бедолага уже полгода как получил в брюхо картечь и угодил в одно жаркое местечко где мы все рано или поздно окажемся, да и вообще – это дрыгоножество мне не кажется такой уж важной штукой.
Поэтому будем бороться по простому – как в Ланкашире.
Завершив свою речь, он крякнул он и принялся расставлять людей парами.
– Ну давайте что ль – только глаза не выдавливать и яйца не выдирать – все ж не в бою и не с испанцами, – напутствовал он подчиненных.
Спустя пару минут берег покрылся парами дерущихся, хрипящих и матерящихся людей.
Они толкались, сбивали друг друга с ног и катались по песку.
Некоторые оробели – и тогда Харвуд, хватая их за загривок, швырял их друг на друга как щенят.
Питер оказался в паре с Рихардом – кряжистым датчанином лет на десять старше его. Правда тот был ниже его ростом, но более крепкого сложения. Оба пытались ухватить друг друга за шею и плечи, приплясывая на месте, стараясь лишить противника равновесия или зацепить для броска.
Стоя незамеченной среди деревьев, Беатрис с интересом наблюдала за происходящим. В нескольких шагах за ней к стволу одного из лесных гигантов прислонился Тыква – телохранитель и порученец пиратки.
Даже от него не укрылась что взгляд леди Шарп почему-то остановился на Питере.
– Ну давай же! –
полушепотом бросала она. Ну давай, штурманец! Да не ломи ты силой – не сладишь! Бросай его через бедро! – шептала Беатрис, глядя на Питера. Зрелище так увлекло ее, что она, сама того не сознавая, стиснула кулаки и возбужденно колотила себя по бедрам.Беатрис знала толк в рукопашных схватах и поединках.
В то время, как разные светские дамы ездили на медвежьи травли, схватки волков с быками, или собачьи бои, когда доведенные до бешенства кнутобойцами терьеры и мастиффы рвали друг друга, юная Бет старалась проскользнуть за пару пенсов в фехтовальные залы и полюбоваться искусством владения клинком.
(А потом часами отрабатывала подсмотренные приемы с помощью стебля камыша или срезанной в саду ясеневой ветви).
Потом – нашла и наставников согласных за пару гиней преподать азы фехтовального искусства (один решивший обучить юную девицу еще кое-каким делам, по его мнению более приличествующим женщине, чуть не истек кровью с рассеченным сталью бедром).
Переодевшись в мужской костюм также посещала она и состязания по боксу и борьбе. А потом и сама брала уроки – нашлось у кого. Немолодая трактирщица Сара, жившая по соседству, в свое время развлекала господ в лондонских притонах участвуя в схватках полуголых борчих. [21]
Она то и согласилась потренировать ловкую и незаносчивую девчонку. Причем дело было даже не в золоте. Больше чем отцовскими соверенами Бет подкупила эту крученную-верченную жизнью тетку вежливым обхождением и жалобой что де бедной юной леди никак не отбиться от похотливых мужских рук кавалеров – вот и приходится терпеть когда хватают не за то что надо.
21
Женский бокс и женская борьба были довольно распространены в Англии (и не только) наряду с мужскими уже в XVII-XVIII, почти одновременно с мужскими. В дополнение к приемам, применявшимся боксерами-мужчинами, женщины использовали зубы, ногти и тягание за волосы неуместно во времена, когда женщины свирепо дрались на кулаках. Ссылки на женщин – кулачных бойцов попадаются с удивительной частотой. Источники (в основном, газеты и записки путешественников) довольно много говорят об этом.
Например, когда немецкий путешественник Захарий Конрад фон Уффенбах посетил Лондон в 1710 году, он присутствовал на боксерском поединке, где сидевшая рядом зрительница рассказала ему, что «тоже дралась в том же месте с другой женщиной».
Потом завела свою команду – еще сухопутную…
Она вообще легко сходилась с людьми и в мужской компании никогда не терялась. Охотно смеялась над их незамысловатыми шутками, пропускала мимо ушей непристойные выражения, а в ответ на грубость или двусмысленный намек умела так отбрить неосторожного нахала, что у того потом всю ночь уши горели. Очень скоро она стала для них, что называется, «своей в доску», верховодя шайкой уличных мальчишек…
И теперь уже сама обучала их и фехтованию и рукопашному бою, ничуть не смущаясь разнице между полами. И как гласит девиз самого уважаемого ордена Англии – Ордена Подвязки «Пусть стыдиться кто плохо об этом подумает!». [22] Ее сорванцы сами бы начистили рыло первыми тому, кто вздумал бы, отпускать похабные шуточки насчет Бет!
22
Согласно официальной легенде Орден Подвязки обязан своим существованием случаю, когда графиня Солсбери, любовница короля Эдуарда III, на балу уронила подвязку, чем вызвала смех присутствующих. После чего монарх е поднял подвязку и повязал ее на собственную ногу со словами: «Honi soit qui mal y pense» («Пусть стыдиться кто плохо об этом подумает!»), ставшими девизом ордена.
–
Также потом она верховодила и пиратской командой – и сперва не подавала виду, слыша за спиной смешки или сальные остроты в свой адрес. Но уже давно ее бойцы, включая здоровых амбалов, к ней относились с уважением и даже некоторой опаской – что впрочем ее вполне устраивало. Правда, нашелся среди них и один негодяй, ставший ей злейшим врагом, но… Ладно – прошлое забыто.
Да – старый Шарп был в свое время сильно разочарован, обнаружив тщетность своих попыток воспитать детей настоящими аристократами!