Корунд и саламандра. Серебряный волк

— Этот член совета, он что — решил похитить маленького сына своего врага? И купить отмену суда жизнью ребенка?

— Ну да, — кивает Серж. — Купец любил своего мальчика.

Стена дождя стремительно приближается.

— Ох и вымокнем. — Серж озабоченно глядит вперед. А я оглядываюсь назад, на звук, — там, сзади, чуть слышно скрипят колеса.

Нас догоняет гномий караван.

— Серж, — зову я, — стой. Подождем. Подземельные не откажут мирным путникам в укрытии от дождя.

— Думаешь? — Серж оглядывается на приближающийся караван, снова смотрит на серую стену грозы. — Ну, тебе видней, друг Анже. Я с гномами в жизни дел не имел. Давай подождем.

— Расскажи пока дальше.

— Дальше? Ну, купец посадил младшего сына на корабль, а похитителей направил по ложному следу. По следу сэра Барти. Пока еще обман раскроется… чтобы никто не успел догнать корабль. Сынишка будет в безопасности, а что до чужого ребенка… ну, ты понимаешь.

Да, думаю я, это не та история, которую безопасно рассказывать или даже слушать в трактире. И не зря Серж так старательно не называет имен.

— А тот мальчишка, что был с ним?

— А что мальчишка? — Серж пожимает плечами. — Там все было правдой. У мальчишки родилась сестренка, и купец предложил его матери помощь, как подобает богатому человеку, чтущему Господа и Свет Его. Мальчишка немножко побаивался бабки, но зато бабка жила в столице. К тому же он ехал с настоящим королевским рыцарем. Мальчишка радовался путешествию.

Караван догоняет нас. Совсем небольшой по гномьим меркам — четыре телеги и десяток вьючных пони. Возница головной телеги окидывает нас цепким взглядом Стража. Старшина натягивает поводья своего пони, глядит выжидающе.

— Доброй дороги вам и доброй торговли, мастера Подземелья! — Я кланяюсь гномам, как кланялся когда-то дядька, — глубоко и степенно.

— И вас да не оставит Свет Господень, — кивает в ответ гномий старшина. — Тоже в Себасту?

— Рады бы, — вздыхает Серж. — Нет, нам ближе. Коронный лес.

— Э, все равно по пути. Залезайте, добрые люди, укройтесь от непогоды.

Серж на ходу прыгает в телегу, я спешу следом. В натянутый над телегой кожаный полог ударяет дождь. Гном фыркает по-кошачьи, ловко перескакивает с седла в телегу, привязывает пони к низкому решетчатому бортику.

— Спасибо, — выдыхает Серж. — Господь видит, вовремя. А вы, значит, в Себасту? На турнир?

— Туда, — степенно кивает гном. — У нас имеется товар для рыцарей и для их дам, есть и для простых горожан, купцов и моряков. Э-э-эх… люди могли бы устраивать турниры и почаще!

Я понимаю это желание гномьих мастеров. Общество на турнирах собирается шумное, веселое и склонное пустить пыль в глаза — и денег, понятное дело, спускается немерено. Торговля там идет куда бойчее, чем на обычной ярмарке.

— А не занять ли нам дорогу доброй беседой? — предлагает гном.

3. Подземельные

Весенние грозы коротки. Задолго до вечерних сумерек мы могли бы распрощаться с подземельными. Но гномы предлагают нам ехать вместе до Коронного леса, и мы с радостью соглашаемся.

Я хочу поговорить с подземельными о Смутных временах. Гномы помнят многое, и помнят иначе, чем люди. Но я знаю — это тяжелая тема. И я молча слушаю, как болтает с гномьими мастерами Серж. Зачем портить настроение добрым попутчикам?

А Серж дал волю любопытству. Он спрашивает, выращивают ли подземельные себе сами хоть какую-то пищу, где держат своих пони и любят ли смотреть на солнце. Учат ли они людей мастерству, как, говорят, случалось встарь, и учатся ли у людей сами. Он припоминает несколько случаев, когда гномы помогали беглецам укрыться от королевской стражи: «А ведь это нарушение союза с королем, достопочтенный, разве нет?»

Гном усмехается: «У нас не вассальный союз, а торговый. Не путай, человек Господа. И мы не помогаем, кому попало». Страж с передка согласно гукает.

— Ты носитель Света Господня, — говорит гномий старшина. — Разве ты не должен нести в мир милосердие? И радоваться, когда милосердны другие?

— Еще бы. — Серж широко улыбается. — К тому же я и сам когда-то немало побегал от королевских егерей. И скажу вам, в этом мире не так часто можно встретить милосердие, чтобы не научиться ценить его.

— А ты? — Гномий старшина вдруг поворачивается ко мне. — Тебя что-то гнетет, и сильно. Что?

— Смутные времена, — честно отвечаю я.

— Ого, — гудит с передка Страж.

— Люди давно забыли о них, — презрительно бросает старшина.

— Забыли, — соглашаюсь я. — Ведь это было столько лет назад!.. Остались легенды, песни менестрелей, в которых много красивых слов, но мало правды. Но Святая Церковь хочет узнать, как было все на самом деле.

— И как раз сейчас у Церкви есть такая возможность, — усмехается Серж. — Правда, это тайна, о которой никто лишний знать не должен.

— И зачем вы говорите нам о тайнах вашей Церкви? — спрашивает гномий старшина.

— Правда, зачем? — повторяет Серж. — Кто-кто, а Анже имеет на это право. Хотя пресветлому отцу предстоятелю это не понравится.

— Мы узнали кое-что, — говорю я. — Кое-что, о чем я хотел бы спросить у вас. Ваша память крепче людской, вы помните правду.

— Да, — басит гном-мастер, — мы помним правду. А людям правда не нужна. Им довольно баек менестрелей.

— Мне нужна правда, — говорю я.

— Спрашивай! — Острые глазки старшины впиваются в мое лицо, сверкая зеленоватым фосфорным блеском.

— Зачем вам нужен был принц Карел? Что это за пророчество?

Взгляд старшины становится глубоким и пронзительным, мне кажется, я проваливаюсь в глубину, в зелень, в ядовитое фосфорное свечение… Счастье, что это продолжается недолго.

— Я объясню тебе, человек, — говорит гном. — А ты расскажешь, откуда узнал ты то, что неведомо людям.