Кошачье сердце

Фёдор Фёдорович дружески похлопал Бернарда по спине:

— На ваш выбор, доктор. Мне от одних названий опять есть захотелось. Воистину, от французской кухни откажется только безумец!

Перед уходом профессор подошёл к холодильнику и легонько почесал кошку за щёку:

— Смотри, как Мурка-то наша всё внимательно слушает. Умная киска. Ну, ты, Мурка, постарайся не чудить тут особо, лады? Я завтра пораньше приеду, позанимаюсь с тобой.

Кошка не возражала. С такой выдающейся личностью, как Фёдор Фёдорович, она готова заниматься хоть сутками напролёт!

«И кефирчика завтра ещё принесите. Очень уж мне понравился».

— Мяу-мур, — на прощание промурлыкала киска.

Глава 4. Офис

— Никого драть нельзя, — волновался Филипп Филиппович, — запомни это раз навсегда. На человека и на животное можно действовать только внушением.

Михаил Булгаков, «Собачье сердце»

Город засыпает, просыпается кошка.

Когда к полуночи офис наконец опустел, Мурка — она уже успела смириться со своей новой кличкой — принялась за исследование окружающей местности. Полумрак ей нисколечко не мешал.

Сначала она вдоль и поперёк излазила кухню, затем с хозяйским видом осмотрела длинный коридор. К сожалению, почти все кабинеты были заперты, так что ей пришлось довольствоваться комнатой для совещаний, тремя туалетами и какой-то заваленной хламом подсобкой. Будучи хозяйственной кошкой, она, конечно, не могла не опрокинуть на пол всё, что можно было туда опрокинуть. Ведь доставать вещи с пола гораздо удобнее, чем искать их на полках, правильно?

Чтобы перебить неприятный запах химии в туалете, Мурка оставила посреди помещения немного своих испражнений, затем попила вкусной водички прямо из унитаза. В унитазе же вода явно свежее, чем та, которую оставил ей в блюдечке Фёдор Фёдорович.

Затем, распознав аромат Зури, кошечка решила отомстить на помывку. Стойка ресепшена подверглась жестокой экзекуции, на всех деревянных частях конструкции были оставлены глубокие борозды от когтей. А уж когда Мурка нашла под столом беленькие туфельки секретарши… Месть была воистину страшной. В общем, в следующий раз подумает, дура, прежде чем мыть бедную кошечку.

Когда на рассвете в офис пришла уборщица, она была в шоке. Пришлось как следует побегать и спрятаться под столом в комнате для совещаний, поскольку никакие объяснения, что Мурка теперь здесь живёт, на уборщицу совершенно не действовали.

«Какая несмышлёная женщина! Наберут, понимаешь, по объявлению всяких, ни бельмеса по-кошачьи не понимают!»

Пока не начался новый рабочий день, было довольно-таки страшно. В офис приходили злые, невыспавшиеся программисты, уборщица всё никак не могла успокоиться… На всякий случай Мурка затаилась, стараясь помалкивать. Вряд ли Фёдор Фёдорович успел предупредить всех и каждого о своей новой киске, её могли ведь и выкинуть ненароком обратно на улицу. Тогда можно будет забыть и о кефире, и о сыре с паштетом. Ещё и холод, разъедающая лапки соль, в общем, Ад и Израиль, как говорит молодёжь. Мурке очень не хотелось на улицу.

Хорошо хоть, что все постепенно разошлись по своим кабинетам, а неадекватная поломойка закончила с уборкой и убралась восвояси. Несколько часов кошке удалось спокойно поспать.

Увы, вскоре её разбудили совершенно дикие вопли. Пришедшая ближе к полудню Зури впала в настоящую ярость берсерка, пришлось опять прятаться.

«До чего ж люди злые», — удивлялась Мурка столь бурной реакции. — «Подумаешь, пару царапин ей на рабочем месте оставили. И туфельки разодрали… Я ж тебя не мыться насильно заставила! Жесть, конечно. Спокойнее надо быть, спокойнее».

— Я убью эту кошку!!! — надрывала голосовые связки разъярённая негритянка. — Мурка, тебе хана, слышишь?!

К счастью, к обеду в офис наконец пожаловал Фёдор Фёдорович, так что перепуганная киска сразу бросилась к нему с жалобами. Рядом с ним она была в безопасности.

— Мяу! Мяу! Мя-я-я, — несчастным-несчастным голоском пела киска, трясь о штанину хозяина. — Мяу-мур!

Похоже, суровый русский мужик не ожидал столь быстрого возникновения привязанности, а потому немного смутился:

— Мурка! Мурочка, ты чего?

— Мяу! Мя…

— Сейчас я эту с… — куст с косичками на голове Зури трясся так, будто в помещении бушевал штормовой ветер, — убью!!!

Фёдор Фёдорович застыл словно вкопанный:

— Зури! Зури, да что с тобой? Зури!

Секретарша и киска бегали вокруг профессора, играя в жутковатые догонялки. Хорошо хоть выносливость у уличной кошки была развита не в пример лучше, чем у стройной, но не слишком спортивной афроамериканки.

«Слышь! В своей Африке будешь за антилопами бегать! Отвали, дура!»

— Мя-я-я-я! — удирая, жалобно пищала хитрая киска. — Мя-я-я…

В конце концов Фёдору Фёдоровичу это безумие надоело, и он аккуратно придержал Зури за локоток.

— Зури! Дорогая моя, что случилось?

— Она, она… — задыхалась от бега и ярости Зури. — Вы только посмотрите, что она со стойкой ресепшена сделала! А туфли! Мои любимые туфельки! Я полгода на них в магазине облизывалась, пока на чёрную пятницу не смогла со скидкой купить! А-а-а-а-а!

Профессор покачал головой:

— Всё, тихо. Глубоко вдохни, выдохни. Купим тебе новую стойку, ты же сама давно жаловалась, что она неудобная. И туфельки я тебе из личных средств компенсирую. Сколько, говоришь, они стоили… Ого! А без скидки ещё в два раза дороже?! Так, Мурка, нам надо серьёзно поговорить!

Успокоив Зури, Фёдор Фёдорович, и правда, до самого вечернего приёма посетителей «беседовал» с Муркой. А если называть вещи своими именами, то тыкал носом во все следы её преступлений.

Что ж, было обидно. Иногда даже больно. Но киска стоически сносила все унижения.

«Пусть тычут. Если хотят, пускай даже бьют. Лишь бы из офиса не прогнали. Я хочу жить только здесь!»

* * *

На следующую ночь Мурку заперли в женском туалете.

Крайне несправедливо! Но лучше поорать в каком-никаком помещении с полным желудком, чем вопить голодной на улице. В конце концов она успокоилась и свернулась калачиком в раковине, где и проспала до утра.

Разбудившая Мурку уборщица поворчала на кошку, погрозила ей большим кулаком, но в целом агрессии больше не проявляла. Только следила, чтобы та снова где-нибудь не напакостила. Под конец уборки киску даже немного погладили.