Кошак

Глава 3. От любви до смерти — один шаг

Защитные экраны втянулись в корпус, выпуская нас из разгорячённого эмоциями и страстью пространства. Первым из недр аппарата вылез я, следом — Мисель. Кошка странно на меня посматривала и улыбалась. Посматривала с толикой насмешки, а улыбалась, словно объевшаяся сметаны кошка. Но мне сразу стало не до безумной гонщицы, потому что прямо на улице нас встречала весьма представительная делегация в составе Милены и Викеры, и выглядели валькирии, в отличие от моей спутницы, очень недовольными.

Старшая, едва мы с ней поравнялись, внимательнейшим образом осмотрела сначала меня, а потом её начальственный взгляд пал и на безбашенную метиллию. Ноздри валькирии при этом раздувались — она будто принюхивалась.

— Вы что там, трахались, что ли? В дороге не наигрались? — наконец выдала ариала, и её тон не сулил нам ничего хорошего.

— Ми, я всё объясню… — начал я, но был прерван на полуслове.

— Да?.. Не лезь, Кошак, не считай меня хуже, чем я есть, — произнося эти слова, ариала смотрела отнюдь не на меня. — Не мальчику отвечать за такие вещи.

— Нет, Старшая, пусть-пусть он объяснит. Мне тоже будет интересно послушать, — фыркнула в ответ Миса. Никакого пиетета перед старшими сёстрами у бестии не было и в помине.

— Глупо получилось на самом деле, — пожал я плечами, отвечая на невысказанный вопрос Милены. — Я только много позже понял, что Миска не просто так меня в дороге имплантом обрабатывала, а учила быстро решения принимать. Прижмёт имплантом, так что нас начинает вести и опрокидывать, а потом, когда остаётся совсем немного до аварии, отпускает. И времени оставляет ровно столько, сколько нужно для принятия решения. Мне нужно. Я же подумал, она так развлекается… Нет, она, конечно, развлекалась… Куда ж без этого… Но и пользу приносила… Только я всего этого после капитальной обработки не понял. Взял эту кошку, когда мы приземлились, и отодрал.

Метиллия за моей спиной только фыркнула на эти слова.

— А потом как отодрал, так и зализал, куда драл, — хмыкнула она.

Милена ненадолго загрузилась, обдумывая услышанное. Викера за её спиной, между тем, ухмылялась почище Миски — её тоже позабавило наше приключение.

— Ладно, раз вы так друг с другом… душа в душу… космос с вами, — вынесла, наконец, вердикт Старшая. — Это даже полезно для притирки стаи. Пошли тогда в Центр, наши уже заждались.

И меня, зажав эдаким треугольником с трёх сторон, повлекли в громаду раскинувшегося за спинами сестёр развлекательного центра. В этот раз удалось рассмотреть его не в пример лучше предыдущего. Думаю, эскапада с Мисой пошла только на пользу — хотя бы не было этого треклятого возбуждения, и кошки вокруг воспринимались больше эстетично, чем… кхм… практично.

Холл, куда мы попали, едва вошли в здание, помимо аккуратных плетёных диванчиков и прозрачных, похожих на силовые, столиков, встречал своих гостей мягким фоном голографических проекций на тему воды. Тут были и водопады, и тихие озерца в укромном уголке леса, и какие-то невероятной прозрачности и чистоты горные озёра. Был и водопад… так, стоп… водопад как раз голограммой не был. Стена воды, ниспадая из-под самого потолка, ударялась в каменную полукруглую чашу, раскидывая вокруг пенные брызги. Под потолком, если приглядеться, можно было обнаружить подобную же каменную конструкцию, очень живописно имитирующую скальный массив с ложем реки по центру. Красиво, спокойно, медитативно. Мебель в зале тоже располагалась в основном так, чтобы сидя на диванчике и глядя поверх стола свободно любоваться голограммой или имитацией водопада. Сам прозрачный столик виду ничуть не мешал.

А ещё многие места в зале позволяли видеть всех входящих в развлекательный центр гостей. То есть можно было спокойно помедитировать, одновременно отыскивая среди посетителей знакомых. И место это, похоже, пользовалось популярностью, потому что даже сейчас в холле «паслось» с десяток валькирий. Но сами мы задерживаться не стали, кошки уверенно влекли меня дальше.

Следующее помещение представляло собой достопамятный бассейн, из которого в своё время знакомая мне Старшая извлекала мечницу. И где я чуть было не оказался утянут в пучину страсти — в прямом и переносном смысле. Сейчас кошки не вызывали столь ярких эмоций. Их точные, профессиональные движения и гибкие тела будоражили… любопытство, и лишь легонько касались эстетических струн души. Куда большее внимание в этот раз привлекал сам бассейн. Он продолжал образ предыдущего зала, но если там водоёмы были по большей части голографическими, то здесь они как бы материализовались в виде обширной чаши. При желании в бассейне можно было отыскать частички каждой из виденных ранее голограмм, которые, накладываясь не только на стены или пол, но даже на водную гладь и дно, делали его полной иллюзией настоящего озера. Этот бассейн был ничуть не хуже моего собственного, на «Селенге».

В этот раз кошки проигнорировали уходящую вверх обширную лестницу, больше подошедшую какому-нибудь богатому земному дворцу. Наш путь лежал явно не в ресторан на втором этаже. Зато следующее помещение, где мы оказались, начисто выбило из головы наваждение предыдущих залов. Это была до боли знакомая тренировочная зона, с зоной тренажёров, татами и неизменной Сферой, о которой у меня сохранились самые приятные воспоминания.

О-о-о! Вот где царило подлинное оживление! На татами постоянно сновали тени мечущихся здесь валькирий. На канатах висли десантницы, подбадривая выкриками своих подруг. Раздавался звенящий женский смех… Не хватало только звука ударов по груше, чтобы ощутить себя в каком-нибудь земном спортзале. Ну и обилие женщин, при полном отсутствии мужчин, естественно, вносило диссонанс… Почему-то сразу возникла ассоциация с женским монастырём — ведь тренировочная зона для валькирий была сооружением поистине культовым.

Мы прошли к одному из огороженных канатами татами. Здесь нашлись почти все мои кошки, и ещё человек восемь незнакомых девчонок. Большинство из них висли на канатах, в самой бойцовской зоне работало только четыре пары. В принципе, оптимально с учётом принятых в Республике размеров этой самой зоны. Больше уже попросту мешались бы друг другу.

Наше появление не прошло незамеченным. Если до того чужих кошек вокруг было немного, то едва мы подошли к канатам, зрители сразу начали прибывать. Викера, не теряя времени, тут же начала мой инструктаж. Кошка при этом наклонилась к самому уху, чтобы никто из чужих не расслышал её весьма конкретные и неполиткорректные высказывания.

— Кошак, наши немного разогрели сестричек. Те ждут от тебя чего-то эдакого, раз прошлый раз всё пошло через одно место. Сейчас наверняка кто-нибудь проявит инициативу из кошек — ты главное не дёргайся. Дай им попробовать, прощупать, поиграть. Многие просто не осознают, что ты на уровне. Самое время продемонстрировать себя во всей красе.

— Что, много понарассказывали? Боитесь, что на смех поднимут, если не оправдаю ожиданий? — иронично изогнул брови в ответ.

— Ты не борзей, кот! — повысила голос наставница. — Мы не бросаем слов на ветер! Если сразу сольёшься, я вместо когтей буду тебе обычную рукопашку тренировать. Будем считать, ты ещё просто не дорос до боевых имплантов.

— Ладно, ладно, Вик! Что ты, в самом деле? Шуток не понимаешь?

— Кошак, нам сейчас не до шуток, — поддержала сестру Старшая. — Всё предельно серьёзно. Нам хотелось бы удержать ситуацию под контролем, иначе ты рискуешь быть отодранным едва ли не всем местным контингентом. Так что соберись и не ёрничай.

Слова Милены немного отрезвили. Нет, это точно не монастырь! Скорее его противоположность — вертеп. Нас со старшими сёстрами тут же окружили чужие кошки. С превеликим трудом через их строй протиснулась Сайна, которая в игрищах на татами в этом раунде не участвовала.

— Вон на ту кошечку обрати внимание, — шепнула мне рыжая, глазами показывая на активно снующую по матам девочку. — Она больше всех дёргалась. Чем-то на Миру похожа по повадкам, пусть и не такая повёрнутая на «порядке» полов.

Понятно, что под полами она подразумевала совсем на пол в помещении. Значит, ещё одна охотница до комиссарского тела… Погано. Не хотелось бы снова окунаться в тот же блуд, как с Мирой. С другой стороны, серебра у кошки поменьше… в смысле, на груди поменьше. Во всех остальных местах его хватало. И счётчик десантных операций внушал, и кораблей девочка захватила немало. Да и была она метиллией, серебро волос которой очень тонко дополняло отражённое свечение отличительных знаков на теле. Даже витиеватое «ожерелье» — признак принадлежности фракции — будто бы находило продолжение в этой разметавшейся по телу паутине.