Кошак

Я стоял как громом поражённый. Мысли путались. Иллюзия и реальность менялись местами. Из оцепенения вышел, только когда серебристый мячик капсулы стал возвращаться назад, выныривая из газовой бездны. Вновь перед нами внутренность капсулы… на этот раз без Гайны внутри. И тут же поверх трансляции наложился ещё один уровень, явно в записи. Теперь ракурс был иным. Камера давала вид сзади, из-за плеча. Хрупкая оболочка капсулы вдруг протаяла на всю переднюю полусферу, впуская внутрь солнечную радиацию. Было ощущение, будто внутрь аппарата хлынули неудержимые потоки солнечного вещества, заполняя собой и без того небольшое пространство.

Против ожидания, ничего фатального для обитательницы крошечного кораблика его разгерметизация не принесла. Эстафету композитных сплавов приняла энергетическая оболочка, тут же возникшая вокруг хрупкой человеческой фигурки. И опять смена кадра. Капсула висит на месте, камера снимает, а валькирия несётся вперёд, уже без ненужной более скорлупы, окутанная лишь силовым коконом. По ушам бьёт её задорный смех, и звонкий крик: «Прощайте!» — А окутанный полями снаряд несётся вперёд, всё сильней удаляясь от капсулы. Перспектива плывёт, на самом деле совершенно неясно, кто именно движется — капсула или человек. Возможно, человек как раз остаётся на месте. Или он движется с тем же ускорением, с каким падал до того, а капсула стоит на месте. Или они движутся в разных направлениях. Из картинки на панораме всего этого не понять. Зато с кристальной ясностью проявляется окончание противоестественного полёта. Логичное, в общем-то, окончание, представшее перед зрителями короткой белой вспышкой на фоне светила. Поля не выдержали чудовищного давления газов, света и запредельного тепла идущей в недрах звезды ядерной реакции.

В момент вспышки я второй раз выпал из реальности, когда же оклемался, меня уже куда-то влекли. Две валькирии, подхватив под руки, тащили прочь по знакомому уже коридору. Остальные шли рядом, пытаясь сохранять построение — ужавшееся в размерах, но вполне ещё торжественное.

— Что это было? Где Гайна? — с трудом выдавил из себя.

— Ты что, кот?.. — голос Милены резанул по восприятию натуральным изумлением. — Она же ушла! Мы же её только что проводили!

— Она… умерла? Сама? Но зачем?!

— Пришло её время, — раздался куда более спокойный голос Викеры с другой стороны. — Странно, что ты не знаешь…

— То есть это — в порядке вещей?.. Что молодая, активная девочка… вот так… уходит?..

— Она не молодая… хотя да, внешне изменения не слишком заметны… Мы не любим становиться обузой для Экспансии, Кошак. Зачем это? Кому нужно?

— Но вот так… на солнце…

— Это символ, Леон, — Милена, видя, что Викера не горит желанием продолжать разговор, постаралась перехватить инициативу. — Светило дало нам жизнь, мы всю её питались его светом. Из-за полей мы это делали даже активней, чем наши предки. Ну а в конце жизни отдаём свой «свет» обратно. Говорят, для мечниц это имеет не только символическое, но и вполне практическое значение…

Больше из кошек ничего вытащить не удалось, они с удовольствием общались на любые отвлечённые темы, но тему добровольной смерти обходили стороной. В то же время я заметил, что девочки после всего случившегося странным образом успокоились. Нет, кто-то всё ещё пылал, но вот все вместе уже не психовали. В катере, когда летели на базу, Эйди даже уселась ко мне на колени, хотя и не предпринимала попыток игры. У меня тоже не было настроения для любовных игр, зато близость белобрысой кошки подействовала умиротворяюще, как и моя близость — на неё. Так и летели. На базе же все странным образом рассосались по территории, и мы с Миленой остались одни в коридоре, недалеко от кают-компании. Да и то, Ртуть явно задержалась больше из-за меня, у неё самой были какие-то собственные планы.

— Ми, где травы, из которых вы делаете взвар?..

— Травы? — от удивления Старшая даже растерялась — не то ожидала услышать. Потом махнула рукой в сторону входной мембраны кают-компании. — Где-то там, наверное. Мы его через систему подачи получаем уже готовым… А зачем тебе?

— Хочу чай приготовить.

— Как ты сказал?.. Чай?..

— На моей планете один из способов релаксации — чайная церемония. Особая церемония заваривания и пития чая.

— А… Тогда ладно, — протянула республиканка, расслабляясь. — Решил сбросить напряжение? Сейчас все пытаются это сделать на свой лад. Ты только… про Тришу не забудь. Викере-то всё как с гуся вода, а вот Тиш переживает. Она очень любила Гайну. А до того Миру…

И такой нечитаемый взгляд на меня обратила… Впрочем, всё было понятно и так. Я только коротко кивнул и крепко пожал протянутую ладонь. Милена же с чувством выполненного долга тут же убыла по своим безусловно важным валькирьим делам. Ну а мой путь лежал прямиком в кают-компанию. Нужно было найти необходимые травы, а заодно и подходящие по смыслу ёмкости.

Отношения с техникой сразу не заладились. Видимо, для мечника это крест — только ломать, но не строить. Упрямый терминал никак не мог взять в толк, зачем валькириям понадобились неготовые «полуфабрикаты» и пустая посуда. Пока втолковывал искусственному интеллекту очевидные любому человеку вещи, сам попытался осмыслить вещи неочевидные. Что же всё-таки произошло на достопамятной космической станции? Сама по себе идея красиво уйти была мне глубоко понятна. Только так и должен уходить истинный воин. Смерть от старости — не для бойца. Да и про гражданских у меня всегда была своя точка зрения, сильно отличная от общепринятых… Что же в картине гибели этой девочки было такого, от чего меня покоробило?.. Девочки… Девочка!

Меня поразила простота ответа. На самом деле важен был не способ ухода, а то, что уходила красивая, жизнерадостная и общительная девчонка. Активная и… молодая. По крайней мере, внешне. На уход мужчины я бы и внимания не обратил — не стал бы так грузиться, уж точно. Но женщина… Её добровольный уход в небытиё оставил в душе неизгладимый след, пошатнул в целом достаточно устойчивую психику. Теперь же, когда смог всё разложить по полочкам, стало заметно легче. Республика принадлежит женщинам. Они здесь определяют основные аспекты жизни, и они же несут всю тяжесть собственных решений. Похоже, добровольный уход — один из таких грузов. Мне просто нужно это принять, как до того принял основные принципы жизни валькирий. Ведь мне с этим жить! А заодно предстоит разобраться в деталях «процедуры» ухода, и раз сёстры не спешат делиться информацией, нужно подключить кого-то из Высших. Возможно, спросить у Дианы. Высшие в любом случае знают ситуацию на качественно ином уровне. Станут ли только рассказывать?.. А почему нет? И не такое рассказывали…

Лирана О`Грай откликнулась на вызов, словно специально его дожидалась. Пару секунд сверлила меня взглядом, потом покачала головой.

— Ну спрашивай, лорд. Вижу ведь, весь извёлся. Что у тебя опять стряслось?

— Сегодня ушла Гайна О`Дилли…

— И?.. — откровенно непонимающий взгляд.

— Почему? Она выглядела… молодо. Душевных травм я у неё не заметил… по крайней мере, на поверхности их не было.

— Подожди, сейчас… — орденка отвлеклась на что-то, явно развернула дополнительные голограммы. — Всё правильно. Ей неделю как исполнилось сто пятьдесят. Твои… чувства тебя подвели. Хотя понять можно… Опытная, активная, да ещё и в последний раз трахалась… А, она же снежка! В этом всё дело? Я права?

— Сто пятьдесят?!.
– от масштаба этой цифры меня натурально коротнуло.

Я никогда даже не задумывался о продолжительности жизни этих… милых дам. А ведь и сама Лира должна быть уже не девочкой… Похоже, мои эмоции не укрылись от взгляда опытной псионки. Высшая соблазнительно потянулась. Её исполненное грации движение несколько отрезвило меня, заставило сглотнуть подступивший к горлу комок влечения. Умеют же республиканки подать себя во всей красе! Так и вспоминаешь её в совсем другой ситуации… и другой позе…

— Старовата, да? Для такого юного котика? — муркнула девочка.

— Лира, я просто… никогда не задумывался над возрастом своих женщин… Валери…

— Вообще древняя ветошь, — фыркнула кошка. — Кошёлка — кажется так зовут вредных старух у внешников?..

— Я не дурак, кошка! — рыкнул, теряя терпение от её откровенной издёвки. Особенно резануло сравнение моей Ри… — Понимаю, что сравнивать нужно только внутри, с такими же предметами и явлениями. Мерка внешников и мерка республиканок — совершенно разные, несравнимые. Давай уже, рассказывай, раз начала!