Кошка в сапогах
Шрифт:
– Ей кто-то передал бокал, - вдруг женским голосом сказал террорист.
– Это мог быть только Куоккинен!
– вспомнив расположение мест у стола, воскликнул Шалганов.
– Или...
И тут же заткнулся. Это "или" было смерти подобно - ведь рядом с финном сидела Томка, и она имела полную возможность подсыпать в бокал что угодно. Значит, все шишки валятся на него - он ее привел.
И тут, кстати, наконец-то встает вопрос: правду ли она сказала, утверждая, что ей, бедняжке, так уж негде встречать Новый год? Может быть, ей просто нужно было проникнуть
– Или?
– переспросил Аникин.
– Кто там еще был?
– Кто?
– тут лишь Шалганов обнаружил отсутствие Томки. Как могло получиться, что она бросила его одного в такую минуту? И как Томка, добрая душа, не кинулась на помощь маркизе, едва та покачнулась? Шалганов не был уверен, что подружка давала клятку Гиппократа, но медицинское образование все же к чему-то обязывает... и не было случая, чтобы она отказалась приехать к захворавшему Шалганову...
– Куоккинен, значит?
– снова полез в словесную схватку Драгомирский. Нашли крайнего! Откуда он знал, что это моя жена? Да он ее вообще впервые в жизни увидел!
– Я - тоже!
– воскликнул Шалганов.
– Не врите! Я спросил ее, откуда она вас знает! Она знаете что ответила? Что вы ей немало крови попортили!
Шалганов впервые в жизни ощутил, как мозги разрываются на две половинки. Одной предстоял бестолковый спор с Драгомирским, другая отчаянно выкапывала из памяти картинку: была Томка в своей кошачьей маске рядом, когда прозвучал тост и все приложились к бокалам, или же ее не было? Хоть тресни - не возникало серой кошачьей морды на фоне куоккиненского бархатного плаща, под которым был нашитый на черную же ткань и, очевидно, фосфоресцирующий голубоватый плоский скелет.
Дверь открылась, вышел официант.
– Дело серьезное, - сказал он мрачно.
– Кто ее муж, вы?
– Я!
– немедленно согласился Драгомирский.
– Идите к ней, все время будьте рядом. Я сейчас принесу молоко с яичным белком, очень хорошее средство. Будете ее понемногу отпаивать.
– Никому не слова!
– потребовал Аникин, и официант кивнул.
– Да что она такое проглотила?
– заорал возмущенный муж.
– Трудно сказать, я же не судебный эксперт. Сейчас главное - помочь ей. Будете давать питье каждые пять минут по несколько глотков.
Драгомирский шагнул в гостевую комнату и дверь захлопнулась.
– А с вами-то что делать?
– сердито спросил Аникин.
– Хороший Новый год вы нам устроили, Шалганов! Вы что, другого места и другого способа не нашли?
– Дмитрий Иванович! Разве я похож на дурака?
– Сейчас - похожи. Что такого могла вам сделать Лена, чтобы из-за этого устраивать ей эту подлянку?
Шалганов проклял тот миг, когда решил обойтись без черной бороды. В одной повязке на глазу маркиза его сразу узнала, а вот будь он в бороде - и обошлось бы...
– Дмитрий Иванович, я понятия не имею, что это за Лена! У меня вообще ни одной знакомой Лены нет! Вот хоть у Тамары спросите!
– Что еще за Тамара?
– Я с ней пришел...
– и, видя, что недоверие крепчает, Шалганов додумался до самого действенного
– Вы что же, ни разу налево не сходили?
– От нее сходишь!,,
Аникин хмыкнул. Шалганов никогда не был похож на донжуана...
– Но тогда, выходит, Куоккинен? Какая чушь!
– Еще это могла быть я!
– вмешался арабский террорист.
– Наташка, тебя только не хватало...
– отмахнулся от террориста Аникин. Хотя... Давай-ка, раз тебе делать нечего, садись на телефон и вызванивай "скорую". Мало ли чего эта Лена хлебнула... Вот что может означать кровавая пена на губах?
Террорист развел руками.
– Пойду народ успокою, - с тем Аникин поспешил в гостиную. Шалганов с арабским террористом остались в коридоре.
– Послушайте, вы ведь были рядом, - проникновенно обратился к террористу Шалганов.
– В то время, когда все после тоста стали пить, где была моя Томка?
– Она еще до тоста проскочила мимо меня. Как раз, когда финн встал, и она - с ним вместе, понимаете?
– Но где же она теперь?
– Где угодно - тут сами хозяева сперва путались. А что, - в голосе террориста было неподдельное любопытство, - вы так-таки и не можете вспомнить Лену?
– Да я же ее только в маске видел!
– Когда ей стало плохо, маску сняли.
– Да?
– Шалганов начал вспоминать: да, действительно, вот только не лицо запомнилось, а рот в кровавой пене, больше ничего.
Еще было непонятно - взяла ли Томка в руку бокал? Вернее - протягивала ли она руку к столу? Ну хоть раз? Она пришла, села рядом с финном, она с ним мяукала и мурлыкала, но в правой руке держала кончик хвоста, а левой ей было бы не дотянуться...
Так это что же получается??? Что хороший человек Шалганов отравил ни в чем не повинную женщину???
– Я должен ее увидеть, - хмуро сказал он.
– Погодите!
– террорист схватил его за руку.
– Войдет официант с лекарством, тогда вы и загляните!
И точно - в коридоре появился официант с большим прозрачным ковшом, какие полагаются к миксерам. Ковш почти доверху был полон молока, взбитого с яичным белком.
Шалганов отважно кинулся следом за ним в открытую дверь. Драгомирский, увидев недруга, буквально вскочил, но жена удержала его. Она лежала на диване с таким видом, будто до смерти остается минуты две, не больше. Лицо было совершенно незнакомое.
Арабский террорист, увидев яростное лицо Драгомирского, оттолкнул Шалганова. Дверь захлопнулась.
– Ну что, узнали?
– Какое там узнал... Впервые в жизни эту дуру вижу!
– А вы все-таки сядьте и подумайте хорошенько.
Шалганову больше всего на свете хотелось отсюда убраться. Но если не получается - можно где-то спрятаться и подумать. Одну гостевую комнату заняли Драгомирские, В другой сидела компания масок. В кабинете кто-то целовался. Обе хозяйские спальни были закрыты. На кухне хозяйничали официанты. Оставался гостевой туалет...