Кошка в сапогах
Шрифт:
Молодежь аникинского клана кинулась из гостиной прочь - было задумано устроить во дворе фейерверк. Человек пятнадцать по меньшей мере ломанулось в гардеробную за шубками, куртками и дубленками. Шалганов поспешил следом - среди них он увидел кошку в сапогах. Сейчас она уже не была кошкой, лицо делала веселое, хмельное, но как раз по сапогам он и признал злюку. Втискиваться в гардеробную не имело смысла - и он занял пост у входной двери, возле двери гостевого туалета. Когда молодежь запросто управилась с замками и поскакала вниз по лестнице, Шалганов схватил злюку в охапку. Кричать было
– Вы с ума сошли!
– с этим боевым кличем женщин всех стран и народов она кинулась напролом, но он загородил собой дверь, поймал ее за руки и сжал довольно крепко. На плиточный пол упала сумка.
– А теперь рассказывайте - что вся эта чушь означает! Для кого вы стараетесь? Для Пыляевой?
– Какой Пыляевой?
– Которая возглавляет отдел эксплуатации! Это она вас на меня натравила, чтобы сделать из меня посмешище и козла отпущения?
– Впервые такую фамилию слышу!
– Врете! Зачем вы со мной сюда приехали? Зачем вы Томкой притворялись? Чтобы меня подставить?
– На кой черт мне вас подставлять?
– Чтобы Куоккенен понял, что со мной дел иметь не нужно!
– Кто такой Куоккенен?
– Ну, знаете!
– рассвирепевший Шалганов много чего собирался наговорить, но, как иные люди от ярости дуреют, так он внезапно поумнел.
– Ну-ка, рассказывайте вашу версию!
– Ну, какая версия! Это... это... Ну, вы тут ни при чем, понимаете? Это - мое личное дело!
– Это - мое личное дело! Это я из-за вас попал в идиотскую ситуацию! Говорите живо!
– Угрожаете?
– Да!
– Вы все равно не поймете!
– Кто не поймет? Я не пойму? Это почему же?
– Мужчины этого не понимают! Ни один!
– Я очень постараюсь!
– ледяным голосом произнес Шалганов.
– Ну?
– Вы когда-нибудь собирались на ком-нибудь жениться?
Шалганов перепугался - с этой сумасшедшей станется сейчас к нему посвататься.
– Нет - и не собираюсь!
– Тогда - не поймете!
Шалганов тихо зарычал. Он никого не собирался пугать - просто само так получилось. Да еще невольно сжал руки так, что кошка в сапогах ойкнула.
– Или вы говорите, или я сейчас отведу вас в гостиную и расскажу Куоккенену, какие против меня плетут интриги! И про Пыляеву все ему расскажу! Мне плевать на Новый год! Должен же он когда-то узнать правду! Так пусть ему будет новогодний подарок!
– Не смейте! Я вам лучше сама все расскажу!
– Ну?
– Отпустите руки.
– Не отпущу.
– Черт с вами, я вам просто показать хотела...
– Что?
– Крокодилий зуб.
У Шалганова глаза на лоб полезли. И зрячий - еще полбеды, но тот, что был скрыт пиратской повязкой, ощутил явственное неудобство.
– Очень хорошо, - произнес Шалганов.
– Крокодилий зуб, печень нетопыря, правое легкое шакала, задняя нога тарантула. Настоять на молоке от бешеной коровы и подавать к завтраку, пригласив врагов!
– Это приворот такой, - совсем тихо объяснила кошка в сапогах.
– Очень сильный приворот. Нужно в новогоднюю ночь оцарапать крокодильим зубом,
– Нет!
– вскрикнул изумленный Шалганов. Ведь это вполне могло быть уловкой, чтобы поцарапать его самого!
– Но вы же не верите! У меня и наговор в сумке есть, и заговор, чтобы сказать про себя, когда царапаешь... Одна бабка научила.
– И все это предназначалось Драгомирскому?
– Ну да! Мы с ним три года вместе были, нас все уже мужем и женой считали, мы всюду ходили вместе, и в театр, и в гости! А потом появилась эта дура и его на себе женила!
– Значит, не дура...
– пробормотал Шалганов.
– А я его не уступлю! Я на него столько времени погубила! Он мне три года голову морочил! Вот вы бы простили, если бы вас три года за нос водили? А потом женились... то есть замуж пошли?.. Ага - не простили бы! И он к ней жить переехал, от меня стал прятаться. Ладно, думаю, я тебя достану! И я его достала! Теперь все ясно?
– Поцарапали?
– деловито спросил Шалганов.
– Ну конечно! Для этого я его в гостевую комнату и заманила! Он же меня не узнал, а я ему немножко голову поморочила - и мы целоваться стали. Вот тогда и поцарапала! Но нас эта выдра застукала. Вот она как раз меня узнала. И разыграла комедию, чтобы он перепугался и ни на шаг от нее не отходил. Честное слово, это было мыло! Вот где оно лежало!
Действительно - мыльница на раковине была пуста.
– А кровь?
– Она же красное вино пила!
– Все это сплошное вранье, - неуверенно произнес Шалганов.
– Как вы докажете, что не на Пыляеву работали?
– Видите - я же сумку взяла. Я хотела смыться. Если бы я на какую-то Пыляеву работала - зачем мне отсюда смываться? Я бы дальше тут праздновала! А теперь пустите - я уйду, пока дверь открыта. Теперь-то мне тут торчать незачем! Я свое сделала - а она еще поплачет!
– А как сюда Томка-то пристегнулась?
– Так она же и познакомила меня с той бабкой!
Шалганов от изумления разжал руки - и кошка в сапогах выскочила из туалета. Догонять он уже не стал. В конце концов, она действительно сделала тут свое колдовское дело - и может уходить.
Так вот, оказывается, на что способна женщина, которая слишком долго ждала, подумал Шалганов, ни фига себе! Крокодилий зуб!.. Хорошо еще, что не приворотное зелье, замешанное на синильной кислоте...
И следующая мысль была еще ужаснее: так, значит, все они - такие? Все способны, как кошки, сидеть в засаде и ждать подходящего случая?..
Однако следовало восстанавливать свою репутацию.
Шалганов покинул странное место допроса и отправлся прямым путем в гостевую комнату, где лежала помирающаямаркиза, а муженек держал ее за руку и отпаивал молоком с яичным белком. Шалганов вспомнил, какой величины был ковш, и ужаснулся: надо же, на что способна женщина, чтобы ужержать мужа?
А на что она только не способна, чтобы его заполучить?..
– Вы?!
– Драгомирский немедленно возмутился. Но Шалганов был спокоен, как монумент.