Кошки бродят по ночам

– Поймите, миссис Кул. Я хочу быть с вами честной. Эверетт был моим счастливым шансом. Если бы я осталась с ним, когда мне представлялась возможность, я смогла бы оградить его от вырождения. Я хорошо знала его силу и слабость.

– Почему же вы не сделали этого? – поинтересовалась Берта.

– У меня изменились представления о жизни. С течением лет я поняла, что в этом мире все грызутся, как собаки, и я решила, что должна вернуть себе Эверетта.

Если бы он остался таким же, как был, если бы я увидела, что у него те же стремления… да, я знала, что он женат, но я решила, что верну его.

– А совесть вас не мучает? – спросила Берта.

– Думаю, что мучает.

После нескольких секунд молчания Берта сказала:

– Вы не повторяете точно слов той женщины, а даете их интерпретацию.

– Думаю, что я правильно передала наш разговор. Его точный смысл, который она хотела до меня донести. Он просто врезался мне в память.

Берта Кул хладнокровно взяла еще одну сигарету, закурила, глубоко затянулась и выпустила дым.

– Что случилось с той женщиной?

– Она сказала, чтобы я узнала, что случается с людьми, которые хотят пустить пыль в глаза… а потом я прочла о найденном в погребе теле горничной.

Берта осторожно произнесла:

– Вы почувствовали себя в аду, не так ли?

– Как хорошо мне известно это чувство, – печально призналась Долли Корниш.

– Если вы расскажете вашу историю, это будет выглядеть так, как будто вы разбили семейный очаг Белдера и толкнули миссис Белдер на самоубийство, либо… – Берта замолчала, чтобы взглянуть на миссис Корниш пронзительными глазами, в которых светилось обвинение.

– Или?

– Или убили ее.

Долли выпрямилась в кресле, на лице у нее было удивление и негодование.

– Миссис Кул, о чем вы говорите?

– Если вы убили ее, вы бы вели себя примерно так же, а если нет, то не обязательно придерживаться дипломатического этикета. Вам стало легче, когда вы узнали, что она мертва?

Долли открыто встретила изучающий взгляд Берты:

– Да.

Берта отвернулась и посмотрела, как дым поднимается с конца сигареты, зажатой между ее пальцев.

– Хотелось бы не слышать всей этой истории, – проговорила она.

– Почему?

– Мне нужно пойти к сержанту Селлерсу, а у меня нет никакого желания идти к нему сейчас.

– Почему?

Берта устало поднялась.

– Придерживаясь жизненной теории вашего друга, Селлерс получает не более двадцати долларов за тонну в пересчете на руду, но каждый раз, как только дела начинают идти в гору, он воображает себя «драгоценной породой».

Берта направилась к двери.

– Во всяком случае, миссис Кул, – произнесла Долли Корниш, – мужчины всего лишь мужчины. Мы должны примириться с их слабостями.

Берта обернулась в дверях и оценивающе оглядела Долли.

– Вы очень мило сыграли этот трагический спектакль, моя дорогая. Я не возражаю, если это только практика, но мне было бы чертовски неприятно, если вы думаете, что я попалась на удочку.

Глава 20 Берта в трудном положении

Когда Берта вернулась, в офисе ее ждал Эверетт Белдер. Он вскочил, как только она открыла дверь в приемную, не дав ей времени даже взглянуть на него, и обратился к ней:

– Миссис Кул, я очень виноват перед вами. Я хочу принести вам свои глубокие извинения.

Берта стояла в дверях, с осуждением глядя на него.

– Я не отдавал себе отчета в том, насколько большую услугу вы мне оказали, – поспешно продолжал Белдер. – Сейчас я нахожусь в ужасном положении. Разрешите поговорить с вами.

Берта колебалась.

Белдер, как хороший торговец, пустил в ход единственный аргумент, который мог бы сдвинуть дело с мертвой точки.

– Меня не волнует, сколько это будет стоить, – сказал он. – Я согласен заплатить любую сумму.

Берта направилась к двери кабинета:

– Входите.

Элси спросила:

– Что-нибудь нужно, миссис Кул?

Берта посмотрела на часы и сказала с некоторым удивлением:

– Сегодня суббота, и скоро вечер. Нет, Элси, полагаю, что ты мне больше не понадобишься. Можешь идти. – Она повернулась к Белдеру, приглашая его войти.

В кабинете Белдер в изнеможении опустился в кресло.

– Что у вас приключилось? – спросила Берта.

– Я падаю в пропасть.

– Как так?

– Меня обвиняют в убийстве.

– Против вас много улик?

– Есть ли против меня улики! – с сарказмом воскликнул Белдер. – С моей тещей и милой маленькой Карлоттой, которые без устали копаются в своей памяти и вытягивают оттуда любой незначительный факт, какую-нибудь маленькую деталь, которая способна принести мне несчастье… В общем, вы можете понять мое положение.

Берта сидела, не говоря ни слова.

– Мне не дает покоя то таинственное третье письмо, которое забрал сержант Селлерс. Я должен знать, что в нем написано.

– Почему это вас так волнует?

– Потому что меня обвиняют в близких отношениях с еще одной женщиной.

– Да ну?

На мгновение Белдер замолчал, потом взорвался:

– Я должен знать, кто эта женщина.

– Вам это нравится, я думаю? – спросила Берта.

– Я хочу знать, в чем меня теперь обвиняют.

Берта в задумчивости закурила.

– Что-нибудь еще?

– Разве этого мало?

Она ничего не ответила.

– Меня обвиняют также в том, что я сжег завещание жены, – продолжал Белдер. – Боже мой, мне такие вещи даже не приходили в голову. Когда я перевел свое состояние на имя Мейбл, она составила завещание, по которому все оставляла мне. Теперь говорят, что она написала другое завещание. Для меня это новость. У меня не возникало даже мысли, что она может составить новое завещание. Я полагал, что все передается мне.

– Это плохо.

– Почему?

– Это служит мотивом для убийства.

Белдер с раздражением сказал:

– Если я знал о новом завещании, то считают, что я его сжег. Если не знал, то меня подозревают в убийстве Мейбл с целью получить его.

– Вы могли убить ее, чтобы получить состояние, а потом найти завещание и сжечь его.

– Как раз в этом меня и обвиняют.

– Это правда?

– Конечно же, нет!

– А как ваши дела с Нанли? Что с тем делом?

– Вот из-за этого, миссис Кул, я обязан перед вами извиниться. Если бы я оставил дело у вас, то мы бы смогли его уладить, но я поспешил и передал все в руки адвокатов.