Кошки-мышки

— А ваш китаец по-прежнему ходит в казино, Финли? — поинтересовался Маккол.

Двое официантов разливали суп по викторианским тарелкам с широким ободком.

— К нам он больше не проберется. Администрация оставляет за собой право решать, кого пускать, а кого нет.

Маккол засмеялся и обернулся к Ребусу.

— Финли крупно не повезло с одним посетителем. Вы, конечно, знаете, что китайцы страстные игроки. Так вот, один из них чуть не разорил нашего друга.

— У меня был молодой крупье, — пояснил Эндрюс. — Китаец играл за его столом. Опытный глаз, по-настоящему опытный, почти точно может определить, где остановится шарик на рулетке, если его бросают неумелой рукой.

— Поразительно, — вставил Уотсон, поднося ко рту ложку с супом.

— Да ничего особенного, — продолжал Эндрюс, — я видел такое и раньше. Самое главное — вовремя ущучить таких знатоков, прежде чем они успеют сделать крупную ставку. Китаец успел… В каждом деле свои издержки. В целом год был удачный — с юга понаехала куча денежных мешков. Убедились, что тратить денежки здесь не на что, и решили просто проиграть.

— Деньги двинулись с юга на север? — заинтересовался Ребус.

— Люди, компании. Лондонские менеджеры с лондонскими зарплатами и лондонскими привычками. Вы не заметили?

— Пока нет, — признался Ребус. — Во всяком случае, не в Пилмьюире.

Его собеседники заулыбались.

— Мое агентство недвижимости определенно это заметило, — заявил Карью. — Огромный спрос на большие площади, причем покупатели не частные лица, а крупные фирмы. Бизнес движется на север, открываются новые офисы. Деловые люди умеют ценить хорошие вещи, и Эдинбург не остался вне сферы их внимания. Цены на дома взлетели до небес и вряд ли в ближайшее время остановятся. — Он поймал заинтересованный взгляд Ребуса. — Кстати, строить начали даже в Пилмьюире.

— Постой, Джеймс, — перебил его Маккол, — пусть лучше Финли расскажет инспектору, где китайцы прячут свои деньги.

— Пожалуйста, не за столом, — попросил Уотсон.

Когда Маккол, усмехаясь, занялся своим супом, Ребус увидел, как Эндрюс метнул на того ненавидящий взгляд.

Принесли вино. Охлажденное, цвета меда. Ребус сделал глоток. Карью спрашивал у Эндрюса, получил ли тот разрешение на расширение здания казино.

— Похоже, никаких проблем не возникнет, — скромно ответил Эндрюс.

Томми Маккол громко рассмеялся.

— Я бы удивился, если б они возникли, — прокомментировал он. — А вот интересно, неужели вашим соседям так же легко разрешили бы приляпать пристройку к их зданию?

Эндрюс послал ему улыбку, ледяную, как шабли.

— Каждый случай, Томми, рассматривается индивидуально и тщательно, насколько я знаю. Или ты знаешь лучше?

— Нет, нет. — Маккол потянулся за вторым бокалом вина. — Не сомневаюсь, что все по-честному, Финли. — Он бросил заговорщицкий взгляд на Ребуса. — Надеюсь, вы не станете выдавать маленьких здешних секретов, Джон.

— Конечно, нет. — Ребус посмотрел на Эндрюса, который заканчивал есть суп. — За обедом я глух.

Уотсон одобрительно кивнул.

— Здравствуй, Финли.

К столу подошел высокий, крепко сложенный мужчина. Более дорогого на вид пиджака Ребус не мог и вообразить. Голубой шелковистый материал с серебряной нитью. Волосы у подошедшего тоже серебрились, но по лицу ему нельзя было дать больше сорока — сорока двух лет. Рядом с ним стояла совсем молодая, очень изящная женщина, явно уроженка Азии. Она была так хороша, что все сидевшие за столом встали, приветствуя ее.

Мужчина жестом попросил их сесть, а женщина спрятала довольный взгляд под длинными ресницами.

— Привет, Малькольм, — махнул ему рукой Финли Эндрюс. — Малькольм Лэньон, адвокат, — представил он.

Профессию он мог бы и не упоминать. Малькольма Лэньона, едва ли не главного героя газетных колонок «Светская жизнь», знали все. Либо завидовали, либо ненавидели. Он воплощал в себе многочисленные пороки адвокатского сословия и являл собой ходячий телесериал: стиль его жизни шокировал ханжей, но удовлетворял жадное любопытство читателей желтой прессы. Впрочем, Ребус доподлинно знал, что Лэньон действительно прекрасный адвокат. Иначе и быть не могло, без этого его репутация лопнула бы, как мыльный пузырь.

— Это, — Эндрюс показал на собравшихся за столом, — члены комитета, о котором я тебе говорил.

— Да-да, — кивнул Лэньон. — Кампания по борьбе с наркотиками. Прекрасная идея, суперинтендант.

Уотсон порозовел от удовольствия, услышав такой комплимент.

Комплимент заключался в том, что Лэньон знает, кто он такой.

— Финли, — продолжал Лэньон, — ты помнишь о завтрашнем вечере?

— Записано у меня в ежедневнике крупными буквами.

— Прекрасно. — Лэньон окинул взглядом всю компанию. — Вообще-то я был бы рад видеть вас всех. Небольшая вечеринка у меня в доме, без особого повода. В восемь вечера, никакой торжественности.

Он отошел, увлекая свою спутницу за осиную талию. Ребус успел расслышать адрес. Хэриот-Роу. Одна из самых роскошных улиц Нового города. Это был незнакомый для него мир. Хотя он сомневался в серьезности приглашения, звучало оно более чем заманчиво. Тот же лейтмотив: раз в жизни…

Через некоторое время разговор пошел наконец о деле, ради которого все они собрались. Официант принес еще хлеба.

* * *

— Хлеб, — сказал нервный молодой человек, кладя еще одну подшивку газеты на стойку перед Холмсом. — Вот что беспокоит меня. Хлеб насущный понимают сегодня только как деньги, которых надо наварить непременно больше, чем у соседа. Мои одноклассники в четырнадцать лет уже готовились стать банкирами, или экономистами, или бухгалтерами. Их жизнь кончилась, не успев начаться. Это майские.

— Что-что? — Холмс переступил с ноги на ногу. Почему бы не поставить тут пару стульев? Он торчал перед этой тумбой уже битый час, пальцы его почернели от типографской краски. Два выпуска в день, утренний и вечерний. Поначалу его внимание привлекали отдельные заголовки или пропущенные им в свое время футбольные истории, но он скоро устал и теперь переворачивал листы механически. Правый локоть уже начинал ныть.

— Номера за май месяц, — пояснил молодой человек.

— А, спасибо.

— Июньские уже не нужны?

— Нет, я их просмотрел.

Юноша кивнул, сунул кожаную папку с июньской подшивкой под мышку и удалился.

— Начнем с начала, — сказал себе Холмс, развязывая очередную порцию старых новостей.

Ребус ошибся. В редакции не нашлось ни старого хранителя, который выполнял бы функции компьютерной памяти, ни компьютера. Брайан переворачивал страницу за страницей, отыскивая знакомые виды, снятые в свежем ракурсе. Зачем? Для чего? Ответа он не знал, и это раздражало сильнее всего. Вероятно, встретившись с Ребусом, он все выяснит.