Кошки-мышки

– Ага, почти как первооткрыватель. Но мы сейчас говорим не о том… – Покачала головой, отлично понимая, что данная тема интересует Дементьева намного больше, чем любая другая сторона возможных взаимоотношений.

– Нина, а почему ты развелась? Или не ты, а с тобой?

– А вот об этом, Даниил Алексеевич, мы будем разговаривать с вами нашими совместными длинными, тёплыми вечерами.

Я поднялась, считая разговор подошедшим к концу, Дементьев думал иначе и резко дёрнул меня за запястье, усаживая на место. И пусть выражение лица осталось неизменным, недовольный взгляд и ставшее напряжённым дыхание говорили об обратном. Руку на себя дёрнула – захват стал жёстче. Через стол наклонилась и приблизилась губами к его щеке, так, чтобы не говорить, а шептать.

– Что? – Выдохнула, смакуя эту странную близость, а Дементьев, точно привыкая ко мне, не торопился с ответом.

Секунды тянулись непозволительно медленно, моё дыхание становилось всё более порывистым, его – ровнее.

– Надеюсь, то, что ты сказала, – откинувшись на спинку кресла, Дементьев отдалился от меня и теперь мог смотреть прямо в глаза, – обещание, а не простой звук. Я хочу знать о тебе всё.

– Это делается просто. – Прошептала, но не играя, а потому, что сил говорить не осталось. – По щелчку пальцев. – Голос дрогнул окончательно и пропал, но Дементьев сделал вид, что не заметил. Смягчил взгляд, легко коснулся кончиками пальцев линии лица. Так странно было понимать, что он может быть нежным… если захочет…

– А я хочу знать то, что мне не донесёт ни одна разведка.

– Далеко не всегда самая большая тайна хранится глубоко внутри. – Прохрипела, с каким-то сожалением и посмотрела на него иначе.

– Я буду знать о тебе всё, Нина. И это мой пункт нашего негласного договора. – Проговорил Дементьев без тени шутки или угрозы. Отпустил моё запястье, резко поднялся и вышел из кабинета. Просто сказал так, как будет. А я улыбнулась ему вслед. Получилось грустно. Хорошо, что никто не видит.

С места подскочила, растрепала волосы, запустив в них пальцы, несколько раз прошлась из стороны в сторону, пытаясь уравновесить дыхание, и замерла, почувствовав в кабинете присутствие другого человека. Резко развернулась на месте и уставилась на Бориса Сергеевича неморгающим взглядом.

– Это всё, Борис Сергеевич…

– Нина, он раздавит тебя.

Я отрицательно покачала головой, пытаясь не сорваться на истерику.

– Это всё, Борис Сергеевич! – Едва ли не прокричала и стиснула зубы.

– Ты ведь должна понимать, для чего нужна ему.

– Я нужна ему гораздо больше. – Заявила с уверенностью и значительно тише добавила: – Просто Дементьев об этом всё ещё не подозревает. – Осторожно кивнула и ему, и себе, да, даже Борису Сергеевичу. Мгновенно успокоилась и широко улыбнулась, выставляя воображаемую галочку уже на втором пункте вполне реального плана.

А следующим пунктом была оккупация.

Аккуратная женщина лет шестидесяти стояла в проходе квартиры Дементьева всё ещё не позволяя пройти. Что её смущало больше: мой кислотно-салатовый чемодан на колёсиках, малиновые туфельки или безумная причёска в стиле «кажется, здесь когда-то хранили мозги», сказать наверняка сложно, но произвести впечатление я старалась, в чём весьма преуспела.

Женщина недовольно морщилась, кривила аккуратненький, но испорченный прожитыми годами носик, и смотрела с крайней степенью подозрения.

– Повторите, пожалуйста, ещё раз, правильно ли я поняла. – С тяжёлый вздохом махнула она седовласой головой. – Вы невеста Даниила Алексеевича, Нина, а пришли с вещами, потому что собираетесь здесь жить, верно?

– Абсолютно, и повторять пришлось всего ничего. – Уже раздражалась я, глядя на аппетитный пирог на одной из тумб прихожей комнаты.

Чувство было такое, словно его специально поставили, только бы меня подразнить. План «подразнить» удался, но соображать логически, когда с самого утра ничего не ела, не получалось. А суть всех мышлений сводилась к тому, что условный договор мы, с новоиспечённым женихом, всё же заключили, а, значит, настала пора активных действий. И, так как господин Дементьев после заключённого накануне договора о взаимопомощи и поддержке никак себя не проявил, это сделала я, явившись с вещами на порог его квартиры. Я обязательно вошла бы и дальше, если бы не одно «но»: бдительная домработница, которая буквально наотрез отказывалась впускать посторонних на вверенную ей территорию.

– Я поняла вас ещё с первого раза. Но не понимаю, чего вы хотите от меня. – Прожужжала женщина, отвлекая от мыслей о голоде, пироге и о Дементьеве, который бездействовал.

– От вас не хочу ничего абсолютно. – Также очередной раз повторилась я, глядя на женщину в упор. – Пропустите меня и больше беспокоить не стану.

Попытка проскользнуть мимо с определённой степени напором, оказалась безуспешной. Я выдохлась, поставила чемодан так, чтобы хлопнуть дверью перед моим носом было просто невозможно и откинула голову к двери.

– Послушайте, почему вы мне не верите, а? Я что, похожа на шарлатанку? Позвоните Даниилу Алексеевичу, пусть он подтвердит мои слова и мы закончим этот бессмысленный спор.

– Никому я звонить не буду! Позвоните ему сами.

– Легко вам говорить, а я даже не знаю номера. – Призналась, глядя на узор штукатурки подъездной стены.

– Какая же вы невеста, если даже номера его не знаете?

– А мы общались исключительно при личных встречах. Он жить не может без моего общества. А не предупредил вас лишь потому, что и для него мой визит должен стать сюрпризом. Как вас зовут?

– Приходите, когда будет Даниил Алексеевич. – Мой чемодан был невежливо отодвинут в сторону ногой в мохнатом тапке.

– Но ведь он может быть поздно! – Оживилась я, прикидывая, как буду выглядеть, проходя мимо консьержа со свои чемоданом. А ведь бдительный мужчина первым заслонил своей широкой грудью проход к лифту. Его убедить удалось значительно быстрее. Домработница на моё заявление усмехнулась.

– Не может быть, а точно будет поздно. Но это не значит…

Трель телефонного звонка заставила и меня, и, собственно, женщину, которая не пожелала представиться, замолчать. Я без особого интереса взирала на дисплей своего телефона, пытаясь сообразить, чей номер там сейчас отображается. Так и не определившись с вариантами, всё же ответила и тут же расплылась в блаженной улыбке.

– Даниил Алексеевич, вы даже не представляете, как вовремя позвонили. – Мурлыкнула в трубку и с недюжинной долей уверенности протолкнула в квартиру не только домработницу, но и чемодан, и себя. – А откуда у вас мой номер? Уже соскучились? А я, в общем-то… – Глянула на женщину в строгом костюме рядом с собой в огромном зеркале и щебетать перестала. – Даниил Алексеевич, я тут пришла к вам домой, а меня не пускают, скажите своей домработнице то, что нужно сказать и я пройду, а?

Прибеднялась, сама, меж тем, уже захлопывая вторую дверь.

– Что ты там делаешь? – Вместо ценных указаний поступил вполне резонный вопрос, на который я предельно смело ответила:

– Живу! Вы ведь помните, о чём мы с вами договаривались?

Дементьев помнил, в этом я не сомневалась, но отчего-то подозрительно промолчал. Домработница довольно оскалилась и потянулась за кнопкой вызова охраны, как я догадалась включить громкую связь.

– Нина, – подал телефон голосом Дементьева признаки жизни. На голос хозяина женщина отреагировала мгновенно и вызов охраны отложила на неопределённый срок. – Я не помню, чтобы мы обсуждали твой переезд.