Кошки в тигровой шкуре

— Риск минимальный. Во-первых, он сразу не сообразит, что произошло. Во-вторых, он меня не догонит, — Кисточка была уверена в успехе операции.

— Кисточка — ты самая умная кошка, из всех, что я встречал в нашем дворе, — мяукнул Алексей Васильевич и облизал ухо своей подруги.

— Подлизывается, потому что вчера он мне сказал, что все кошки серы, — мяукнула Кисточка.

— Я не имел в виду твои умственные способности, — заворчал Алексей Васильевич. — Я чисто теоретически рассуждал.

— Не ссорьтесь! Мы должны понимать друг друга с полуслова, — в глазах Веры Сергеевны появился блеск. — А я что говорила, приедет внучка, и жизнь станет веселее.

— Если бы не я, вы бы никогда не включили телевизор и не узнали о Тамаре и Тимофее, — улыбнулась Маша.

— Я думаю, нам надо спеть песню, ничто так не придает сил, как хорошая песня, — сказала Вера Сергеевна и взяла в руки гитару:

«За право полюбить и быть самой любимой в глухую тьму одна ты из дому ушла. Так, где же ты была, где с принцами гуляла? Нашла ли ты любовь и счастье ль обрела? На что меняла ты мои покой и негу, На голод и снега, на якобы любовь? Так что же ты пришла, вкусившая утеху, на что тебе мой хлеб, моя любовь, мой кров? Что обещал тебе коварный принц сиамский, какие сказки пел у лукоморья кот. Я все тебе прощу, мурлыкай же от счастья и поднимай трубой неблагодарный хвост!»

17. Дуркович

Какими были имя и отчество у заместителя директора по воспитательной работе с животными, никто из сотрудников зоопарка уже давно не помнил.

Может быть, его звали Михаилом Ивановичем или Сергеем Станиславовичем, а может быть, Даниилом Иосифовичем.

Заместителя директора все называли по фамилии — Дуркович. Иногда — «товарищ Дуркович». Заместителю директора нравилось слово «товарищ», оно напоминало о прежней работе — раньше он работал в колонии для несовершеннолетних правонарушителей.

Должность заместителя по воспитательной работе изобрел сам Дуркович, примерно через месяц после поступления на работу в зоопарк — просто замом. Из зоопарка заместитель директора планировал сделать что-то похожее на колонию для несовершеннолетних правонарушителей.

— Я считаю, главное, чтобы дисциплина была. Чтобы в камерах был порядок, чистота. Чтобы по ночам звери не выли, — говорил Дуркович на планерках. — Знаете, сколько жалоб поступает от жителей соседних домов.

— Товарищ Дуркович, у нас пока еще не камеры, а клетки, — заметила директриса, не любившая своего заместителя, но активно ему не противодействовавшая — у зама были знакомства в самых высших, как он говорил, эшелонах.

— А может быть, мы будем проводить и переклички среди животных, — пошутила младший научный сотрудник Александра Ивановна.

— А вы зря иронизируете, Александра Ивановна, мы рассмотрим ваше предложение. Может быть, и переклички будем проводить. И среди сотрудников тоже — не все из вас приходят на работу вовремя. Кто из вас, кстати, знает, сколько животных склонны к побегу? Никто! — Дуркович похлопал себя по внутреннему карману пиджака, где хранились ключи от «камер». Ключей было очень много — при каждом шаге хозяина, они издавали лязгающие звуки.

— У меня никто не убежит, — хвастал перед сотрудниками Дуркович. — А если убежит — поймаем. Жаль, карцера у нас нет.

В тот день, когда из зоопарка должен был бежать Тимофей, у Дурковича с утра было плохое настроение. Самка макаки по кличке Мишель укусила заместителя директора за палец. Беспричинно, когда он угощал ее яблоком.

— Мишель — хорошая, красивая, обезьяна, — Дуркович похлопал макаку по заднице и едва не лишился пальца.

На этом неприятности заместителя директора не кончились. Из Москвы пришла телеграмма с требованием вернуть штатное расписание в более традиционный для зоопарка вид. Другими словами убрать должность заместителя по воспитательной работе с животными.

— Директриса не любит меня, ох не любит, ее работа, — полдня Дуркович гулял по зоопарку, обдумывал свои дальнейшие шаги по противодействию директрисе.

— А вы не подскажите, где здесь кабинет заместителя директора, — размышления Дурковича прервала девочка в красной мини-юбке.

— Прямо по аллее и направо, — машинально ответил заместитель директора. — А зачем это он вам понадобился? Я, если хотите знать, и есть заместитель директора.

— Очень приятно, — сказала Маша. — Я — юная натуралистка. Наш класс хотел бы взять шефство над каким-нибудь животным. Над тигром, например.

— Не требуется нам никакого шефства. Заведите лучше кошку, если так уж хочется над кем-нибудь шефствовать..

— Кошка у меня уже есть, — усмехнулась Маша, показала Дурковичу язык и убежала.

Не успел Дуркович обдумать, что еще за «шефы» объявились в его зоопарке, как ему на голову, с дерева, свалилась Кисточка.

Заместитель директора едва не лишился чувств.

— Что вам от меня нужно, волки позорные? — вырвалось у заместителя директора. Из его подсознания всплыл и прежний — тюремный — опыт, и новый — зоопарковский.

Увидев убегающую Кисточку, Дуркович немного успокоился — явной угрозы его здоровью и жизни не было.

— Значит, воспитательная работа с животными никому не нужна? — пробормотал чуть слышно Дуркович и отправился в директорский домик. — Посмотрим.

— У вас вся спина белая, между прочим, — объявила с плохо скрытым злорадством директриса. — Я не шучу, если вы так подумали. У вас спина в белой краске.

— Проклятые кошки, на шею садятся.

— Вы случайно не выпиваете? — поинтересовалась директор.

— Да вы что? — возмутился Дуркович.

— Ладно, ладно… Возьмите в отделе птиц ацетон и обработайте пиджак.

Раздавленный Дуркович снял пиджак, повесил его на спинку стула и отправился на другой конец зоопарка — за ацетоном. Едва он скрылся за ближайшим кустом, в его кабинет потихоньку вошла Маша.

Девочка чудом успела вытащить из пиджака Дурковича нужные ключи (с надписью «От тигров»), как почувствовала на своем плече руку директрисы.

— Так, так, так. И что мы здесь делаем?

— Мне сказали, что где-то здесь есть обезьяны. Вы не знаете случайно, где именно?

— Нет здесь никаких обезьян. В этом корпусе два кабинета — мой и моего заместителя. Оба, так сказать, гомо сапиенс. Немедленно уходите, девочка. К тому же, через полчаса мы закрываемся… Постой, постой. А что это у тебя в руках?

— Это… Это… Это самое… Ключи от машины… Отец дал машину на неделю, пока сам в Лондоне. Извините, пожалуйста, я завтра приду, — Маша стремглав выскочила из директорского домика. Так ее сердце билось лишь однажды — когда мать впервые обнаружила у дочери сигареты.