Кошмар: литература и жизнь

176

Г.Ф. Лавкрафт. Наследство Пибоди, Лавкрафт, ук. соч., с. 239–240. Он говорит, что уши «напрямую связанны с органами чувств, как бы пребывающими в спячке». (Там же, с. 286). Музыка звучит, как в готическом романе (Г. Ф. Лавкрафт. Из потустороннего мира, Лавкрафт, ук. соч., с. 287, 305).

177

Лавкрафт. Из потустороннего мира, с. 287.

178

Уэльбек, ук. соч, с. 64.

179

Там же, с. 49, 70.

180

«Это своего рода схема, фоторобот, и больше мы, как правило, ничего о них не узнаем» (Уэльбек, ук. соч., с. 69).

181

Лавкрафт. Хребты…, с. 190.

182

Г.Ф. Лавкрафт. Гипнос. Лавкрафт, ук. соч., с. 299.

183

Там же, с. 302.

184

«…его впечатлительная натура не смогла вынести жутких воспоминаний, смутных, мучительных видений и вновь пережить тот ужас, который он испытал, увидев нечто такое, о чем он не решился поведать даже мне» (Там же, с. 121).

185

«Эти видения были достаточно четкими, но другие казались вырванными из бездонной сумеречной пропасти, полной непривычных цветовых сочетаний и звуковых диссонансов. Земное тяготение, видимо, отсутствовало в этих никому не ведомых мирах, а я обретал там несвойственное мне наяву измерение. Так, я внимал леденящим кровь песнопениям Черного Человека, предсмертным крикам погибающего ребенка, нестройным звукам свирели, извращенным молитвам странной паствы, животным воплям участников оргии. Все это отчетливо звучало в моих ушах, хотя сами картины я мог и не видеть» (Лавкрафт. Наследство Пибоди, с. 241).

186

Г.Ф. Лавкрафт. Зов Ктулху.

187

Лавкрафт. Из потустороннего мира, с. 282.

188

Уэльбек говорит об «опорных точках неназываемого», о «несказуемом» (Уэльбек, ук. соч. с. 89), но не вдается в тему связи кошмара и слова глубже.

189

Лавкрафт. Гипнос…, с. 301.

190

Лавкрафт. Хребты…, с. 193–194.

191

Там же, с. 164, 165.

192

Там же, с. 165.

193

«Но какая-то мрачная, гнетущая тайна чудилась в этих горах… — это ощущение невозможно передать на бумаге, оно слишком неопределенно и зыбко. Дело здесь, видимо, заключалось в эстетических ассоциациях, в налете психологического символизма, вспоминалась экзотическая поэзия и живопись, в подсознании всплывали древние миры из потаенных книг. (…) Звуки эти вызывали у нас какое-то неосознанное отвращение — сложное, необъяснимое чувство, которое возникает, когда сталкиваешься с чем-то порочным» (Лавкрафт. Хребты…, с. 166).

194

Там же, с. 201.

195

Уэльбек, ук. соч., с. 62.

196

И. Кант. Критика способности суждения. Пер. Н.О. Лосского. М., 1994, с. 131 (см. также с. 114) «…Возвышенно то, одна возможность мыслить которое доказывает способность души, превосходящую любой масштаб чувств». (Там же, с. 120). «Возвышено то, что непосредственно нравится в силу сего противодействия чувственным интересам» (Там же, с. 138).

197

Это свойство кошмара описывал Достоевский в «Двойнике» при появлении двойника: «Положение его в это мгновение походило на положение человека, стоящего над страшной стремниной, когда земля под ним обрывается, уж покачнулась, уж двинулась, в последний раз колышется, падает, увлекает его в бездну… бездна тянет его и он прыгает, наконец, в нее сам, сам ускоряя минуту своей же погибели» (Д, с. 142). Ср. также «Хозяйку»: «Порой он сжимал свою руку, как будто не доверяя действительности. Ему казалось, что кошмар его душит и что на глазах его все еще лежит страдальческий, болезненный сон. Но чудное дело! Ему не хотелось проснуться…» (Достоевский. Хозяйка, ук. соч., с. 28). Притягательность кошмара описывает и А. П. Чехов в «Черном монахе».

198

Уэльбек, ук. соч, с. 62.

199

Уэльбек, ук. соч., с. 45.

200

Там же, с. 23.

201

Там же, с. 63.

202

Лавкрафт. Хребты…, с. 207. «Будет ужасно, если мое повествование породит в них желание отправиться в это мертвое царство кошмарных теней, т. е. приведет к прямо противоположному результату» (Там же, с. 114).

203

М. Шелли. Предисловие автора к изданию 1831 г. «Франкенштейн, или Современный Прометей». Пер. 3. Александровой. СПб., 2009, с. 27.

204

Лавкрафт. Наследство Пибоди, с. 224.

205

Лавкрафт. Гипнос, с. 300.

206

«Не все запомнилось нам с Денфортом из нашего поспешного бегства, но кое-то все-таки удержалось в памяти. (…) но все это мы помним, как во сне. Как будто мы находились в иллюзорном, призрачном мире, в некоем неизвестном измерении, где отсутствовали время, причинность, ориентиры» (Лавкрафт. Хребты…, с. 199).

207

Лавкрафт. Гипнос, с. 305.

208

«Неужели ты и впрямь полагаешь, что существуют такие понятия, как пространство и время? Неужто веришь, что существуют форма и материя? Так знай же — я проник в такие глубины, что ты своим крошечным умишком и вообразить не можешь. Я заглянул в беспредельность и согнал сюда звездных демонов. Я подчинил себе стихии, перемещающиеся из одного мира в другой, сея смерть и безумие» — так говорит об этом герой его рассказа (Лавкрафт. Из потустороннего мира, с. 292).

209

«За безжизненными жуткими хребтами, казалось, таились пугающие пучины бессознательного, некие бездны, где смешались время, пространство и другие, неведомые человечеству измерения» (Лавкрафт. Хребты…, с. 59).

Пространство искривляется: «Я заторопился прочь из зловещей комнаты и перевел дух, лишь оказавшись в менее романтической обстановке, где углы были углами, а не таинственными конфигурациями, как бы заимствованными из других, неведомых человечеству измерений» (Лавкрафт. Хребты…, с. 234).