They told me not to take the Briggs’ Hill pathThat used to be the highroad through to Zoar,For Goody Watkins, hanged in seventeen-four,Had left a certain monstrous aftermath.Yet when I disobeyed, and had in viewThe vine-hung cottage by the great rock slope,I could not think of elms or hempen rope,But wondered why the house still seemed so new.Stopping a while to watch the fading day,I heard faint howls, as from a room upstairs,When through the ivied panes one sunset rayStruck in, and caught the howler unawares.I glimpsed – and ran in frenzy from the place,And from a four-pawed thing with human face.
XII.
Ревун
Чрез Бриггс-Хилл в Зор совет был не идти:«Святой» Уоткинс, хоть давно уж мертвый —Повешен в тысяча семьсот четвертый —Оставил страшное на том пути.Но я пошел, когда же дома кровВ плюще возник из-под скалы крутой,Не вспомнил даже о веревке той,А поразился: дом стоял как нов.Взирая на заката красоту,Я слабый рев услышал из окна;Вдруг луч пронзил покоев темнотуИ высветил обличье ревуна.Помчался как безумный я бегомОт твари с лапами, людским лицом.
XIII. Hesperia
The winter sunset, flaming beyond spiresAnd chimneys half-detached from this dull sphere,Opens great gates to some forgotten yearOf elder splendours and divine desires.Expectant wonders burn in those rich fires,Adventure-fraught, and not untinged with fear;A row of sphinxes where the way leads clearToward walls and turrets quivering to far lyres.It is the land where beauty’s meaning flowers;Where every unplaced memory has a source;Where the great river Time begins its courseDown the vast void in starlit streams of hours.Dreams bring us close – but ancient lore repeatsThat human tread has never soiled these streets.
XIII. Гесперия
Зимой в унылых небесах закатНад градом, чьи черты едва видны,Уводит в позабытые уж дниВеличия и неземных отрад.В огнях тех ярких чудеса горят,Дерзки, но ужасом омрачены;Ряд сфинксов, где дорога до стеныИ башен, что от дальних лир дрожат.То край, где значит красота цветенье,Воспоминаний где все очаги,Где происходит Времени-рекиЧасов потоком в пустоту паденье.Туда нас сны ведут – но никогдаЛюдьми не осквернялись те места.
XIV. Star-Winds
It is a certain hour of twilight glooms,Mostly in autumn, when the star-wind poursDown hilltop streets, deserted out-of-doors,But shewing early lamplight from snug rooms.The dead leaves rush in strange, fantastic twists,And chimney-smoke whirls round with alien grace,Heeding geometries of outer space,While Fomalhaut peers in through southward mists.This is the hour when moonstruck poets knowWhat fungi sprout in Yuggoth, and what scentsAnd tints of flowers fill Nithon’s continents,Such as in no poor earthly garden blow.Yet for each dream these winds to us convey,A dozen more of ours they sweep away!
XIV. Звездные ветры
Есть некий час осенней темноты,Когда нисходит звездный ветер вдругНа улицы, умолк шагов где звук,Но льют из окон свет домов ряды.Рой мертвых листьев сказочно кружит,И с чуждой грацией клубится дым,Законам подчиняясь неземным,А сквозь туманы Фомальгаут зрит.Поэт безумный узнаёт в сей час,Растут на Югготе что за грибки,Как пахнут Найтона земель цветки,Что
в скудных не сыскать садах у нас.Но ветры те за принесенный сонДесяток наших грез берут в полон!
XV. Antarktos
Deep in my dream the great bird whispered queerlyOf the black cone amid the polar waste;Pushing above the ice-sheet lone and drearly,By storm-crazed aeons battered and defaced.Hither no living earth-shapes take their courses,And only pale auroras and faint sunsGlow on that pitted rock, whose primal sourcesAre guessed at dimly by the Elder Ones.If men should glimpse it, they would merely wonderWhat tricky mound of Nature’s build they spied;But the bird told of vaster parts, that underThe mile-deep ice-shroud crouch and brood and bide.God help the dreamer whose mad visions shewThose dead eyes set in crystal gulfs below!
XV. Антарктос
Шептала птица мне из сна пучиныО пике черном, что навис с тоскойНад льдом полярной мертвенной пустыни,Истертый вечность длящейся пургой.Отсюда жизнь гонима словно мором,Лишь солнца да сияний южных светПодсвечивает в шрамах пик, в которомТворенья Старших виден смутный след.Узрят коль люди, скажут в удивленье:Чудной Природа создала курган,Но клюв вещал: в ледовом погребеньеПокоится и ждет громадный стан.Не дай вам бог узреть во сне хоть разВ хрустальной бездне вид тех мертвых глаз!
XVI. The Window
The house was old, with tangled wings outthrown,Of which no one could ever half keep track,And in a small room somewhat near the backWas an odd window sealed with ancient stone.There, in a dream-plagued childhood, quite aloneI used to go, where night reigned vague and black;Parting the cobwebs with a curious lackOf fear, and with a wonder each time grown.One later day I brought the masons thereTo find what view my dim forbears had shunned,But as they pierced the stone, a rush of airBurst from the alien voids that yawned beyond.They fled – but I peered through and found unrolledAll the wild worlds of which my dreams had told.
XVI. Окно
В пристроек путанице дом стоял,Где заплутать любой мог средь ходов,И было в комнатке вблизи задовОкно, что камень древний закрывал.Я в детстве, в коем столько снов видал,Ходил туда, под ночи черной кров,Срывая смело сети пауков,И удивляться не переставал.Привел рабочих я во тьмы чертогУзнать, страшило предков что в окне;Пробили камень – воздуха потокВдруг хлынул из иных пустот вовне.И стали мне оттоль миры видны,Давно о коих рассказали сны.
XVII. A Memory
There were great steppes, and rocky table-landsStretching half-limitless in starlit night,With alien campfires shedding feeble lightOn beasts with tinkling bells, in shaggy bands.Far to the south the plain sloped low and wideTo a dark zigzag line of wall that layLike a huge python of some primal dayWhich endless time had chilled and petrified.I shivered oddly in the cold, thin air,And wondered where I was and how I came,When a cloaked form against a campfire’s glareRose and approached, and called me by my name.Staring at that dead face beneath the hood,I ceased to hope – because I understood.