Космическая битва империй. От Пенемюнде до Плесецка
Шрифт:
Дали знать себя перегрузки. Вижу плохо. В глазах всё темнеет, чувствую, как исказилось лицо, тяжесть давит на всё тело. Какое-то время давило сильно, потом начался спад перегрузок. Корабль вращался всё меньше и меньше.
Я стал ждать катапультирования… В правый иллюминатор видно обожжённое стекло, и сквозь него — землю. Смотрю и пытаюсь определить расстояние до земли и облаков. Тщетно. Значит, надо ждать. Пора катапультироваться. Я сжался покрепче, приготовился, как говорил Гагарин: „Не надо смотреть назад, когда люк отскакивает“. Я не смотрю, гляжу на приборную доску.
Мгновенно услышал хлопок и увидел свет на приборной доске. Тут же меня вытолкнуло
Сам висел на тормозном парашюте. Потом открыл основной парашют. Меня дёрнуло, и я зубами ударился о скафандр. Парашют открылся… Кресло левее меня падало вниз. До земли ещё высоко, далеко. Степь. Леса кучками небольшими. Озеро вроде — болотистое, жёлтого цвета. Вот, думаю, не дай бог туда сесть…
Дышать тяжело: воздух горячий идёт из регенерационного патрона. Я открыл шлем и вдохнул воздух, приятный степной воздух. Увидел населённый пункт. Отдышался. И пошёл вниз…»
Причины раскрутки, похоже, проанализированы по-настоящему не были. Не до того было — конструкторы изо всех сил старались поспеть за выполнением очередных заданий партии и правительства. Американцы по-прежнему наступали на пятки, и правительство всё время требовало от Королёва: «Давай что-нибудь новенькое…»
ЭПОПЕЯ ТЕРЕШКОВОЙ. Первой в мире космонавтке пришлось и того хуже. Понимая, что женский организм во многом отличается от мужского, медики настояли на том, чтобы на полёт были назначены сразу три кандидатки — основная и две дублёрши.
При этом опять-таки Никита Сергеевич, похоже, спутал все карты. Основная кандидатка была назначена не по степени подготовленности, а по анкетным данным — Хрущёву нужен был человек пролетарского происхождения. Бывшая ткачиха по этим параметрам подходила. Всё остальное посчитали делом десятым.
В итоге Терешкова сразу же после старта начала страдать космической болезнью в самой тяжёлой форме. Её укачало так, что ни о каком выполнении программы не могло быть и речи. Она была поставлена на грань психологической устойчивости, очень плохо себя чувствовала весь полёт.
После приземления она была в таком состоянии, что ни о какой официальной киносъёмке и речи быть не могло. Тогда пошли на очередной подлог. Кабину почистили, космонавтку привели в чувство, вымыли, сделали ей причёску и лишь после этого зафиксировали на киноплёнку, как она элегантно покидает кабину после приземления.
Весь этот «цирк» имел по крайней мере два последствия. Когда Королёву доложили все подробности полёта, он буркнул: «Бабам в космосе делать нечего», — и велел распустить женский отряд.
Сама же В. В. Терешкова и по сей день не любит вспоминать о тех событиях и практически не даёт интервью на космические темы.
Тем более что космос в значительной степени изломал и её личную судьбу. До сих пор ходят слухи, что выдать её замуж за Николаева придумал всё тот же неугомонный Никита Сергеевич.
Брак продержался почти столько же, сколько у руля советского государства стоял сам Хрущёв. Потом супруги без лишнего шума развелись, но информация о состоянии здоровья их дочери долгие годы оставалась врачебной тайной.
Сам А.Г. Николаев после этого второй раз так и не женился, умер бобылём. У генерал-майора В.В. Терешковой, говорят, второй муж — тоже генерал…
ЗАБЫТЫЙ ОТРЯД КОСМИЧЕСКИХ АМАЗОНОК
Неудачный полёт Терешковой, как уже говорилось, поставил крест на карьере других кандидаток в
космонавтки. К этой идее вернулись лишь много лет спустя, когда в космосе побывали первые американки.И всё-таки мне хотелось бы рассказать о нём подробнее. Хотя бы потому, что в руки мне попал уникальный материал — записки одной из дублёрш Терешковой, Валентины Леонидовны Пономарёвой. Они, как мне кажется, дают уникальную возможность познакомиться с этой страницей советской космонавтики, так сказать, изнутри.
Тем более что, насколько мне известно, сами записки Пономарёвой, составившие целую книгу, изданы так и не были…
ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ. Итак, список женской группы отряда советских космонавтов в порядке дублирования: Терешкова Валентина Владимировна, Соловьёва Ирина Баяновна, Пономарёва Валентина Леонидовна, Ёркина Жанна Дмитриевна, Кузнецова Татьяна Дмитриевна.
В списке космонавтов ВВС они сначала значились как рядовые, а потом им было присвоено звание младших лейтенантов. А В.В. Терешкова, как уже говорилось, дослужилась и до звания генерал-майора.
Далее, прежде чем предоставить слово самой В.Л. Пономарёвой, несколько слов пояснения. Валентина Леонидовна попала в группу подготовки после окончания МАИ из закрытого НИИ, которым в то время руководил М. Келдыш, написав заявление на его имя и пройдя строжайшую медкомиссию, после которой из нескольких десятков кандидаток остались всего пятеро.
Под шифром «Ю.» значится муж Валентины Леонидовны. На руках его и бабушек, по существу, и оставался все годы подготовки маленький сын Пономарёвых — Александр. (Валентина Леонидовна единственная из всех попала в группу подготовки, будучи, по её собственному выражению, «замужней дамой» и имея маленького ребёнка.) И, наконец, фрагмент записок, приведённых ниже, начинается с осени 1962 года.
«…В ноябре наша подготовка была, в основном, завершена, на декабрь назначили государственный экзамен», — пишет Пономарёва. «Мы, конечно, очень волновались. Волновались за нас и ребята, выражая это больше в форме подначек: то в столовой масло со всех столов соберут и к нам поставят („А то вы хиленькие“), то скажут нашей официантке Вале, чтобы принесла добавку („А то они жалуются, что всё время голодные ходят“), то ещё что-нибудь придумают.
Экзамен прошёл благополучно, мы все получили хорошие отметки. Помню, у меня получился „заскок“ — я вдруг забыла, что такое „надир“. Начала ёрзать, подошёл Гагарин: „Ты чего?“ Я сказала. У него, видно, тоже заскок случился, пошёл посмотреть в книжку. Пришёл и доложил, что „надир“ — это точка, противоположная „зениту“, а „зенит“ — точка, которая над головой. Потом мы над собой смеялись — элементарные вещи выскочили из головы!
После экзамена нас из слушателей-космонавтов перевели в космонавты и мы стали полноправными членами отряда. Потом, много позже, нам выдали удостоверение космонавта, где написано, что решением Межведомственной квалификационной комиссии нам присвоена квалификация „космонавт-исследователь“. (Не путать со званием „Лётчик-космонавт СССР“, которое присваивалось после полёта Указом Президиума Верховного Совета СССР. — С.З.)
Вскоре после экзамена приехал Н. Каманин, долго беседовал с нами „за жизнь“. В частности, ставил вопрос — хотим ли мы остаться гражданскими лицами или стать кадровыми офицерами ВВС. Сказал — подумайте. Мы думали, совещались между собой и с ребятами. В конце концов решили, что нужно быть как все, то есть военными. И нам вскоре присвоили первое офицерское звание — младших лейтенантов.