Космическая метка

Иену Ан Брадосу предлагается занять ближайшее место к императорскому трону, в обход имеющегося законодательству, ввиду непредвиденных обстоятельств. Но тогда следует отказаться от планов по женитьбе на марианской принцессе.

По прошествии обязательного срока вы можете стать императором Юмы.

Ответ следует огласить не позднее срока в три дня, потом запрос отправится в родовой дом Андос, как младший дом после Ан Брадоса”.

Еще раз перечитал расплывающиеся перед глазами строчки и не мог поверить в том, что Иен добровольно отказывается от трона. Хотя, насколько я понял, что если София улетит с Юмы свободной женщиной, то брат может претендовать на трон по старшинству рода, подвинув при этом Сорина.

Вечером я провожал взглядом одинокую фигуру Софии, которая долго не решилась взойти на трап и покинуть планету, которая принесла столько боли и разочарования ее сердцу.

Иен так и не появился.

 София

Мне долго снилось розовое небо Юмы, фиолетовые перистые облака и ядовитые туманы; ветер срывающий с щек текущие слезы, пронизывая до дрожи, и далекая фигура Иена Ан Брадоса. Я стремилась к мужчине, но чем ближе подходила, тем длиннее становилось расстояние между нами.

Тонкое белое платье не согревало, а бушующая в душе буря разрывала сердце на части. Звала Иена, но крик сносило порывами ветра. Я так долго звала, что в итоге перестала слышать звуки собственного голоса, охрипла.

А потом наступало утро, которое встречало одиночеством. Оно разъедало душу воспоминаниями.

Отец долго не касался темы моего пребывания на Юме. А когда заговорил, принес одни огорчения. Оказалось, что старший Ан Брадос просил моей руки в письменной форме. Но никакой законной силы такой запрос не несет. Иен прощупывал почву, по словам Александра, опасаясь, что, покинув планету, наше семейство решит вопрос обид радикально — полным уничтожением Юмы. Совет при императоре дрожал при одном виде отца в боевом облачении железной птицы с золотыми крыльями. И для того, чтобы обезопасить свою планету, составили закон, по которому Малик не сможет покинуть родной дом в ближайшие десятилетия. Ведь убить единственного сына Кариясмы, Дит не посмеет.

Совет приказом закрыли полностью границы и, практически, прекратили торговлю. Минерал амелис, что использовался повсеместно в производстве отравляющих и лечебных химикатах и добывался только на Юме, остался средством общения между планетой и прочими галактиками.

Но время меняет все вокруг. На Родине матери, говорили, лечит. Однажды, проснувшись, я улыбнулась солнечному лучу, позабыв о вчерашней хандре. Мне вдруг захотелось путешествовать, снова открывать границы миров или посетить прежние, которые принесли столько боли.

Для того, чтобы доказать самой себе, что я изменилась, отправилась на Землю. Туда, где началась эта история.

Шаг. Ноги вязнут в грязи. За шиворот попадают холодные капли. Ливень, что застал меня на обратной дороге к звездолету, не хотел отпускать нечаянного гостя.

Шаг. Нога подворачивается и я лечу вниз по склону кубарем, собирая удары о различные предметы. Приземление вышло не из самых приятных, но ноги с руками целы, а синяки не трудно залечить в медицинском блоке.

Пошатываясь, я встала. В этом месте тучи, словно расступились, явив ярко-голубое небо и разноцветную полоску, которую мать называла радугой. Завораживающее зрелище. Захотелось проследовать к началу радуги.

Я спешила, совершенно позабыв о том, что время заряда баллона с кислородом скоро заканчивается. Устройство пропищало, предупреждая об опасности, но тут я увидела нечто удивительное.

Сквозь разбитые камни, на загаженной отравленными ядами земле, проклюнулся росток с фиолетовыми листьями. Несколько раз моргнув, я подошла и нагнулась убедиться в реальности увиденного. Живой полный сил росток.

Жизнь преодолеет и приспособится к любым изменчивым условиям среды. Найдет возможность возродиться. Как и моя душа пережившая страшное предательство обновилась с годами.

Полнейшее счастье заполнило душу, хотелось петь и танцевать. Я даже начала притопывать ногой от восторга и радости, как позади раздалось покашливание. Обернувшись, увидела того, кого так долго пыталась забыть.

За два прошедших года Иен изменился. Волосы тронула седина, а на лице стала заметна легкая паутинка морщинок. Казалось, само время решило наказать мужчину ранней старостью. Строгий взгляд остался так же холоден, но в нем появилось еще одно чувство — печаль. А может, мне показалось. Я увидела то, о чем так долго мечтала.

Ан Брадос сделал робкий шаг в моем направлении, прихрамывая. Значит, рану не удалось полностью вылечить. Но беспокойства данный факт не вызвал. Я смотрела безэмоционально на создание, что заставило пролить немало слез. Того, кто украл первый поцелуй и первую ночь. Кто согревал в объятиях и шептал о любви, а потом предал, не испытывая угрызений совести. Обида в душе еще не утихла. Легким прибоем она теребила прежние воспоминания и чувства.

Мужчина повторил движение, и я последовала его примеру. Мой страшный сон превращался в что-то новое. И когда между нами осталось пару шагов, я свернула влево и, обогнув Иена, прошла мимо. Рукава защитных костюмов слегка соприкоснулись, вызывая на теле мурашки.

Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. А Иен резко обернулся и схватил за руку.

— София, — прозвучал виноватый голос мужчины мне в спину. Но оборачиваться не спешила, не желая смотреть Иену в глаза.

— Меня зовут Софилия Дит…

Но закончить Иен не позволил, добавив приставку из своей фамилии.

В душе вспыхнуло негодование. Повернувшись, с презрением взглянула на прежнего возлюбленного, который только что назвался моим мужем.

— Поцелуй душ, слияние тел. Ты моя, София!

Гневная волна нарастала в душе, заполняя естество злостью. Столько времени я представляла, как смотрю на Иена ненавистным взглядом. А он умоляет о прощении. Но вместо этого мужчине хватило наглости раздражать и злить меня.

— Принцесса Софии не может принадлежать кому попала! Отпустите! — порывистым движением я вырвала руку из сильного захвата и двинулась вперед, отдаляясь от собственного корабля. Кислородный баллон разрывался криком, требуя подзарядки. Но я не слышала его стон, пылая ненавистью.

От одного чувства до другого один шаг, говорила мама. А в моем случаи, два года разлуки.

Дождь, словно вторил настроению, затевая на небе бурю. Я споткнулась и полетела на землю, прямо в лужу. Стоя на коленях в грязи, осознала насколько сильна тоска по этому ужасному мужчине. Как тело и душа желает его. Полный вдох сделать не удалось. Я перевела взгляд на баллон, который светился красным, говоря о полном истощении.

Оглянулась с надеждой увидеть спасителя, но Иен снова бросил меня. Нет, я не стану плакать, лелея свою глупость. Встала и, сняв бесполезную теперь маску, двинулась в сторону своего звездолета.