Космическая опера. Сборник фантастических романов

— Девушка совсем потеряла голову, — сказал виолончелист. — Она выскочила из корабля, какое–то время постояла, глядя на лес, а потом, прежде чем мы успели остановить ее, просто побежала туда.

И он указал пальцем в сторону густых зарослей. Роджер, внимательно всматриваясь в неясные тени сделал несколько неуверенных шагов в том направлении. Деревья были очень похожи на земные: толстый ствол, покрытый темно–коричневой корой, и листва зеленого, зеленовато–голубого и темно–синего цвета. Внизу, в ворохе опавших листьев, можно было различить следы, оставленные Медок Росвайн.

Роджер подошел к опушке леса, стараясь разглядеть, что происходит в его тени. В это время оттуда раздался неожиданный приглушенный крик. Еще какое–то мгновение Роджер колебался, затем отважно ринулся в лесную чащу.

Внезапно он оказался в совсем другом мире. Листва почти полностью скрывала солнечный свет; под ногами шуршал мягкий ковер из опавших листьев, издававших густой смолистый запах. Ухо не улавливало абсолютно никаких звуков — в лесу стояла мертвая тишина. Роджер не заметил там и признаков органической жизни: ни птиц, ни насекомых, ни грызунов — ничего подобного земной фауне.

Не переставая изумляться, зная, что надо торопиться, пока следы Медок Росвайн не начали теряться в опавшей листве и густой траве, он остановился перевести дыхание, и внезапно на него нахлынуло чувство беспомощности и бессилия. Роджер сделал еще несколько шагов и позвал Медок. Ответа не последовало; его голос затерялся среди деревьев.

Он прочистил горло и позвал еще раз, на этот раз громче… Ощутив покалывание у себя на шее, обернулся, но ничего не заметил. Роджер прошел еще двадцать футов, пятьдесят футов, теперь уже осторожно передвигаясь от ствола к стволу, и опять прислушался. Где–то рядом зашелестела листва и в шести футах от его головы о ствол дерева ударился камень. Роджер, как загипнотизированный, уставился на него; камень был круглый и черный, примерно трех дюймов в диаметре. Инстинктивно он пригнулся, в этот момент еще один камень, поменьше, ударил его в бок. Еще два камня просвистели у него над головой, третий попал по ноге. Рассыпая ругательства и проклятья, Роджер бесславно отступил… Край леса оказался дальше, чем ему помнилось; он почувствовал, как на него нахлынула паника: неужели он заблудился? Но, наконец, впереди появился спасительный просвет, и уже через мгновение он, моргая от яркого света, вышел из леса в сотне ярдов от того места, где ступил в него. Невдалеке стоял «Феб». Неуклюжая конструкция из шаров и труб сейчас казалась самым желанным и надежным укрытием. Он поспешил к нему, хромая на ушибленную ногу и прижимая руку к ноющим ребрам.

Почти вся труппа собралась возле корабля; у капитана Гондара, Нейла Хендерсона и Бернарда Бикля в руках было оружие.

— Роджер, что на тебя нашло? Разве можно так себя вести? — резко отчитала племянника дама Изабель.

— Я отправился на помощь мисс Росвайн, — ответил Роджер. Он с отчаянием посмотрел в сторону леса. — Я слышал, как она кричала. Мне казалось, что я смогу ей помочь.

— Этот твой порыв был глупым и бесцельным, — строго сказала дама Изабель, но потом добавила более мягким голосом. — Но отнюдь не позорным.

— Если мы спустим спасательный катер и покружим над лесом… — отчаянно заговорил он.

— Это бесполезно, — возразил Бернард Бикль. — Чтобы достичь какого–либо результата, нам надо будет лететь над самыми верхушками деревьев, а мы не представляем, какими способностями обладают живущие там существа. Хорошо прицеленной стрелой вполне можно вывести катер из строя.

— Я не хочу показаться безжалостной, — сказала дама Изабель, — но я отказываюсь бесцельно рисковать чей–либо жизнью.

— Возможно, она уже мертва, — пробормотал капитан Гондар.

Все замолчали и обратили печальные взоры в сторону леса.

— Откровенно признаться, я не знаю, что сейчас предпринять, — наконец промолвила дама Изабель. — Похоже, нет никакой возможности установить контакт с аборигенами, скрывающимися в лесу. И как бы мы ни сожалели об этом ужасном инциденте, оставаться здесь бесконечно мы не собираемся.

— Но мы же не можем бросить ее здесь, — запротестовал шокированный Роджер.

— Я готова в разумных пределах попытаться помочь ей, — ответила ему дама Изабель, — но нельзя забывать и о том, что она ушла по собственной воле, даже не посоветовавшись со мной, капитаном Гондаром или мистером Биклем. Мисс Росвайн производит впечатление очень беспокойной и неуравновешенной натуры. Не думаю, что мы в праве рисковать чьей–то жизнью или ставить под угрозу срыва главную цель нашей экспедиции из–за эгоистических амбиций этой юной леди.

Роджер не смог подыскать убедительных возражений. Ища поддержки, он взглянул на Бернарда Бикля и капитана Гондара, но те промолчали.

— Не можем же мы просто так уехать, оставив ее здесь на произвол судьбы, — в отчаянии повторил он.

— Но ничем помочь ей мы не в состоянии, — мрачно ответил Бернард Бикль.

Роджер обернулся к лесу, с трудом сдерживая нахлынувшие на него чувства.

— До конца своих дней я буду гадать, что с ней случилось, — сказал он. — Может, она жива и ждет, что мы придем к ней на помощь. Представьте себе, что вы ранены или привязаны к дереву и видите, как «Феб» поднимается в небо, унося с собой последнюю надежду на спасение.

Последовала тишина, последнее замечание Роджера тронуло всех до глубины души.

— Если бы мы только могли установить контакт, — сказал Бернард Бикль, сдерживая эмоции. — Если бы можно было бы как–то показать им, что у нас нет никаких враждебных намерений…

— Медок Росвайн говорила, что эти люди очень любят музыку, — произнес Роджер. — Так почему бы нам не устроить для них представление; там, где они могли бы это видеть? Если уж что–то и может доказать наши добрые намерения, так это наша волшебная музыка.

Бернард Бикль повернулся к даме Изабель.

— Действительно, почему бы не сделать это?

— Очень хорошо, — согласилась дама Изабель. — Под давлением обстоятельств, мы вынуждены будем сыграть здесь, перед кораблем. Акустика, конечно, будет отвратительной. И все же, идея стоит того, чтобы попробовать ее воплотить. Капитан, распорядитесь, чтобы вынесли рояль. Андрей, позаботься о местах, не откидных, конечно, но соорудите что–нибудь чисто символическое.

— Как скажете. А что насчет оперы?

— Я думаю… да, «Пелеас и Мелизанда» вполне сгодится.

***

Зеленоватое солнце клонилось к горизонту; к этому времени были закончены все приготовления: для оркестра был возведен помост, звукоусиливающая аппаратура была развернута в сторону леса.

Музыканты и певцы, плотно пообедав, в ожидании начала спектакля тихо переговаривались. Предстоящее выступление перед неизвестной и невидимой аудиторией было, возможно, самым волнующим событием в их жизни.

Под покровом зеленовато–серых сумерек музыканты заняли свои места в оркестре. В воздухе висела еще более зловещая тишина, чем в предыдущий вечер; со стороны леса не раздавалось ни шороха. Инструменты были настроены, небольшие фонари освещали музыкальную площадку и напряженные лица артистов. Сэр Генри взошел на небольшое возвышение; высокий, симпатичный, безупречно одетый, он чинно поклонился в сторону леса и поднял свою дирижерскую палочку. В ночи полилась музыка Дебюсси, заполнив собой все окружающее пространство.

Фонари выхватили из темноты декорации первой картины: мифический лес и фонтан. Актеры представляли оперу, как обычно; внимание невидимых зрителей было почти ощутимо. Первый акт сменился вторым, и вот музыка достигла того редкого и чудесного состояния, когда кажется, что она рождается сама по себе естественно и непринужденно… В этот момент на краю леса возникло движение. В освещенное фонарями пространство вышла Медок Росвайн. Она была вся в грязи и в синяках, осунувшаяся, ее одежда были порвана, глаза блестели; она делала странные дергающиеся движения, как кукла со сломанным механизмом. Роджер поспешил ей навстречу, и Медок почти рухнула ему в руки. К ним подбежал на помощь Бернард Бикль, и совместными усилиями они доставили ее к кораблю. А все это время продолжала звучать музыка; обреченные влюбленные шли навстречу своей неумолимой судьбе.