Космонавт-два

торском бюро, то в различных учреждениях, занимавшихся космической программой, а то и в Звездном городке. Для одних она оказывалась первой встречей, а для других — уже второй, а может быть, и третьей... Однако самая первая — это все-таки встреча с авангардной группой космонавтов, которых решено было готовить для полета в первую очередь.

Мы не перешагнем границы истины, если объединим большие и малые, разные по времени и месту рассказы о встречах космонавтов с С. П. Королевым в единое целое. Это позволит воссоздать незабываемое событие в жизни будущих исследователей Вселенной, которое Герман Титов образно назвал «дыханием космоса» и которое «потрясло разум и душу».

...В условленный день в просторный светлый кабинет с портретами В. И. Ленина и К. Э. Циолковского и большим длинным столом вошла группа молодых людей—_#летчиков — во главе с врачом Евгением Анатольевичем Карповым — первым начальником Центра подготовки космонавтов. Ему было поручено осуществить все необходимое, чтобы молодые войсковые летчики прошли и усвоили большую и сложную программу по овладению профессией космонавтов. .

В глубине кабинета открылась дверь, вошел С. П. Королев в сопровождении нескольких сотрудников. Все пришедшие подтянулись. Академик был в темно-сером костюме, под которым виднелась синяя шерстяная рубаха. Слегка наклонив голову набок, он оценивающе взглянул на всех присутствовавших, но особенно внимательно задержал взгляд на молодых летчиках, которых с этого памятного дня нередко называл «орёликами». Довольный первым впечатлением, С. П. Королев, улыбнувшись, негромко сказал:

— Рад видеть вас здесь, у нас на предприятии. Считаю этот день весьма знаменательным. Вы прибыли сюда, чтобы познакомиться с новой техникой, которую вам предстоит освоить. Для нас же, конструкторов, представляется возможность почувствовать ее непосредственных испытателей. Но раньше всего давайте все-таки познакомимся.

Сергей Павлович подошел к летчикам и, подавая руку, представлялся каждому из них:

— Королев, Сергей Павлович.

Выслушав в ответ имя, фамилию летчика, он, как правило, задавал собеседнику несколько доброжелательных и «остреньких» вопросов. Евгений Анатольевич незадолго до встречи кратко охарактеризовал академику всю группу и каждого в отдельности. Цепкая память ученого запомнила фамилию «Гагарин».

— Из каких краев?

— Смоленщина. Гжатск.

— Средняя школа?

— Ремесленное. Литейщик по профессии.

— Значит, мы с вами, Юрий Алексеевич, птицы одного полета,— улыбнулся конструктор,— я вот тоже в двадцатых годах профессионально-строительную школу окончил — строитель-черепичник. А потом МВТУ.

— А я индустриальный техникум,— добавил Гагарин в тон Королеву.

— Молодец,— похвалил ученый.— А как же сложился путь в небо?

— В Саратове, аэроклуб...

Еще несколько минут продолжалась беседа между академиком и летчиком.

Герман Титов во все глаза смотрел на Королева. В памяти неожиданно всплыл осенний день 1957 года. Он в ту пору только что окончил военное авиационное училище. Приказ о выпуске был подписан 11 сентября 1957 года — как раз в день его рождения. Спустя 23 дня у себя на Алтае, где он проводил отпуск, услышал сообщение ТАСС о запуске первого искусственного спутника Земли. Первое «рукотворное» космическое тело с невероятной скоростью двигалось вокруг планеты Земля! Герман в тот день необычайно ярко представлял себе фантастические картины из книг Жюля Верна, Алексея Толстого и, конечно, Циолковского. О мечтах Константина Эдуардовича летчик узнал на уроках физики, а о значении трудов его в области авиации немало говорилось на занятиях в авиационном училище. Не было в те дни человека, не обратившего свой взор в ночное небо в надежде увидеть там искусственный спутник. Делал это не раз и Герман Титов. А отец его, Степан Павлович Титов, долгие годы преподававший в школах родного края, то и дело неустанно объяснял односельчанам, как и по каким законам спутник движется вокруг Земли.

— Ну, а что же дальше? — как-то спросил отец сына, хитро прищурив глаз.

Герман в ответ пожал плечами. Он только начал думать об этом и не был еще готов к серьезному ответу. Но, как и все летчики, он понимал, что приближается пора полетов за пределы атмосферы.

— Атмосфера и космос, ты знаешь, отец, среды совершенно несравнимые... В околоземной атмосфере аэродинамические качества летательного аппарата люди уже надежно используют. А в космосе — этой относительной пустоте — можно применить только ракетный принцип движения...

— А я думаю, Гера,— убежденно сказал отец,— сегодня просто автомат-спутник, а завтра...

Королев подошел к Титову. Герман внутренне собрался. Конструктор подал ему руку и, как показалось, как-то испытующе взглянул на него. Королев действительно с улыбкой посмотрел на красивое, озаренное блеском голубых глаз лицо лейтенанта и, решив узнать о нем чуть больше, чем о других, спросил:

— С какого «ястребка»?

— МиГа.

— Какое училище закончили?

— Сталинградское имени Краснознаменного сталинградского пролетариата.

— Оценки?

— По теоретическим дисциплинам «отлично»,— по-мальчишески выпалил Титов.

Сергей Павлович улыбнулся, но в том же строгом тоне продолжал:

— А по летной практике?

— И пилотирование в зоне, и стрельба, и воздушный бой «отлично»,— сообщил Королеву генерал-лейтенант Н. П. Каманин.

— Увлечен техникой,— добавил Карпов,—любит литературу и музыку.

Удовлетворенный ответами, Сергей Павлович попросил Титова кратко рассказать о себе.

— Родился в Алтайском крае. Есть там такое село Верхнее Жилино...

Титов почувствовал вдруг, что ему захотелось рассказать все-все этому человеку, совсем незнакомому, но проявляющему столько заинтересованности и так располагающего к себе.

Но решилря сказать, конечно, только самое главное— окончил десятилетку, последние годы служил

Ю

в летных частях Ленинградского военного округа. И когда показалось, что сообщил все, неожиданно для себя с какой-то гордостью сказал:

— А отец у меня — учитель.

— Учитель? — В глазах Королева появилась характерная для него искорка любопытства: — Какие предметы преподает?

— Литературу и русский язык. А после войны — немецкий.

— Я ведь тоже сын учителей,— доверительно сказал Королев.— Мать преподавала французский и тоже, как ваш отец,— немецкий.

И когда летчик уже было решил, что беседа окончена, Сергей Павлович неожиданно спросил:

— Что же вам, Герман Степанович, больше всего нравится в профессии летчика?

— Полет, ощущение высоты, стремительность,— начал летчик, а затем твердо закончил: — Земная красота с высоты полета.

— Вам, Герман Степанович, двадцать пять? Прекрасный возраст, завидую вам. Сколько у вас возможностей и замечательных дел впереди!..

Познакомившись с молодыми летчиками, Сергей Павлович пригласил всех за длинный стол, а сам сел в его торце. Внимательно взглянув на собравшихся, Королев предложил:

— Ну что ж, а теперь несколько слов о самой сути нашего дела.

Он медленно встал из-за стола. Из-под высокого лба необычайным блеском засветились темные глаза.

Началась беседа напоминанием о сложностях и трудностях предстоящего дела. Затем наступило одно из тех удивительных откровений, которыми Королев обычно увлекал людей на штурм и свершение самых дерзновенных замыслов. Можно лишь сожалеть, что при этом не было сделано стенографической записи памятной беседы, которая, по словам ее участников, «окрылила и повела»...