Космонавт-два

Стараниями матери и деда будущий космонавт оказался хорошо подготовленным к школе. Но учеба в дедовском «университете» не прекращалась. Михаил Алексеевич немало читал, осилил даже «Капитал» Маркса. И когда однажды Герман взял толстый том, чтобы, как прессом, придавить им склеенную игрушку, дед возмутился:

— Положи на место. Ты, парень, этой книгой не балуй. Это тебе не сказки и побасенки. Это, брат, Карла Маркса сочинение — капитал ума и опыта человеческого.

Именно от старшего Носова узнал мальчик, как воевали односельчане против Колчака, против богатеев, как создали коммуну «Майское утро».

Невозможно точно сказать, когда, при каких условиях возникла у Германа Титова мысль стать летчиком, но бесспорно, что стремление быть полезным людям, Родине заложено в самом детстве. И скорее всего именно в те минуты, когда мать читала притихшему сынишке отцовские письма с фронта. В них каждая строчка была проникнута горячей любовью к Родине и ненавистью к ее врагам. Они рождали у Германа желание быть похожим на отца — защищать свою Родину. Впечатлительный, воспринимавший всем сердцем горе своих друзей, терявших в войне самых близких — отцов, братьев,— Герман уже в те годы стал задумываться над своим местом в жизни.

— Я пойду помогать отцу! — как-то не по-детски серьезно сказал Герман матери.

— Я бы тоже пошел, да стар, ноги плохо ходят,— поддержал внука дед Михаил, неторопливо пришивая очередную заплату на детский валенок.— Только вот как ты будешь помогать отцу? Кашу сварить сможешь или вот подшить валенок?

— Нет,— протянул Герман.

— Ну вот, а солдат — он умелец. Все сам — и из

пулемета и пушки палить, и тебе танк водить. И опять же кашу сварить и сапоги подбить.

Александра Михайловна улыбнулась. И, притянув к себе сына, сказала:

— Верно дедушка говорит. Твое дело пока учиться. Отец твой первым на селе трактор научился водить. И на войне — за рулем.

Дед пришил заплату, поставил валенок к ногам внука, который сидел на лавке возле печки.

— Надевай. Защита Родины — святое дело, внучек. Мы ее отвоевали у буржуев, отец твой защищает от фашистов. Могут еще найтись охотники до чужого добра. Подрастешь, пойдешь, как все, служить в армию.

Крепко запали в душу мальчика слова деда. А потом полюбились книги. И как-то так случилось, что первыми он начал читать рассказы о летчиках.

В 1945 году Степан Павлович Титов, закончив ратный труд, вернулся в родные края и вскоре перевез семью снова в Полковниково, а сам вернулся к прежней профессии учителя.

В жизни Германа наступили годы отрочества, годы, когда формируются в человеке главные его черты. И в этот период трудно преуменьшить роль отца, который был педагогом в лучшем и высоком смысле этого слова, и не только в школе, но и дома.

Человек недюжинных и многообразных дарований, Степан Павлович Титов наделен и незаурядными музыкальными способностями. Крестьянский паренек из коммуны «Майское утро» уехал в тридцатых годах в Москву и поступил в Московскую консерваторию в класс, которым руководил выдающийся композитор Р. Глиэр. Но судьбе угодно было распорядиться так, что Степан Титов вынужден был возвратиться в родное село Полковниково: умер отец. Пожалуй, с того времени и началась его плодотворная просветительская деятельность, оставившая достойный след в жизни многих сотен людей.

Из дневника Г. С. Титова

«Сын крестъянина-бедняка, отец в годы Советской власти стал педагогом. Преподавал язык и литературу, неплохо рисовал, любил музыку, играл на скрипке. Он был организатором драматических кружков учителей и колхозников нашего села... Сам мастерил мне игрушки, помогал разбираться в несложных мальчишеских проблемах, терпеливо и настойчиво воспитывал во мне уважение к людям, к семье, к товарищам, труду. Мне кажется по сей день: все, что есть лучшего во мне, от отца.

Отец и в детские годы, и теперь остается авторитетным и любимым человеком. Став взрослым, я понял, откуда у отца такая преданность родному краю, такое тонкое понимание ребячьих душ, их забав и бед. Он вырос здесь же... Вместе со своим отцом — моим дедом — он построил не одну избу в селе. За такими же партами, за которыми учились и мы, прочел первый букварь. В одном из писем с фронта отец писал:

С каким бы радостным томлением К земле бы грудью я припал,

С каким бы трепетным волнением Знакомым полем прошагал...

...Отец относился ко мне как к равному. Шел ли разговор о школе или о предстоящей лекции в сельском клубе, он всегда говорил так, будто я тоже принимаю участие в их «взрослых делах». Я любил эти вечера, хотя многого не понимал из разговоров родителей. Но сознание того, что я равноправный член семьи, наполняло меня чувством гордости, главное — ответственности».

Не отец непосредственно подвел мальчика к небу. Нет. Отец мечтал дать Герману музыкальное образование, хотел свою мечту стать музыкантом воплотить в сыне. Но Герман, хотя любил и музыку, и рисование, и стихи, бессознательно тянулся к технике. Мир ее казался ему загадочным и непостижимым и потому манил еще больше. Неизвестно, как в доме Титовых вскоре после войны оказалась открытка с портретом майора с двумя золотыми звездами на груди. В подписи значилось, что это Алексей Васильевич Алелюхин — дважды Герой Советского Союза. Из какого-то очерка узнал Герман подробности боевой жизни отважного сокола. 600 раз поднимал в воздух свой самолет Алексей Алелюхин, участвовал в 258 воздушных боях, сбил лично 40 вражеских самолетов и 17 — в групповых боях.

Долгое время не расставался юноша с портретом Героя, покорившего его своим мужеством. Открытка, по словам космонавта, кочевала по школьным учебникам. Не думал он тогда, что когда-нибудь сойдутся их пути-дороги...

Но, пожалуй, первым «ветром», поднявшим Германа в небо, стал летчик Александр Носов, брат матери. Еще до войны он приезжал в родные места. Рассказы о полетах мальчик слушал как сказку. И, может быть, тогда во впечатлительной душе его навсегда поселилась мечта научиться летать.

Незадолго до окончания десятилетки приехал в отпуск муж учительницы летчик Павел Хомяков. Он со всей серьезностью отнесся к мечте сына Степана Павловича.

— Вот что я должен тебе сказать, Герман. Профессия летчика — особая. Она требует от человека определенных природных качеств. Поверь мне, не каждый умный, знающий может им стать. Летчиком, и особенно истребителем, надо родиться.

Павел Хомяков рассказывал Герману об авиации, о новых самолетах, высоких скоростях — в те годы шел штурм звукового барьера. Неизмеримо вырос и потолок полета. Но это было только начало. Опытным летчикам виделись и более далекие перспективы современной авиации. Реактивный двигатель только-только еще начинал раскрывать свои возможности.